Кроме того, из достоверных источников стало известно, что какой-то дрон из серии «Сентиннел» именно в день катастрофы «Боинга МН-17» был замечен над местом падения, как «рояль в кустах», предположительно с целью точной видео- и фотофиксации всех-всех кому-то срочно понадобившихся подробностей.
Разведслужба Донецкой республики только что засекла взлет этого новейшего дрона с территории Днепропетровского аэропорта в направлении Новороссии. И сейчас его уже вели российские средства дальнего радиолокационного сопровождения.
Применение современных российских средств РЭБ для поставленной задачи пока было невозможно из-за слишком большой оперативной дальности до нарушителя. Поэтому руководство Центра и предложило спецслужбам для ее решения испробовать новые, уникальные дистанционно управляемые программные объекты, а именно – кибертавров, недавно разработанных военными программистами и находящихся в настоящее время в опытной эксплуатации.
Латышева прекрасно понимала, что в условиях современной глобализации связи оператор, реально осуществляющий управление этим дроном, может физически находиться где угодно – от Австралии до Калифорнии, от Аргентины до Голландии, а может даже тихо сидеть в Мариуполе. Но «последнюю милю» канала связи с дроном следует искать, конечно же, вблизи самого объекта управления. Именно такая логика и давала шансы нашим спецслужбам на перехват эфирного радиоуправления американским «Сентиннелом» именно на «последней миле».
Поскольку дрон летал над сушей, то возможный альтернативный вариант сверхзащищенного проводного канала управления дроном с быстроходного катера или даже яхты, применяемый обычно американцами в морской разведке, в данном случае нашими спецслужбами даже не рассматривался.
– Товарищ подполковник, так мы на истребителе, что ли, американца принуждать будем? – прикинулся дурачком Егор.
Латышева пропустила мимо ушей этот глупый вопрос Сабурова, а просто, как ребенку, разъяснила, что, несмотря на его слабую специальную IT-подготовку, выбрала в напарники именно его, потому что в данном боевом задании могут пригодиться его профессиональные навыки именно как военного летчика.
Нырнув в мировую паутину и изрядно поплутав в режиме радиомолчания по кластерам серверов британского дата-Центра, спарка управляемых нашими героями виртуальных объектов – разведывательных кибертавров – направилась прямо в Днепропетровский интернет-хаб. По предварительным прикидкам Латышевой, именно там, вблизи обнаруженного локаторами дрона, то есть «на последней миле» канала связи, и следовало искать следы зашифрованных радиосигналов управления американским «Сентиннелом». К счастью, «радиолокационный портрет» и образец спектра радиосигналов управления одним из первых дронов данной серии RQ «Сентиннел» был в свое время получен нашими спецслужбами из Ирана, где совместными усилиями с помощью российской «Автобазы» американский дрон удалось посадить, а затем тщательно исследовать. Потом в России удалось даже дешифровать сигналы его управления. Конечно, американцы наверняка сменили шифры, модернизировали и усовершенствовали систему управления новейшими дронами данной серии. Но любые известные сведения из Ирана могли помочь в распознавании дрона по его спектральным следам в Интернете.
– Товарищ подполковник, разрешите вопрос? – осмелился Егор разрядить напряжение затянувшейся погони. – А как вы ласково называете вашего кибертавра-разведчика, которым вы сейчас управляете? Небось, Жулькой, как любимую собачку, которая писает вам в тапочки?
– Капитан, отставить лишние разговоры, ведь мы в режиме радиомолчания! – приказала Латышева, хотя напускной строгостью она просто прикрылась, опасаясь подорвать свой авторитет заявлением, что своего любимого виртуального скакуна она романтично называет Буцефалом. – Делай, как я, капитан! И без лишних вопросов…
Буцефал и Росинант неспешно продвигались от Днепропетровска в направлении Мариуполя, следуя локальной схеме визуализации структуры мировой паутины связи. Латышева приказала замедлить движение, чтобы снизить влияние собственных шумов на чувствительность аппаратуры анализа и распознавания спектров проносящихся мимо сигналов.
Наконец среди потока интернет-пакетов Латышева первая заметила на своем дисплее подмигивание индикатора, свидетельствовавшее о периодическом совпадении спектрального портрета проносящихся по каналу связи сигналов с эталонным спектром иранского образца радиосигналов управления «Сентиннелом». Через полминуты аналогичное моргание индикатора заметил и Егор, но решил сделать паузу, чтобы дождаться подтверждения, а именно повторения совпадений. Подмаргивание повторилось и стало регулярным. По внутренней спецсвязи Сабуров доложил Латышевой:
– Три-ноль-пять. Я три-один-семь. Наблюдаю устойчивое распознавание искомого спектра сигнала. Три-один-семь. Прием…
– Полсотни третьему от три-ноль-пять. Подтверждаю распознавание искомого сигнала, – сообщила Латышева Центру. – Прошу срочно попробовать российские алгоритмы дешифровки обнаруженного сигнала. Три-ноль-пять. Прием…
Тем временем Буцефал и Росинант, неспешно продвигались к своей цели – к источнику сигналов управления, который, судя по схеме визуализации структуры мировой паутины связи, находился действительно где-то в направлении Мариуполя.
– Три-ноль-пять. Я полсотни-три Дешифровка сигналов управления проведена успешно. Посылаю таблицу дешифрованных сигналов управления «Сентиннелом». Действуйте по плану А. Полсотни-три. Прием… – сообщили из Центра.
Скоростным рывком Буцефал и Росинант моментально приблизились к потенциальному источнику сигналов управления дроном, надеясь кавалерийской атакой дезориентировать оператора и опередить его, чтобы тот не успел блокировать доступ к управлению дроном. А затем, перехватив управление, принудительно посадить дрон как можно ближе к российской границе.
Но каково же было разочарование, когда они обнаружили на крыше Мариупольского главпочтамта всего лишь промежуточный терминал узла спутниковой связи с мощным преобразователем частот и крупногабаритной зеркальной антенной, съюстированной почти в зенит на американский геостационарный спутник связи.
Латышева прекрасно понимала, что их многомегабайтным кибертаврам Буцефалу и Росинанту просочиться далее – сначала через преобразователь частоты, а потом по спутниковому каналу связи – без специального снаряжения и дополнительной аппаратуры сжатия не представляется возможным.
На экране смотрового монитора терминала спутниковой связи Егор распознал бегущую строку: «Поздравляем со сбитым “Боингом МН-17”. Поддерживаем вас из Канады! Слава Украине!» Перехватив управление клавиатурой, Егор в порыве еле сдерживаемой ненависти дописал: «Бандерлоги, вы не только за “Боинг”, вы еще и за Одессу и Донбасс ответите!» Но отправить свою строку не успел…
– Капитан Сабуров, вы бы еще приписали: «Здесь были Егор и Марина» – и наше задание можно было бы считать полностью проваленным! – прошептала Латышева и приказала всё немедленно стереть. – Капитан, режим радиомолчания относится и к надписям на мониторах, на стенах и на заборах.
– Полсотни третьему от три-ноль-пять. Приступаем к плану В. Три-ноль-пять. Прием… – доложила Латышева в Центр.
Повернув в обратном направлении и ориентируясь на моргание индикатора совпадения спектров сигналов с эталоном, Буцефал и Росинант оперативно нашли в сети адресат сигналов и в два прыжка через «последнюю милю» настигли американский дрон. Затем они легко проникли через его малоэффективные устаревшие брандмауэры, исследовали конфигурацию оборудования и разместились непосредственно в процессорном блоке управления «Сентиннела». Никакой достойной внимания специализированной антивирусной защиты, способной противостоять мощи Буцефала и Росинанта, Латышева не обнаружила. По-видимому, разработчикам защиты «Сентиннела» и в голову не приходило, что атака на дрон может быть проведена через «материнскую пуповину» таким наглым образом. Судя по стабильному поведению дрона, удаленный оператор в Канаде еще даже и не почувствовал, что «Сентиннел» уже захвачен.
