– Садись. Гуля приготовит нам чаю.

Некоторое время Магомед молча, не стесняясь, разглядывал парня. Он мог так делать с собеседником очень долго. На трудных переговорах это было исключительно эффективным приемом. Обычно собеседник долго не выдерживал и начинал уточнять предложение. Аслан не шевелился и никак не выдавал нетерпение или напряженность.

– Как тебе город? – наконец спросил Магомед.

– Не знаю, – Аслан поморщился, – не понял еще.

Аслан еле добрался из аэропорта на маршрутных такси по пробкам. Плоский, как блин, город, такие же плоские река и небо не произвели на него большого впечатления.

Магомед опять долго молчал, как бы потеряв интерес к парню. Его вид говорил о том, что у него бесконечно много времени. Большинство людей пытаются что-то сказать, чтобы возобновить беседу. Однако парень молчал.

Разговор происходил на русском языке, потому что Магомед заговорил по-русски. Большинство горцев совершенно свободно говорит по-русски, а для поколения Магомеда русский был вторым родным, хотя часто оставался небольшой характерный акцент из-за разницы в произношении (в горских алфавитах больше звуков, чем в русском). У парня акцент был заметным.

– Скажи, зачем ты сюда приехал?

– Работать на вас.

– На меня работает Гуля. Ты будешь работать со мной. Объясняю, в чем разница. Она может уволиться в любой момент, если захочет. Она мне ничего не будет должна. А ты такой же, как я или Ахмед. Это означает, что мы живем вместе, делаем дела вместе и отвечаем друг перед другом за свой участок. Только я отвечаю за всё. А у тебя будет пока небольшой участок. Ты отвечаешь за машину. На выезде никогда ни на секунду не оставляешь ее вне поля зрения. Фиксируешь все приближения посторонних. Далее, по жизни: я должен обо всем знать. Никакой хулиганки, чтоб я не был в курсе. Фиксируешь все странные, непонятные случаи. Мне говорили, у тебя хорошая реакция и ты хорошо водишь. Поездишь с Салманом на курсы вождения к одному нашему знакомому. Свой старый сотовый телефон сейчас сдашь. Салман выдаст новый. Все подробности, правила использования сотовой связи и Интернета тебе объяснит Салман. Реакция – это хорошо, но голова важнее.

Магомед знал, что все, что он говорит, нравится парню. В двадцать лет все это здорово звучит. Когда Салман покажет Аслану гараж, это понравится ему еще больше. Аслан сдержанно кивнул.

– Форма одежды: серый костюм, светлая рубашка. Да, ботинки, носки – черные.

– Галстук? – спросил Аслан. Магомед вскинул глаза: дерзит? Правда интересуется? По интонации голоса понять было нельзя. Именно в этот момент возник контакт – Магомед понял, что парень не прост. Простые Магомеду были не нужны. Имеется в виду – рядом с собой. Понятно, что для родственника, которого рекомендуют, он нашел бы занятие. В транспортной конторе или охранном предприятии.

– Галстук по необходимости. А теперь пойдем в диванную комнату, выпьем чаю по-родственному. Ты мне расскажешь, что к чему, какие новости там у нас, – сказал Магомед уже на родном языке. Если оценивать по пятибалльной системе, Аслан получил твердую пятерку на вступительных.

Когда джип, надрываясь на пониженной передаче, вылезал на шоссе, Магомед обернулся к Аслану:

– Аслан, ты давно перерос это занятие – сопровождать меня по делам. Может быть, ты и сам так думаешь. Ты знаешь, почему я держу тебя возле себя?

– Да, дядя Магомед. Я похож на деда Абу, все говорят. Только я худой, а он был крупный. Мне интересно с вами, я многому учусь. Я не хочу другой работы.

– Молодец, парень. Но я не хочу, чтобы ты слишком привык выполнять чужие приказы. Пора принимать свои решения.

Конец истории и последний человек. 1979 год

Майским солнечным утром 1979 года по площади Дружбы народов шел Последний Человек, наблюдающий Конец – Истории.

Представим себе монумент Дружбы народов: социалистический монумент – три огромные фигуры, символизирующие разные народы. Хоть Евгений тысячу раз видел этот монумент, но удивительно, что не помнил подробностей. Слишком уж он был большой. Рядом высокий кирпичный забор станции пригородных поездов. Это еще центр города, но уже начало окраин. Зелено, свежо, солнечно, прекрасно!

Конец Истории – это не конец событий, великих и мелких, а конец пути, конец поиска правильного устройства жизни. Это конец страшной сказки прошлого, конец скитаний человечества во мраке дикости и невежества. Конец развития не в смысле прекращения движения и смерти, а в смысле достижения гармонии.

Да, проблемы есть, но позади угнетение человека заботой о хлебе, позади угнетение человека человеком, позади угнетение разума религией, позади угнетение человека невежеством и неграмотностью. Позади Угнетение с большой буквы!

Евгения охватывала гордость за то, что он русский, он принадлежит к народу, который прорвался к свету, который показывает путь всему человечеству. Который превратил коммунизм из сказки об Утопии в практическое дело. Который показывает путь народам Западной Европы и Америки, стонущим под гнетом капиталистов. С другой стороны, приятно принадлежать к народу, находящемуся на шаг впереди остальных в историческом развитии.

Однажды он разговаривал об этом с матерью, и она сказала, что тоже испытала чувство конца истории, когда прочитала программу Коммунистической партии о том, что коммунизм наступит в 1980 году. Уже, правда, был 1979-й, а коммунизма пока не было видно, но ведь возможны задержки и отклонения на исторических путях.

Однако крот истории что-то перепутал и где-то прорыл не туда. Мы собирались лететь к звездам. Но вместо сияющих космических кораблей мы получили по подержанному «мерседесу». Вместо неуверенных шагов в громоздких скафандрах по планетам с малым притяжением мы уверенно наступаем на песок пляжа трехзвездочного турецкого отеля.

Тогда этого мальчика звали Евгений Вдовин. Через 30 лет у него будет паспорт и биография на имя Евгения Кулагина.

Если бы тогда, в 1979 году, Евгений имел возможность включить машину времени и перенестись всего лет на двадцать в будущее, он увидел бы вдруг, что от монумента Дружбы народов остался один постамент. Здания вокруг разбиты, деревья срублены снарядами и сгорели: видимо, все-таки произошла война с американскими империалистами или с китайскими ревизионистами. Вместо плаката «Да здравствует советский народ – строитель коммунизма!» висит непонятный плакат «Русские, не уезжайте, нам нужны рабы!». Возле забора станции пригородных поездов бородатые люди в тюрбанах, похожие на басмачей из фильмов о Гражданской войне, расстреливают молодую женщину за супружескую неверность. Конечно, прогресс дает о себе знать: прямая трансляция казни идет в эфире республиканского телевидения.

Исход. 1994 год

Елена Петровна Вдовина, мать Евгения, была настоящим коммунистом. Вот что она вкладывала в понятие «настоящий коммунист»: быть бесконечно порядочной, верить в людей и, что очень важно, даже не допускать мысли о том, что человек может быть плохим. Плохих людей не бывает, бывают плохие воспитатели, педагоги. Нужно верить в бесконечный прогресс, в предопределенность, обреченность человечества идти по пути к коммунизму – своему светлому будущему. Еще вот что она считала признаками настоящего коммуниста: не воровать, об убийстве или насилии речь даже не шла, еще не заглядываться на чужих мужчин, на лжесвидетельство она просто не была способна, ну и так далее.

Елена Петровна преподавала обществоведение и историю. В институте она была отличницей, ее должны были оставить на кафедре для продолжения научной карьеры, но она отказалась: ей хотелось живой работы с учениками. Никогда она не думала, что перед ее глазами пройдут все стадии деградации гражданского общества буквально за пару лет. Как будто на ее глазах провели гигантскую лабораторную работу. Все оказалось быстрее, проще и как-то обыденнее, чем в трудах античных историков, немецких классических философов и марксистов.