— А чего ей сдыхать-то? Она же вполне здоровая на вид сука.
— Экстрема... Бля... Препарат, короче, выводит из строя её чувства, такие как жалость, любовь и все остальное, чем люди забивают себе голову. За счёт освободившегося КПД он заставляет оставшиеся, необходимые для выживания, чувства, обостриться. Объект тебе решит любое уравнение высшей математики за минуту, если не меньше. Фун Ко посчитал, что для таких солдат одно из самых главных чувств — это чувство теории вероятности. Она за доли секунды рассчитывает вероятные события, будь то траектория следующей пули или куда улетит предмет от ударной волны. Благодаря этому Фун Ко надеется сделать чертовски везучих и разумных гавнюков, которые никогда не предадут того, за кого сражаются.
Ваас хотел было сострить насчет “разумности” Третьей, но не стал.
— Вот и получается, что препарат вмешивается в работу мозга, хотя это делать опасно. Мозг изучен плохо, а заставлять его работать как-то иначе, если это не заложено природой, считай тоже самое, что балансировать на канате над пропастью на одной ноге, жонглируя при этом ножами. Как только препарат перестанет контролировать мозг, организм объекта не сможет вернуться к своей нормальной жизни. Он начнет умирать. Медленно и мучительно.
— И когда это должно произойти? Когда, блять, всё закончится? — Ваас отшвырнул пустую бутылку в сторону, отобрал у Кармона пачку сигарет, и лишь с третьего раза у него получилось добыть огонь из зажигалки. Сейчас ему снова хотелось пристрелить профессора.
— Когда умрет? Препарат, если судить по отчетам прошлых экспериментов, продержится еще недели две, плюс-минус пара дней. А потом... — Кармон выдохнул. Тяжело, словно сейчас умирала на самом деле его дочь, а не посторонний человек. — А потом всё будет зависеть лишь от того, сколько сил хватит у её организма.
Разговор закончился, не успев толком начаться. Пират встал и просто зашагал прочь, не говоря ни слова. Его день начался охуенно “позитивно”.
Настроение Ваасу не могло поднять даже непонимание профессора, почему стоит кому-нибудь из пиратов его завидеть, как все начинают ржать, словно укуренные хомячки. Не обошла эта участь и его ассистента: тот вообще подавился похлебкой, и Митчу пришлось постучать несчастного по спине. Профессор, видимо, даже представить себе не мог, что его, заслуженного учёного и доктора наук Китайской Народной Республики и почетного гостя Кирата, могли разрисовать несмываемым маркером, пока он спал. Причем не просто нарисовать усы, брови, шрам, но и добавить ко всему этому великолепию член прямо на лбу, да еще приписать колкую фразу.
— С меня хватит! — профессор вышел из себя, швырнув в усмехавшегося Вааса первую попавшуюся под руки бутылку, однако тот без особой проблемы увернулся. Послышался звук бьющегося о стену стекла и тихий мат бармена, которому придется теперь подметать все это. — Это... Это... Это просто... У меня нет слов!
— Вы ведете себя как маленький ребенок! Shǎdàgè! Zhè shì tài duō!* — вопил он, срываясь на китайский. — Майкл! Объясни ты этому головорезу, что так себя приличные люди не ведут.
— Я сомневаюсь, что Монтенегро приличный человек, — Кармон покосился на пирата и захихикал в кулак, пытаясь скрыть это кашлем.
— О, я пиздец какой приличный. Окончил школу благородных пиратов, — закивал Ваас согласно. — Бухаю, не забыв оттопырить пальчик, наркотой поделюсь с ближним, раздам свинца всем нуждающимся.
Профессор схватился за голову, словно у него началась чудовищная головная боль, и застонал:
— Я не могу работать в таких условиях! Мало того, что объект переходит в худшую стадию состояния из всех, так еще и вы... Вы, мистер Монтенегро... Tā mā de!* Какой, dìyù*, мистер... К вам даже так обращаться неприятно...
— А я и не настаиваю на этом, мсье! — командир пожал плечами. — Нахуй вы тут мне вообще сдались, профессор. Если не хотите окончить свою работу раньше времени, то лучше заткнитесь и съебите подальше — у меня нет никакого желания выслушивать ваши ПМС-ные истерики.
— Ладно, Монтенегро, я успокою профессора, ты только не кипятись, — Майкл отставил от себя тарелку с недоеденной похлебкой и увел Фун Ко в сторону умывальника.
— Я спокоен, как цветок ебучего лотоса у подножья храма истины, — отозвался Ваас, сворачивая самокрутку с марихуаной.
Плохие новости сыпались на Монтенегро, как из рога изобилия, уже второй день. И чёрт знает, кто этот рог держал, но этот ублюдок явно был очень “расположен” по отношению к командиру.
Мало того, что его маленькая игрушка начала медленный, но верный спуск в могилу, так теперь еще поутру выяснилось, что ракьят решили вернуть себе пару аванпостов. Это реально “охуенная” новость. Насколько она положительная, нормальному человеку ясно, так как дело пахло кровью и чьими-то вышибленными мозгами, но даже тут Монтенегро углядел что-то хорошее для себя: будет на ком выпустить пар, потому что того мудилы, что сейчас остался коротать остаток своего земного пути в клетке, ему будет явно недостаточно.
Тем не менее, пошушукавшись с Митчем и еще парочкой пиратов, которым можно было доверить решение хоть каких-то важных дел, Ваас решил съездить и лично посмотреть, что творится рядом с его территорией, ведь любому известно, что хищники свои охотничьи угодия так просто не отдают никому. Поэтому отряд мобильного реагирования из десяти желающих пострелять и повзрывать был собран достаточно быстро.
— Итак, принцесса, — Ваас покосился на стоящих справа от них профессора и его ассистента. Идти на зачистку они отказались, но Фун Ко хотел проверить, правильно ли Монтенегро даёт указания объекту и что из этого выйдет в результате. — Хойт попросил тебя принять активное участие в работе, поэтому хрен с тобой, вот тебе винтовка. В дуло не заглядывать — она заряжена. Я сказал не заглядывать, блять!
Третья послушно положила АК-47 обратно на ящик.
— Еще два ебучих магазина к ней, разгрузку дам, нож и твою рацию, которую ты все время забываешь, где попало. Третья, блять, не теряй, окей? — пират снова покосился на профессора: тот что-то записывал на планшетке. Труды Вааса еще не до конца сошли с головы ученого, поэтому настроение у того было все такое же плохое. С пиратом он разговаривал исключительно через Майкла.
— Снимаешь с предохранителя, целишься и жмешь на курок. Тебе лучше стрелять одиночными, это устанавливается вот здесь. Хочешь “тра-та-та-та”, переключаешь вот сюда, — инструктаж командира отличался удивительной краткостью и доступностью к пониманию. — Девяносто пуль должно хватить, мисс Рембо. Магазин закончился — сразу перезаряжаешь. Попугаев будешь считать по возвращению на базу. Стрелять только по ракьят и местным. Подстрелишь хоть одного моего парня — я тебя на пляже по самые твои симпатичные ушки закопаю. Усекла, блять?
Третья молча кивнула и начала собираться, натягивая разгрузку и укладывая в карманы запасные обоймы, флягу с водой и закрепив на поясе нож. К удивлению пирата, делала она все достаточно умело и быстро, видимо в Кирате её чему-то уже научили. Что же, возможно, тогда есть надежда, что она умеет пользоваться винтовкой.
— Вот еще, чтобы мои тебя случайно не зацепили, — Ваас завязал на предплечье Третьей кусок красной ткани.
Ассистент отошел от профессора и протянул девушке небольшой чехол, похожий на футляр для ножа или карманного инструмента для велосипеда:
— На всякий случай. Так я буду всё же уверен, что тебя вернут живой, — усмехается Майкл. — Знаешь, как этим пользоваться.
— Бля, Кармон, ты уже заранее нас хоронишь? Сучий потрох ты, я же к тебе по-хорошему, хера ли ты так меня не любишь? — Ваас изобразил смертельную обиду.
— А хрена ли мне тебя любить, Монтенегро? — заржал Кармон в ответ. — Я за тебя не боюсь. Если б я мог, давно бы приступил к изучению твоего организма на предмет бессмертия и невероятной удачи.
— Предложишь мне руку и сердце по возвращению, долбоёб, — Ваас вскинул на плечо винтовку. — Митч! Тащи сюда свою жирную задницу! Мы выдвигаемся.
