В какой-то момент я поймал себя на том, что совершенно машинально выбираю себе цели почти исключительно из мертвых альбионцев. А ведь теперь все эти ходячие трупы наши враги. Об этом надо помнить все время. Каждую минуту. И я начал выбивать на одного альбионца одного убитого соотечественника. Села батарея лучевого карабина. Я не стал даже перезаряжать его. Просто вынул из пальцев ближайшего трупа длинную егерскую винтовку. И продолжил стрелять.

В дело вступили пулеметы, расчеты перебили мертвецов. Орудия и малые мортиры больше не тратили снаряды на столь мизерное количество врагов. Разве что швыряли иногда мины в скопления больше пяти-шести мертвецов. Танки вернулись на исходные позиции. Потерь среди них не было, на первый взгляд, вообще.

Я улучил момент и спустился с банкета. Заняв наблюдательную позицию, стал осматривать поле боя. Терранцы практически добили наступавших на них мертвецов. Их мощные ружья были даже эффективней наших лучевых винтовок. Тяжелые пули пробивали трупа насквозь, некоторых даже подбрасывали в воздух, отрывали конечности и протезы, напрочь сносили головы. Те же, кто забирались на бруствер, бились о щиты, которым были нипочем лучи, они оставляли на их поверхности длинные ожоги, но пробить не могли. И их тут же начинали рубить алебардными лезвиями на стволах. А ведь лезвия эти оказались намного эффективней наших штыков.

Ну да, терранцы воевали с демонами несколько столетий. Теперь я уже верил во все, что рассказывали о демонах на Потерянной Родине.

Последних мертвецов добили через четверть часа. Они остались лежать среди груд таких же, умерших дважды, солдат.

- Майор, - обратился я к Штайнметцу, - собирайте всех огнеметчиков нашей бригады. Вахмистр, - это уже Быковскому, - соберите все трупы в траншеях, не делайте разницу между нашими и теми, кто пришел к нам. Сожжете сначала собранные тела, а потом, майор, пройдетесь по тем, что лежат на бруствере и дальше. Сил противника не видно, так что, думаю, вы сможете справиться с этой задачей без особых проблем.

- Есть, - ответил Штайнметц.

- Слушаюсь, - козырнул Быковский.

Также поступали и командиры остальных частей нашей линии обороны. Тела сваливали в огромные горы, часто не снимая доспехов, а только забирая оружие, заливали горючим для огнеметов и поджигали. Отвратительно чадящие костры задымили по всей линии траншей. Рядом с ними постоянно стояли огнеметчики и бойцы с канистрами, постоянно поливающие горы тел и охаживающие их струями пламени. Из-за дыма все носили противогазы, и спать нам, похоже, придется в них. Ведь еще предстояло жечь трупы, лежащие перед нашими позициями.

Вот только сделать этого мы уже не успели. Потому что меньше чем через час начался обстрел. Демоны сразу открыли огонь. Без пристрелочных и пробных выстрелов. Сгустки темного вещества, внутри которых мелькали молнии, врезались в бруствер. Самые большие легли очень близко к "Бобру". Некоторые ударились в вернувшиеся на позиции танки Биберштайна и Братства. Боевые машины мгновенно вспыхнули, превратившись в оплавленные остовы.

Тут же в ответ грянули орудия "Бобра". Не знаю уж, как они обнаружили позиции вражеской артиллерии, а может, и вовсе лупили в белый свет, как в копеечку, лишь бы не стоять под вражеским огнем. Затем крейсерский танк дернулся и начал откатываться назад, стараясь как можно быстрее уйти по защиту брустверов. Покатились назад и танки с другого фланга.

- За бруствер! - пронеслось по траншеям. - Укрыться! Все в траншеи!

А затем самое громкое и страшное:

- Обстрел!

Сгустки врезались в бруствер, в разные стороны полетели комья земли, обрывки проволочных заграждений, куски тел.

Рыцари Братства также поспешили укрыться за укреплениями. Гибнуть без толку не хотелось никому.

- Пулеметы вниз! - командовал я из траншеи, однако проследить за выполнением приказа просто не мог. Вокруг сверкали искры, как при грозе, никто не рисковал даже на банкет подняться, а потому судьба пулеметных расчетов оставалась безвестной.

Воздух трещал от сгустившейся энергии, короткий "ежик" волос на голове зашевелился. Из-за противогаза это ощущение было крайне неприятным, но и снимать маску из-за жуткого чада от сгорающих мертвецов я не спешил. Дышать этим воздухом было бы просто опасно.

Заговорили наши орудия, стреляя в ответ по закрытым позициям артиллеристов противника. А может и не закрытым, просто из глубины траншей их не было видно. Их поддержали малые мортиры, одну за другой швыряя мины.

Мимо меня протолкался унтер в форме артиллериста с буссолью в руках. Он смело поднялся на банкет, залег за бруствером и выставил над его кромкой буссоль.

- Где связь? - рявкнул он, протягивая руку за спину.

Следом пробежал молодой парень с полевой рацией, сунул ему в руку эбонитовую трубку.

Еще несколько таких же команд занимали позиции по линии траншей.

- Отчаянные ребята, - покачал головой Штайнметц.

Тем временем, корректировщик оторвался от буссоли и принялся буквально лаять в трубу цифрами. Затем снова приник к оптике.

Очередной сгусток ударил в бруствер совсем рядом с ним, но корректировщик только выругался. А вот следующий лег точнее, напрочь снеся буссоль и вместе с ней и голову отчаянного артиллериста. Тело сползло с банкета и рухнуло нам под ноги. Паренек с рацией так и замер.

- Унесите тело в костер, - распорядился я. - А ты, парень, - обратился я к молоденькому рядовому, - беги обратно и доложи обо всем.

Тот кивнул и бросился бежать.

За грохотом орудий и частыми хлопками малых мортир мы даже не сразу услышали шум самолетных моторов. А налет нашим командованием был организован весьма серьезный. Похоже, к нему готовились загодя и выделили достаточное количество самолетов для прикрытия позиций "Единорогов".

Конечно, это была не чудовищная армада, закрывающая солнце, но все же, когда тяжелые бомбардировщики прошлись над нами и обрушили свой боезапас на врага, мне показалось, что земля затряслась. Взрывы грохотали так, что уши закладывало. Не знаю уж, насколько эффективным оказался налет, но после него плотность обстрела сильно сократилась, а вскоре он прекратился вовсе.

- Стрелки, на банкет! - скомандовал я, возвращаясь на наблюдательный пункт, чтобы оценить масштабы нанесенного обстрелом ущерба.

А он был просто чудовищен. Из траншей, где мы укрывались от обстрела, я не мог оценить его, теперь же получил полное представление о картине нанесенных демонами разрушений. Местами обвалился бруствер, в котором зияли существенные прорехи. Почти не осталось щитов. Пулеметные точки едва ли не все были уничтожены, стволы их торчали в небо или наоборот зарывались в землю. Вокруг них лежали тела драгун расчетов.

Танки Биберштайна и Братства Орденов были почти полностью уничтожены. Они стояли на открытых позициях, и ничто не могло защитить их от разрушительных темных сгустков, легко уничтожающих боевую машину при прямом попадании. И при отступлении понесли чудовищные потери. Как выяснилось несколько позже, под обстрелом погиб и сам полковник Биберштайн.

Крейсерский танк "Бобер" сумел укрыться, напоследок получив только сгусток в направляющий каток левого борта. Это не только сорвало гусеницу, но и практически вплавило каток в борт танка. Похоже, отремонтировать его в полевых условиях было практически невозможно.

Потери в артиллерии были достаточно невелики. Слишком хорошо она была укрыта как раз на случай такого обстрела. Да, собственно, и куда более мощного с использованием гаубиц и больших и малых мортир. Лишь несколько легких орудий стояли мертвыми черными остовами.

- Теперь демонам самое время атаковать нас, - произнес майор Штайнметц. - Иначе до утра саперы залатают прорехи в бруствере. Да и снаряды нам подвезут, а то поистратились мы очень сильно.

- Если они не полные профаны по части стратегии и тактики, - согласился с ним я, - то так и сделают.

- Вряд ли они такие уж профаны, - покачал головой майор. - Пустили вперед пушечное мясо - наших же мертвецов, прикрылись ими по сути дела. А пока мы воевали с ходячими трупами, подтащили свою артиллерию. И остальные войска, скорее всего, тоже.