– Нет, откройте окно. Воздух из кондиционера убит электричеством. Он мертвый. Им нельзя дышать. Он сушит горло. Воздух – это живое существо. Просто оно имеет расплывчатую форму и проникает во все щели. Это особая форма жизни. Но что вы можете понимать в жизни, если, кроме гимнастических снарядов, вас ничего не интересует. Вы – живой гимнастический снаряд, и ваши руки – это видоизмененные кольца, ноги – брусья. Не смотрите на меня так. Ваши глаза выдают в вас существо, мыслящее не мозгом, а магнезией. Вместо мозгов у вас магнезия.

Леонид Кузьмич открыл окно. В номер с улицы дохнуло бензином и йодом. Павел глубоко вдохнул, подошел к окну, снял противомоскитную сетку и положил на пол.

– Вот теперь воздух свежий. Видите – живой воздух несет с собой живых мушек и бабочек. Здесь стало легко дышать.

Втянувшись извилистой лентой, в открытое окно устремились мошки и бабочки. Они садились на стул, стоявший в углу гостиничного номера. Шевелящимся шаром облепили лежащий на стуле носовой платок. Все, как зачарованные, смотрели на насекомых. Часть соскальзывала с носового платка на сиденье стула и расползалась в разные стороны, растопырив крылья. Они падали на пол, продолжали ползти, добирались до ножек стола, стены или середины пола и замирали. На стул слетались новые насекомые.

Леонид Кузьмич подбежал к окну и закрыл его.

– Они садятся на мой носовой платок, как будто он их притягивает. Ничего не понимаю, – сказал Леонид Кузьмич.

– А я, кажется, понимаю. Леня, ты же давал мне свой платок, чтобы я вытерла руки, испачканные соком в кафе! Потом ты вытер и свои руки.

– Ах вот оно что! Видимо, в этом соке есть то, что притягивает насекомых и усыпляет. И этим соком напоили Пашу.

– Как ты думаешь, для чего они дали ему этот сок?

– Чтобы он не смог завтра выступать на соревнованиях.

– Возможно, если они считают его лидером. Все наши ребята выступают примерно одинаково. А вот Володя Пилипонов – явный лидер. К нему они почему-то не подсели.

– Но они же не знают, кто у нас лидер. Паша выглядит настоящим атлетом и на вид постарше других. Вот и подумали, что он – чемпион. Надо вызывать полицию, – решительно сказал Леонид Кузьмич. – Но сначала позовем Тригубчака. Пусть осмотрит Пашу.

– Паша не успел даже пригубить сок. Ты вырвал стакан у него из рук. Паша не мог отравиться. С ним происходит что-то другое. Но что?

– Успокойся, Валя, сейчас позвоню нашему доктору, – Леонид Кузьмич взял со стола трубку гостиничного телефона и набрал номер.

– Дима, срочно зайди в мой номер. Подробности при встрече.

Через несколько минут в номер Леонида Кузьмича вошел мускулистый мужчина в шортах, футболке и кедах на толстой подошве. На его губастом лице посверкивали линзы очков с сильными диоптриями, сквозь которые глаза казались большими и удивленными.

– Всем привет! Что случилось, Леня? Что за переполох? Ты что, наконец сделал предложение Вале и пригласил меня на помолвку? Тогда пойду переоденусь. Не могу же я присутствовать при таком важном событии в шортах.

– Дима, кончай свои шуточки. Дело серьезное. Осмотри, пожалуйста, Пашу. Обрати внимание на его психическое состояние. Больше ничего объяснять не буду, чтобы не сбивать тебя с толку, чтобы ты сам во всем разобрался.

Павел стоял на коленях у стула с насекомыми, облепившими носовой платок, держал в руке маленькую бабочку и внимательно рассматривал ее крылышки.

– Привет, Паша! – сказал Тригубчак.

Павел поднял голову и с любопытством посмотрел на Дмитрия Ильича, как смотрят на незнакомцев.

– Здравствуйте, – вежливо ответил Павел.

– Ты что, Паша, Дмитрия Ильича не узнаешь? Это же наш доктор, – сказал Леонид Кузьмич.

– Доктор? Рад познакомиться. Я тоже хочу стать доктором.

– Понятно. Ретроградная амнезия, – сказал Тригубчак. – Будем выяснять причину. Хронический алкоголизм исключаем, атеросклероза сосудов головного мозга тоже нет. Остаются шок, гипноз и психотропные вещества. И возможно, еще кое-что, но об этом говорить рано. Я с Пашей пойду в спальню и осмотрю его.

Павел вопросительно посмотрел на Леонида Кузьмича.

– Паша, иди с доктором. Он осмотрит тебя перед тренировкой.

Дмитрий Ильич с Пашей удалились в спальню.

– Паша, разденься, пожалуйста, до пояса, сядь на стул и предплечьями облокотись на стол. Так, хорошо. Лоб положи на руки и расслабься. Медленно считай вслух до пятидесяти. Я буду говорить, но ты не обращай на мои слова внимания. Думай только о числах, которые перечисляешь. Начинаем!

– Один, два, три, – Павел начал громко считать.

Одновременно Дмитрий Ильич едва слышно произносил невнятные слова.

Когда Павел произнес «пятьдесят», Тригубчак громко приказал:

– Теперь считаем в обратном порядке – пятьдесят, сорок девять, сорок восемь…

– Сорок семь, сорок шесть… – продолжил Павел.

На цифре «тридцать четыре» он провалился в прохладную мягкую трясину и обрел способность слышать вопросы, доносящиеся из пространства. Вопросы были так просты и наивны, что, отвечая, Павел невольно смеялся. Особенно смешным был последний вопрос.

– Во что были одеты люди, сидевшие с тобой за столиком в кафе?

– В темные кожаные плащи, ха-ха-ха! Не могли сложнее вопроса задать?

– Какого цвета были плащи?

– Темно-коричневые с узорами, изображающими фантастические растения с тройными листьями, веточками по шесть ягод на каждой и громадными цветами, ха-ха-ха! Не смешите меня! Таких листьев, таких ягод и таких цветов не бывает!

– Хорошо, Паша, очень хорошо. Сейчас ты ляжешь на эту кровать и проспишь ровно час. Ты проснешься в хорошем настроении. Ты вспомнишь все, что забыл. Ты здоров, в прекрасной спортивной форме и отлично выступишь завтра на соревнованиях.

Тригубчак уложил Павла и вышел из спальни.

– Ну как? – одновременно спросили Валентина Васильевна и Леонид Кузьмич.

– Еще не знаю. А где тот носовой платок, которым ты вытирал какой-то сок?

– Вот, – тренер показал пальцем на стул. На стуле лежал скомканный платок, а вокруг валялись бабочки и мошкара.

– Они залетели в окно? – уточнил Дмитрий Ильич.

– Да, – ответил Леонид Кузьмич.

– Понятно. Ничего не трогайте. Я сейчас вернусь. Только возьму у себя в номере набор реактивов.

– Какой набор? – спросила Валентина Васильевна.

– Для выявления допинга. Других реактивов у меня нет, но и эти помогут кое-что выяснить. Надо исследовать платок. Пашу не трогайте. Пусть поспит.

Тригубчак вышел из номера и вернулся с чемоданчиком, украшенным наклейками различных отелей.

– Дайте-ка мне этот носовой платок, – попросил он.

Валентина Васильевна подала платок с налипшими насекомыми.

Дмитрий Ильич положил чемоданчик на стол, открыл и достал целлофановый пакет. Стряхнул в пакет насекомых, достал из чемоданчика прозрачный контейнер, бросил в него носовой платок и залил голубоватой жидкостью из пузатой бутылки. Затем вложил контейнер в ячейку чемоданчика и захлопнул его. На крышке загорелся красный глазок индикатора.

– Если реактивов достаточно, то скоро узнаем, чем хотели напоить Пашу непрошеные гости, – сказал Дмитрий Ильич. – А пока собери насекомых вот сюда, – он протянул Валентине Васильевне целлофановый мешочек.

– Кофейку тебе сделать? – спросил Леонид Кузьмич. – Или, может, пивка? Холодненькое, да еще и японское.

– Леня, сегодня я пью только чай, – ответил Тригубчак. – Вчера пришлось выпить литр виски с японскими коллегами. Я не знал, что японские медики могут столько пить. А на вид такие худенькие и маленькие.

– Хорошо, сделаем чай. Я купил какой-то особый японский, поднимающий не только настроение, но и все остальное. Надо попробовать.

Леонид Кузьмич и Дмитрий Ильич пили чай, Валентина Васильевна собирала в целлофановый мешок мошек-мотыльков по всему номеру, когда чемоданчик прерывисто запищал, сначала тихо, а потом все громче.

Тригубчак подошел к чемоданчику, открыл и заглянул внутрь.