Результат осмотра оказался таким же: в ящике отсутствовали некоторые из документов, перечисленных в описи и карточке хранения. Более того, отсутствовали документы отчетности за интересующий Козакову и ее начальство период: за август восемьдесят четвертого...
Даму с усиками, казалось, вот вот хватит апоплексический удар. Лицо ее стало таким багровым, что хоть прикуривай от него. Две хранительницы, ее подчиненные, тоже были на грани обморока. Котов, сделавшийся серьезным - улыбка сошла с его лица, - воспользовался своим сотовым.
- Товарищ полковник? - сказал он в трубку, косо посматривая на замерших у стеллажей женщин. - Возникли серьезные проблемы... Думаю, вам следует самому взглянуть... Добро, ждем вас.
Спустя примерно час Анна и ее напарник выбрались из хранилища.
- Вот это облом... - сказал Котов, когда они уселись в салон "икса". - Я позвонил куратору, он в полном ох... охренении! Как думаешь, что или кто за этим стоит? И как вообще смогли вынести эти доки из хранилища?
- Не знаю, Толя... - задумчиво сказала Анна. - Вынести их мог только кто то из своих, из числа работников Подольского архива. Хотя, может быть, их, эти документы, никуда не выносили.
- Как это? - Котов бросил на нее удивленный взгляд. - Поясни.
- Пока пришли на ум два возможных объяснения случившемуся. Первое... всех этих документов здесь не было изначально .
- То есть их изъяли еще в советскую эпоху? Я правильно тебя понял? А в карточке и в описи этот факт не стали отображать?
- Да, такое могло быть. Тогдашним начальникам ведь в голову не могло прийти, что кто то без их высочайшего соизволения будет рыться в этом деле.
- Второй вариант?
- Эти документы хранились в тех ящиках, которые мы видели... Тогда можно предположить, что кто то из местных сотрудников, из тех, кто имеет доступ непосредственно в хранилище, произвел некую акцию... - Анна достала из сумочки косметичку и, глядясь в зеркальце, стала наносить на губы гигиеническую помаду. - К примеру, мог изъять какие то бумаги из этих ящиков и переложить их в другие. То есть спрятать подобное среди подобного...
- Бумаги среди других бумаг?
- Именно! В одном только этом хранилище около полумиллиона единиц хранения!
- Да, есть где спрятать... - задумчиво сказал Котов. - В любой ящик в другом секторе отдела закинул, и ищи свищи!.. Как бы им не пришлось теперь делать полную инвентаризацию хранилища...
- Представь, сколько уйдет на это времени!
- Даже думать об этом не хочу! - Котов, недовольный таким разворотом, процедил под нос ругательство.
- При этом не исключаю, что тот, кто за этим стоит, мог отснять эти "доки", - сказала Анна. - Сам видел, что в этом нет ничего невозможного.
- Если завелась "крыса", ее найдут. - Котов, увидев через лобовое стекло выбравшихся через дверь третьего корпуса "директрису" и приехавшего из Москвы полковника, криво усмехнулся. - И пропавшие документы найдут, и того, кто это устроил... Но как скоро?
- Кот, скажи товарищу полковнику, чтобы нас не припутывали к этому ЧП... Да, и пусть изымут все мои заявочные запросы и регистрационные данные в местной картотеке.
Котов, выбравшись из джипа, направился к полковнику и директрисе. В салоне "икса" прозвучал знакомый рингтон - "Миленький ты мой..." Анна достала из сумочки смартфон. Она предположила, что звонит кто то из начальства, Антонов или Митрохин. Но номер, выбившийся на экране, был ей незнаком.
Поколебавшись немного, она решила ответить на вызов.
- Анна Козакова? - женский голос, прозвучавший в трубке, показался ей смутно знакомым. - Вас беспокоит Ирина, дочь Смольникова... Мы с вами на днях говорили по телефону. Помните меня?
Анна связалась с этой женщиной в тот же день, когда та через оставленный у опера Бирюкова номер дозвонилась до Котова. Но договориться о немедленной встрече не удалось. Более того, Анна так и не поняла из состоявшегося тогда между ними разговора, зачем ее разыскивала, да еще через следственную бригаду, эта женщина: она говорила односложными предложениями и даже как будто была слегка не в себе.
- Здравствуйте, Ирина Валерьевна. Конечно, помню. Мы даже договорились с вами встретиться как нибудь...
- Извините, я была немного занята.
- Не стоит извиняться. Примите мои соболезнования. Чем могу быть полезна, Ирина Валерьевна?
- Вы ведь журналистка, Анна... простите, не знаю вашего отчества?
- Да, я журналист, - после небольшой паузы сказала Козакова. - А что случилось?
- Я разбираюсь с архивом отца. У него пропали кое какие бумаги...
Анна едва удержалась, чтобы не спросить, что именно пропало из личного архива Смольникова. Другие опросят эту женщину, зададут нужные вопросы. Ей же, пожалуй, не стоит показывать свою осведомленность, равно как и свою вовлеченность в эту историю.
- Я вас слушаю.
- Пропала тетрадь с воспоминаниями одного военного товарища... ветерана "афганца"... Отец когда то давал мне отксерить эту тетрадь, у нас в учреждении есть аппарат... Так вот, у меня нашлись дома несколько листков сделанных тогда ксерокопий.
- Вы полагаете, вашего отца убили из за этой тетрадки?
Женщина ответила после паузы.
- Я не знаю, - сказала она. - Но я подумала, раз вы хотели встретиться с моим отцом... Подумала, что вам это может быть интересно.
Козаковой это было интересно, даже очень очень интересно . Но случившееся в архиве ЧП сейчас занимает все ее мысли. К тому же ее уже вызванивает по другой линии куратор.
- Ирина Валерьевна, конечно, давайте встретимся и поговорим, - торопливо сказала она. - Но не сейчас... я вам позже сама перезвоню!
Переключившись на другую линию, Козакова коротко переговорила с одним из кураторов.
Инструкции, полученные ею от Антонова, были таковы. Во первых, следовало немедленно покинуть архив. Во вторых, приказано "лететь пулей" в известный "журналистам" адрес - их ждут с докладом на конспиративной квартире.
ГЛАВА 24
База Кемп Бастион
На этот раз уоррент повез "частника" не к штабу военной базы, не в местный офис командующего британскими войсками генерала Уилера, как того ожидал Козак, а сразу к полевому госпиталю.
Вскоре джип въехал на уже знакомую Ивану площадку, расположенную с тыльной стороны госпиталя. Припарковались возле реанимобиля, стоящего рядом с продолговатым полукруглым ангаром, кормой к сдвижным дверям медблока, на которых видна уже знакомая эмблема с обвившей жезл змеей.
- Обождите у входа, сэр, - сказал уоррент. - К вам подойдут.
- Спасибо, старина, - буркнул Козак, выбираясь из армейского джипа. - Вы что, уезжаете?
- Всего доброго, сэр.
Джип развернулся на площадке и вскоре исчез, свернув в проезд между медицинскими палатками. Козак недоуменно пожал плечами. Впрочем, ему не пришлось пребывать долго в одиночестве. Изнутри открыли дверь; первым, кто выбрался из медблока, был его непосредственный начальник - Грэй.
- А! - сказал он. - Айвен?! Как дела? Как настроение, как самочувствие?
- Сэр? - Козак с некоторым удивлением посмотрел на босса. - Все в порядке, сэр.
Он решил не докладывать о небольшом инциденте, случившемся в расположении его команды. Не то чтобы решил умолчать, опасаясь упреков - мол, распустили вы своих сотрудников, совсем они от рук отбились. Отнюдь, скрывать ему нечего, от ответственности он тоже никогда не бегал. Просто шестое чувство подсказало, что его пригласили сюда по какому то другому поводу и потому грузить босса "бытовухой" сейчас не следует.
- Здоровье, значит, у вас отменное?
- Не могу пожаловаться, босс, - все еще не понимая, куда клонит Грэй, сказал Иван.
Грэй смерил его загадочным взглядом. Иван с трудом сдержался, чтобы не спросить: "А в чем, собственно, дело?" Обернувшись на звуки голосов, он увидел уже знакомых ему по прежнему визиту медиков - они катили через проход к открытому люку реанимобиля тележку с больным. За ними увязался смуглый пацаненок. Иван, скрывая свой интерес к этому странному парнишке, лишь ненадолго сфокусировал взгляд на маленькой фигурке. Одет в несколько великоватый для него халат и в шапочку. Парень дичится, держится особняком. Более всего он сейчас напоминает звереныша, отбившегося от своей стаи... и не сумевшего стать своим в другой стае.
