… Митч, засеки время …

… Как только пройдёт шесть минут …

... Ваас, адреналин. Надо пробить грудную клетку …

... На базу …

... Не трогайте этого estúpido, я сам …

... Эй, hermana! Не вздумай сдыхать! Слышишь? …

На базе стояла гробовая тишина, которая разбавлялась изредка пением какой-нибудь заблудившейся птицы. Лаборатория освещалась через единственное грязное окно, что придавало бы ей какое-то подобие уюта, если бы не куча гудящих и пищащих приборов, которые привезли с собой Фун Ко и Кармон.

Третья поморщилась и с трудом открыла глаза. Опять она в этом дурацком контейнере и увешенная проводами. Может, всё, что произошло за эти несколько дней, было простой галлюцинацией от наркотика? Хотя, нет, пальцы шевелятся, значит, это не сон.

Кармон дремал, лёжа на столе, рядом с ноутбуком.

— Ма… — в горле пересохло, от этого пришлось говорить чуть ли не шепотом, но этого хватило. — Майкл.

Врач вздрогнул, поднял голову и с секунду растерянно смотрел на девушку, потом и вовсе подпрыгнул на месте.

— Ребекка! Ты очнулась! — неподдельная радость в голосе.

— Я пить хочу… И… Это… Что произошло? — Третья терпеливо ждала, когда Кармон закончит осмотр, который проводил с такой тщательностью, что можно было подумать, что за время сна девушки он этого не делал ни разу и теперь пытается наверстать упущенное.

Майкл огляделся по сторонам, ища бутылку с водой, но такой не нашлось:

— Секунду подожди, я сейчас принесу. И Ваас просил сказать ему, когда ты придёшь в себя, — успел только сказать доктор, скрываясь за дверью. С улицы повеяло свежим воздухом.

Почему-то ужасно чесались руки и ноги, но пока Третья терпела, потому что боялась, что попросту расчешет их до крови.

Девушка полежала еще какое-то время, потом попробовала приподняться хотя бы на локти, но острая боль в груди заставила её оставить попытки изменить своё положение в пространстве хотя бы до возвращения Кармона. Впрочем, долго ждать его не пришлось: он вернулся спустя пару минут с двумя бутылками воды, а следом за ним шел Ваас.

— О, принцесса оклемалась! — казалось, что на лице пирата читалось какой-то непонятное облегчение.

— И тебе доброе утро, ирокез… — Кармон помог Третьей присесть и передал ей открытую бутылку. — Так что произошло?

Мужчины переглянулись.

— А ты не помнишь? — Ваас развернул стул и сел, сложив руки на спинке.

— Я помню, что какой-то дебил решил тебя порезать на котлетки. И похоже, что я не успела увернуться от удара, — Третья потёрла шею, разминаясь после сна.

— Ты, во-первых, спасла меня от потери почки. Они нынче дорогие на рынке и я пока не хотел бы лишаться их раньше времени, за что тебе спасибо… — пират, несмотря на возмущённый окрик Кармона, достал сигарету и закурил. — А, во-вторых, да: этот мудила ударил тебя.

— Чем вызвал аритмию и остановку сердца, — Майкл едва сдерживался, чтобы не вылить содержимое второй бутылки командиру на головe. — Я реанимировал тебя. Едва успел.

— Он сказал, что есть только шесть минут. Иначе ты б была овощем, — Ваас показал доктору средний палец.

— Я бы просто потом оставил попытки. Кислородное голодание добром не заканчивается, бро, — продолжил доктор, сделав вид, что не заметил выходки пирата. — Дефибриллятора на острове нет, пришлось стараться изо всех сил. Во всяком случае, похоже, что с тобой всё нормально и я зря волновался. Как только почувствуешь себя лучше, просмотрим? что у тебя с рефлексами и остальным. Пока отлёживайся. Что-нибудь принести поесть?

— Окей. Я поняла, — Третья улеглась набок, свернув подушку так, чтобы хотя бы одним глазом видеть комнату с находящимися в ней мужчинами.

— В следующий раз не геройствуй, принцесса. Ты уже не тот крепкий орешек, что была раньше.

— Если бы ты сдох, было бы лучше?

— Меня не так просто убить, как тебе кажется. Видишь этот шрам? — Ваас показал пальцем на уродливую полоску у себя на голове, которая, однако, эффектно дополняла его образ. — Это от мачете местного мудака, который решил, что он тут главный и может качать права. Не успел бы отклониться в сторону — мои б мозги были на земле. Я с детства, считай, занимаюсь тем, что выживаю на этом острове среди хуевой тучи конченных идиотов. До приезда сюда моего отца тут было не лучше, уж поверь. Тут всегда царили дикие нравы. Главное, чтоб противоборствующих лагерей было меньше, а то можно сдохнуть, даже не поняв, кому ты не угодил.

На минуту пират замолчал, но потом продолжил:

— Короче так, Бекки, у тебя постельный режим. Могу принести тебе игрушек, благо, такого тут полно от наших гостей. У корейцев нашлась пара ноутбуков, думаю, ты найдёшь на них хоть что-то интересное. Хотя, парни говорили, что там в основном японская порнуха. Думаю, тебе как немке будет обидно смотреть на подобную низкопробную хрень, да? — пират едва успел уклониться от летящей ему в голову пустой пластиковой бутылки. — О! Я смотрю, ты ярый блюститель национальных традиций…

— Ваас… — голос Ребекки угрожающе тихий.

— Что, сестрюнь?

— Заткнись и иди нахуй, — она демонстративно отвернулась лицом к стене.

Пират хмыкнул, однако доставать её дальше разговорами не стал. Поднявшись с насиженного места, он поманил за собой Кармона, и вместе они вышли на улицу, закрыв за собой дверь.

— По ходу, ты её капитально задолбал, — Майкл позволил себе расслабиться и закурить. В помещениях он никогда не курил просто потому, что его дико раздражал потом запах жжёного табака. Да и сейчас он курил просто чтобы хоть чуть-чуть успокоиться и занять руки хоть какой-то механической работой, а мозг отвлечь от печальных мыслей. Его всё еще глодало чувство вины перед Ребеккой, и её состояние сейчас вызывало у него неприятное ощущение, которое ненавидят все врачи и все те, кто хоть как-то помогает людям и любым живым существам, будь то кошки или киты, — абсолютное бессилие перед происходящим.

Ваас смотрел куда-то в сторону, отрешенно, словно думал о чём-то своём, но длилось это недолго:

— Она какая-то жёлтая, — наконец, сказал он. — И еще заметил, что она часто трёт руки и постоянно передёргивает плечами.

— Печень отказывает.

— Можно чем-то помочь? — пират уставился на врача тяжёлым взглядом, хотя прекрасно знал его ответ и без всяких слов. Тот отрицательно покачал головой. — Сколько ей осталось?

— Остановка сердца лишь ускорила процесс. У меня плохие новости, я не стал говорить ей, но около четырёх дней. Сейчас возможна небольшая ремиссия, но потом будет резкое ухудшение и один Бог знает, через что ей придётся пройти перед смертью.

— Но ведь печень можно пересадить? — Ваас цеплялся за спасательную соломинку. — На острове хуева туча людей, найдём подходящего донора…

— Монтенегро, — голос Кармона дрогнул. Его терзало одновременно неприязнь к этому человеку за то, что он готов пустить под нож любого, а, с другой стороны, он испытывал всё то же чувство жалости, как и пират. — То, что у неё умирает, люди пересаживать ещё не научились, — он показал пальцем на свою голову. — Мне очень жаль, но тебе придётся её отпустить. Я сам хотел бы, чтобы она жила хотя бы неделю, хотя бы месяц, год… Неважно, насколько дольше, чем суждено ей сейчас, но тут я бессилен. Врачи не волшебники, увы.

Командир сжал руки в кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели, но эта злоба была не на Майкла. Вообще сомнительно, что эти чувства найдут адресата, ведь судьбе глубоко плевать на то, что происходит с её подопечными. Доктор тяжело вздохнул и не сразу решился положить ладонь ему на плечо.

— Не знаю, какие между вами отношения, что неожиданно вас так сблизило, но я рад, что она смогла найти того, кто скрасил ей последние часы жизни. Пусть это даже такой засранец как ты, Монтенегро.

— Я уже ничего не знаю, док. Ничего… — Ваас грубо сбросил его руку и ушёл прочь.

Ремиссии не наступило. Состояние ухудшалось с каждым часом. Появился кашель, начало ломить кости. Третья на следующее утро, несмотря на категорический запрет и даже угрозы оружием со стороны Вааса, всё же вышла на улицу. Прихрамывая, мучимая одышкой, она опиралась на руку Кармона, если решала сменить своё местоположение на базе. Даже Сильвер, повар-инвалид, выразил ей слова поддержки, что было крайне редко с его стороны, и приготовил ей отдельно омлет с макаронами и овощами, дабы хоть как-то приободрить.