— Меняю историю на историю, — отзывается девушка и, получив согласное мычание пирата спустя полминуты переваривания информации, начинает свой рассказ. — Родилась, как я уже сказала, в Мюнхине.

— Калбаскен флёрляйн, — Ваас расхохотался и сразу получил тычок под рёбра. — Ай, блять. Ну что ты творишь? Больно же! Ладно, молчу. Молчу.

— Отец педиатр, мать работает в городском архиве. Я учусь… Я хотела стать востоковедом, с упором на Тибет.

— Тибет-олог? — по словам спросил Ваас, немного хмурясь от того, что мозгу пришлось сделать усилие.

— Ага. Мне пришлось ради этого ехать учиться в Канаду даже. Оттуда я с одногруппниками решила поехать на каникулы в Тибет. Ну чтоб, как говорит Митч, носом поводить. И…

— И всё. И пиздец, — подвёл итог мужчина.

— Не заметили, как пересекли границу с Киратом, — продолжила Ребекка. — Нас задержала королевская армия, решив, что мы сообщники повстанцев, пытали. Двое погибли при попытке бегства, одного застрелил лично Пэйган за то, что тот его оскорбил, а последнего отправили на какую-то арену. Я так поняла, что это бои на смерть. Фун Ко поднял истерику, что Пэйган Мин угробил весь обещанный ему… материал для опытов. Пэйган заставил взять меня, хотя изначально меня собирались просто убить.

— Как он отмазался на тему пропажи стольких иностранцев разом? — отрешённо поинтересовался Ваас.

— Было официально объявлено, что нас накрыло лавиной. Отправили домой пару частей тел одногруппников, объяснив, что дикие животные нашли и растащили их раньше, чем спасательная группа.

Пират молчал смотрел куда-то в море. Ребекка тоже замолчала. Шум со стороны аванпоста начал сходить на нет: некоторые из пиратов уже спали, у остальных на веселье особо сил не осталось.

— А что ты? — девушка смотрит на пирата. Тот отрицательно качает головой. — Ты же обещал!

— Я? Обещал? Тебе показалось, Бекки, — Монтенегро едва успел перехватить её руку при попытке очередной раз ткнуть его под рёбра. — Веди себя хорошо, принцесса.

— Ваас, твою мать, отпусти!

— И не ругайся!

— Сам же материшься, как моряк.

Ваас рывком потягивает девушку к себе, прижимая к груди, отчего та совсем теряется.

— Мне можно. Я грязное волосатое животное. А ты принцесса, — хохочет он. — Тёплый пледик, мне нравится.

— Не уходи от темы! — Третьей почему-то не хочется разрывать эту странную связь, последние месяцы ей было одиноко, и даже такое неловкое объятие греет ей душу.

— Окей, окей. Только не бузи, сестрюнь, — Монтенегро ложится спиной на доски и заставляет Третью лечь рядом, положив голову ему на плечо. — Я родился в маленьком городе на южном побережье Испании. Мой отец был протестантским пастором, а мать умерла через год после моего рождения. Папаня решил, что это всё за какие-то его грехи, и решил уехать в какую-нибудь страну, чтобы нести там слово божье. В результате, мы приплыли на Рук-Айленд. Тут нашлось много ушей для его проповедей, а потом ему в голову стукнула моча, что пора б бороться с иноверцами на острове. К счастью, хватило ума не устраивать резню. Он пытался переубедить местную главную жрицу Ракьят, что их вера неверна. А потом они как-то неожиданно для всех потрахались.

Третья закашлялась.

— И так же неожиданно для всех они поженились и выяснилось, что у этой бабы был ребёнок… — Ваас замолчал на минуту.

— Что-то не так? — Ребекка приподнялась на локтях, пытаясь различить в полумраке выражение лица пирата.

— Моя сестра… Теперь уже сестра. Её зовут Цитра.

— И где она сейчас?

— Где-то на острове. Это её парни пытались нас вчера убить, принцесса.

— Она тебя не любит? Что ты ей сделал, что она хочет от тебя избавиться?

— Когда отец женился на её матери, он обратил её в свою веру. Думал, что обратил, но на самом деле она продолжала свои ритуалы и Ракьят ушли в религиозное подполье. Им не привыкать, учитывая богатую военную историю этих островов. Когда папаня узнал о том, что его изящно наёбывают, он пришёл в такое бешенство, что убил жену, но всё списали на несчастный случай. Мы с Цитрой знали правду, и с каждым днём жажда мести сводила мою сестру с ума. Всё закончилось очень хуёво: она отыгралась на моей любви к ней, и я убил своего отца. Он был первым человеком, которого я убил. Очень жестоко, к слову.

Ваас вновь замолчал, то ли пытаясь собраться с силами для дальнейшего повествования, то ли начав тонуть в воспоминаниях. Потом, приподнявшись, сунул себе что-то в рот и запил это пивом.

— Но за что она тебя тогда ненавидит, если ты готов убить ради неё даже своего отца?

— Был готов. Теперь же я с радостью пожму руку тому, кто скажет мне, что грохнул эту чокнутую дуру. Как только с отцом было покончено, она объявила себя наследной жрицей, Ракьят выбили всех несогласных с её властью за пару месяцев. Для неё я стал игрушкой. Собачкой. Я привык, что всегда был ответственным за неё, с самого её рождения. Но она превратила меня в машину для убийств, и, в конце концов, как только появился шанс, я сбежал от неё и вскоре присоединился к шайке Хойта.

— Он тоже не подарок. Чем он лучше твоей сестры?

— Выбирая между «плясать под сестринскую дудку» и «жить в своё удовольствие», мне как-то больше улыбается жизнь в кайф. Хойт достаточно быстро выгнал Ракьят с южного острова, давая мне наслаждаться жизнью на северном. И знаешь, что? Это охуенно, чёрт возьми! Я тут царь и бог.

— Подстреленный царь и бог, — съязвила Третья и тут же снова оказалась в крепких объятиях пирата.

— Ну у богов тоже не простая жизнь, Бекки. Читала разные легенды? Вот то-то и оно, — командир снова расслабил хватку. — Знаешь, когда мне тебя всучили, я подумывал как-нибудь особо изящно от тебя избавиться, но потом я понял одну странную вещь. Ты, твой характер, твое поведение… Этот чёртов контраст между нами двумя. Между тобой и этим островом, полным ебанутых на всю голову идиотов. Я раньше часто думал о том, какой была бы Цитра, если б не стала такой, как сейчас. Если б выросла той милой наивной девочкой из моих воспоминаний. И вот эти образы… Третья, ты, блять, идеальная сестра!

— Эээ… Спасибо, наверно…

— Я серьезно, принцесса. Если б Цитра не ёбнулась головой где-то в джунглях в детстве, она б была сейчас не сумасшедшей жрицей, которая виляет жопой, а вот таким вот милым созданием.

— Ваас, тебе пора спать. Тебя унесло куда-то не туда.

— Бэкки, я люблю тебя.

Девушка растерянно повернулась в сторону улыбающегося командира. От него исходил просто невероятный оптимизм и счастье.

— Что?

— Как сестру. Честно.

— Ты что, под наркотой, что ли?

— Детка, мы с тобой вообще-то дунули, если ты забыла.

— Ты что выпил там?

— Подарок от Эрнхардта на Рождество, — хихикает Ваас, пытаясь подняться, но его начинает кренить куда-то в сторону и он едва не падает с причала. Его спасает от этого то, что Третья успевает схватить его за руку. — Солнышко, ты просто чудо. Я знал, что на тебя можно положиться.

— Нам надо как-то дойти до берега, долбанный наркоман, — Ребекка прикидывает расстояние, которое ей придётся протащить практически неадекватного Монтенегро на себе. Миссия практически невыполнима, потому что тот с трудом держится на ногах. Решение приходит само собой: — Будешь спать в катере, ясно?

— Моя принцесса одолжит мне плед? — пират явно не против. — Утром будет пиздецки холодно и сыро.

— Хорошо, хорошо. Только не свались в воду, я не смогу тебя достать оттуда.

— Малышка, я плаваю как барррррракуда, — Ваас теряет равновесие и падает прямо на второй ряд сидений, который, к счастью, представляет из себя диван. Впрочем, ширины катера всё равно не хватает, и пират свешивает ноги за борт. — О, роскошно. Давай ко мне. Вечер охуительных историй еще не закончен.

Третья тяжело вздыхает и усаживается на место переднего пассажира. «Вечер охуительных историй» обещает быть очень длинным.

Однако этого не произошло. Через час Ваас уснул. Причём так крепко, что разбудить его не удалось даже тычками под рёбра.