Я опустил бинокль. В глазах уже двоилось, так сильно вглядывался я в плотную массу врага, пытаясь оценить потери, нанесенные орудиями "Бобра" и танков Биберштайна, к которым вскоре присоединились и боевые машины с крестами Братства. Их поддерживали и наши пушки, расчеты которых, видя, кто прет на нас, старались вовсю. Орудия подпрыгивали после каждого выстрела, их возвращали на место, заряжали и били почти не целясь. При таком темпе стволы их скоро могут раскалиться настолько, что пушки не смогут стрелять вообще. Малые мортиры швыряли мины одну за другой с противными хлопками. Последними к чудовищной симфонии войны присоединились пулеметы. "Чертовы шарманки", установленные на бруствере, броне "Бобра" и других танков, поливали плотные шеренги наступающих на нас мертвецов ливнем свинца.
- На что только рассчитывали демоны, - пожал плечами фон Ланцберг, подошедший к нам, - когда направили против нас эту толпу? Они же просто не дойдут до наших траншей.
- Такими темпами, - согласился с ним Штайнметц, - они и до первой линии проволочных заграждений не доберутся.
Саперы только что минными полями наши траншеи не окружили. И то лишь из-за наличия танков, которые воевали намного лучше в движении, а не как неподвижные укрепления. Разве что "Бобер" мог служить исключением - он сам по себе заменял едва ли укрепрайон. А вот несколько линий колючей проволоки имелись.
- Они просто повиснут на ней, - согласился Ланцберг.
- А если нас просто проверяют таким образом? - спросила Елена. - Кидают наименее ценные войска на убой.
- При условии, что они и так, скорее всего, мертвы, - заметил фон Ланцберг, - это не слишком корректная формулировка.
Я покосился на него и не смог сдержать улыбки. Не смотря ни на что. Как можно быть таким занудой? Понять не могу.
- Корректная или нет, - заявил Штайнметц, - а фенрих вполне может быть прав. Таким образом демоны могут прощупывать нашу оборону, прежде чем появиться самим.
- И про психологическое значение атаки не забывайте, - добавил уже по делу фон Ланцберг.
- Да уж, - невесело усмехнулся я, нащупывая рукоять сабли. - Поручик, выпьем перед боем...
Я при первой же возможности сменил тяжелую шпагу - трофей дуэли с фон Блюхером - на саблю. Их было достаточно много в обозе "Черных гусар", а у многих офицеров было несколько. В основном, это были такие же трофеи, как моя шпага или револьвер, взятыми в бою или на дуэли. Кто-то сохранил о них сентиментальные воспоминания, другие же готовы были легко расстаться с ними. В общем, надо было обзавестись неплохой саблей, и стоила она мне не так уж дорого.
Подобным образом поступили многие офицеры, пережившие Колдхарбор, где от штыков, примкнутых к карабинам и винтовкам, было мало проку. А солдаты и унтера спешно обзаводились траншейными тесаками. И, похоже, холодное оружие нам сегодня пригодится.
Потому что мертвецы, не смотря ни на что, уже почти подошли-таки к первой линии проволочных заграждений. Их огонь стал куда более точным. Лучи выбивали солдат с банкета. Те отвечали им, увеличивая и без того чудовищные потери врага. У заграждений мертвецы - все, как один - перешли на бег. Сломав почти идеальное построение, они, совсем как живые, кинулись к нашим траншеям. Падали под пулями и лучами, повисали на колючей проволоке, служа своеобразными мостками для бегущих товарищей. Из-за бруствера полетели гранаты, однако осколки их не причинили врагу особенно сильного урона, только если они рвались прямо под ногами мертвеца.
- Приготовьтесь, молодой человек, - тихо сказал я Елене. - Сейчас пойдет такая потеха, что драка с альбионцами...
Договорить я не успел. Потому что первые мертвецы уже взбежали на бруствер. На банкете завязались рукопашные схватки.
Я вскинул карабин и выстрелил. Луч проделал дыру в теле уже готового спрыгнуть в траншею мертвеца в коричневой альбионской форме.
Он валится вперед, его толкают напирающие сзади. Солдат, погибший дважды, падает между нами, разделяя нашу плотно сбитую группу. И я теряю Елену из виду.
Мертвецы довольно быстро сбросили наших солдат с банкета. Закипела траншейная схватка. Вот только лучи были для них столь же смертоносны, как и для живых людей. Хотя стреляли мы редко, далеко не всегда успевали вовремя нажать на курок, да и глядеть на лампочку было некогда. Мертвецы, опять же вопреки популярным романам, были очень шустрыми. В рукопашной им очень помогали протезы, которыми они пользовались как вполне полноценными конечностями. Да еще какими! Здоровенный гренадер из полка Фермора ударом кулака проломил броню на груди драгуна, глубоко погрузив его в тело солдата. Я сделал выпад, пронзив штыком горло мертвого гренадера, повернул оружие и выдернул из раны. Похоже, клинок перебил ему позвоночник, потому что он рухнул, как стоял. Вместе с ним упал и драгун.
Я переступил через их тела. Мне буквально на голову рухнул драгун, быстро выпрямился и ринулся на меня. Я едва успел отбить в сторону штык его карабина. Мы столкнулись. Я навалился на него всем весом, прижимая к стенке траншеи. И тут на него сбоку обрушился вахмистр Быковский. Он приделал к своему карабину самый длинный траншейный тесак, что сумел отыскать, и теперь буквально насадил на него мертвого драгуна, мгновенно повалив на землю. Я добил несчастного выстрелом в голову.
Мы дрались в траншеях воистину ни на жизнь, а на смерть. Но они не умели отступать. Перли и перли сквозь пулеметный и пушечный огонь, через заваленные телами проволочные заграждения. Прямо к нам в траншеи. Не было никаких волн атак, линий, мертвецы просто лезли и лезли. А мы убивали их.
В дело вступили танки Биберштайна и орденские. Они давили мертвецов, расстреливали из пушек и пулеметов. Двигаясь вперед, проделывали широкие просеки. Действовали сообща, выбросив из головы телеграмму с орбиты.
А при этом в траншеях шла жестокая резня. Живые убивали мертвых. Мертвые - живых.
- Держитесь ближе ко мне, юноша, - бросил я Елене, оказавшейся у меня за спиной, как и при штурме альбионских траншей.
Навал мертвецов начал спадать. Значит, их осталось мало, и этим надо воспользоваться. Переломить ситуацию.
- Они слабеют! - выкрикнул я. - Вперед! Обратно на банкет! Перестреляем их, как куропаток! - Я толкнул локтем Елену и бросил ей намного тише: - Поддержите меня, юноша.
Услышавший мои призывы вахмистр Быковский, как раз добивший очередного мертвеца в альбионской форме, тут же включил ревуны на доспехе. Они отчаянно хрипели, но все же на многих подействовали как надо.
- На банкет! - поддержал меня он. - Добьем гадов!
- Ударная мы пехота или нет! - крикнул фон Ланцберг. - Хватит в окопах сидеть! В атаку!
И первым подал пример. Насадив на штык очередного мертвеца, готового спрыгнуть в траншею, он буквально перебросил его через себя. Он выпустил карабин, буквально взлетел по лесенке, пустил в дело саблю. Быстрым ударом разрубил голову в каске, вскрыл грудную клетку, выпустил кишки. Плюхнулся на банкет, подхватил чей-то карабин. Открыл огонь.
Я последовал за ним. Елена не отстала от меня. Чтобы занять нормальную позицию, мне пришлось столкнуть вниз тело драгуна. Меня это давно уже не могло смутить. Однако я машинально покосился на Елену. Она не обратила внимания на трупы, рядом с которыми пришлось залегать.
Мертвецы шагали на нас, постоянно стреляя из лучевых винтовок и карабинов. Но были они по большей части "некондиционные", почти у всех ноги были протезированные, а иные и вовсе выглядели так, будто были собраны из нескольких тел. Плелись они намного медленней своих передовых товарищей, и ни о каком соблюдении строя уже речи быть не могло.
Отбившись от тех, кто уже преодолел бруствер, наши солдаты вскарабкивались на банкет и начинали стрелять по плетущимся через проволочные заграждения мертвецам.
Я приподнялся над бруствером, уперся для удобства локтем, выбрал себе цель. Выстрелил раз - мертвец в коричневой форме траншейника падает на мерзлую землю. Второй выстрел - рядом с ним валится гренадер, до гибели служивший в полку Фермора. Третий - луч насквозь прожигает нечто жуткое, будто выбравшееся с самого дна ночного кошмара. Кажется, после смерти его переехал танк, превратив всю нижнюю часть тела в кровавое месиво, из которого торчали стальные протезы. К какой армии принадлежало это нечто, определить было невозможно.
