МАРЬЯН ХЕМАР

Марьян Хемар (польск. Marian Hemar, настоящая фамилия - Хешелес; 6 апреля 1901, Лемберг, Австро-Венгрия - 11 февраля 1972, Доркинг, Великобритания) - польский поэт-песенник, писатель-сатирик, драматург, переводчик и журналист. Родился в Лемберге, в зажиточной еврейской семье врача Исаака Мендла (Игнация) Хешелеса и Баси (Берты) Лем. Двоюродный брат философа и писателя-фантаста Станислава Лема (мать поэта и отец Лема были родными братом и сестрой); племянник Генрика Хешелеса (1886-1942) - главного редактора еврейской газеты "Chwila" (1920-1939 ). После начала Второй мировой войны в 1939 году бежал в Румынию, а оттуда в подмандатную Палестину. Воевал в составе Автономной бригады карпатских стрелков на египетском фронте. Организовал польский театр для военнослужащих в Тобруке. В 1942 году поселился в Лондоне. В 1953-1969 годах работал в польском секторе Радио "Свобода".

ГЕНЕРАЛУ

(Рыдз-Смиглому)

До последнего поляка-мужчины

И до польки последней самой

Клялся ты защищать Отчизну,

Клялся ты защищать Варшаву!

Генерал! Не твои ли повсюду портреты

Предвещали вождя тебе славу?

Захлёбывалось радио похвалами,

Петухами заливались газеты,

Что до последнего польского мужчины

И что, мол, до польки последней самой....

О, недостойный наследник булавы!

О, польская трагедия шелухи,

Прикидывающейся зерном!

Сколь легко рассуждать о крови,

Пока речь идёт о чужой.

Как о смерти легко болтать,

Когда молвишь о жизнях угасших

Тех последних поляков-мужчин

И о польках последних также,

Что тебе доверяли напрасно.

Нет, не спокойно румынскою ночью -

Глаз не сомкнёшь и ушей не заткнёшь.

Это покойники в окна колотят:

Генерал! Мы погибли. А ты всё живёшь?

Жмурься сильней и зажми крепче уши,

Шторы плотнее задерни в начале,

Ибо за ними солдаты стоят без оружия -

Так, как немецкие танки встречали.

Ибо народ там собрался ожесточённый,

Что двадцать лет отдавал, сам живя в нищете,

Грош свой последний в 'Фонд обороны'...

Тела под 'живые торпеды' отдал бы тебе.

Ибо толпятся обычные там варшавяне -

Те, что на серых руинах столицы,

Как в Фермопилах, насмерть стояли,

Когда ты спасать зад сбежал за границу.

Весна чёрной птицей по окнам бьёт.

Кто стонет в спальне и в кабинете?

Вся вата в доме от плача того не спасёт.

Смеешь гостям с того света ответить?

Они тебе верили. Как прежде никто

И никому никогда за историю края.

Крики их помнишь? Ту общую дрожь

Их восхищенья? Аллеи с цветами?

Как будто хотели они в один миг -

'Сильные, сплоченные и готовые' -

Тебе отдать всё, что были должны

Маршалу Польши покойному.

Как будто они, с тысячекратною щедростью,

В единодушном порыве, вознаградить мечтали

Тебя, за одиночество Его и сомнения -

За всё, что грызло Его ночами.

Этого в Польше ждали веками,

Столетьями в Польше молились о том,

Чтобы народ наш встал за вождём -

С верой, охотою, без понуканий!

Но этот бескрайний доверия капитал,

Залог нашей мощи, ты весь потерял.

Суд над тобой? - Боже упаси!

Твоя голова? - Ты её сохранил.

Где твои полки, вооруженные не по уму?

Где хитрые планы, склеенные в скатерть?

Нет, ты проиграл не просто войну.

И нечто большее, чем войско, утратил.

Когда ты переезжал границу,

То повторно той ночью старец,

Генерал хромоногий, Совинский

Пал на Воле, в бою за Варшаву.

Когда пред тобой на румынском мосту

Пограничник шлагбаум открыл,

То повторно той ночью седую главу

Под Цецорой Жолкевский сложил.

В дождь сентябрьский вдруг повеяло

Горьким маем, рыданием скорбным.

Это Маршал Пилсудский Юзеф

Этой ночью умер повторно.

Март 1940

(перевел с польского - iskander ulmas)

Оригинальный текст: http://prawicowyinternet.pl/do-generala-marian-hemar/

----------

ПАРАД

Недавно гоняли меня на параде,

В выходной, за все прочие дни.

Резали слух строевые команды,

Залпами били в асфальт каблуки.

Дул хамсин. Солнце жарило люто,

В глотку набилась горячая пыль,

Сердце бешено билось от жути

Сбиться нечаянно в строе с ноги.

И глядя вправо - в воинственное

Лицо господина полковника,

Я подумал тогда - воистину

Мысли странные лезут в голову -

Я подумал - порой приходит

На ум всякая околесица -

Ах, как жаль, что уже сороковник

Мне исполнился в этом месяце...

С какой бы неутомимостью,

С какой бы задорной силой

Стучал бы по плацу ныне я

Каблуками моих ботинок -

И шаг бы печатал твёрже,

Солдатский труд был бы слаще,

Винтовка казалась б легче,

Когда бы я был моложе...

Когда бы мне было лет двадцать,

Как почти всем коллегам,

И я бы "седым" не звался

И брюхом не портил шеренги.

Марш этот - отцы-командиры -

Прогулкою был бы, не подвигом...

И вдруг мысль другая, дивная,

Пришла мне внезапно в голову -

Виденье, до боли пугающее

Отчетливостью чудесной -

Пригрезилось мне, что шагаю я

В песках, по грунтовкам и лесом,

Дорогой - смутно знакомой,

Лугами с родными травами,

И вот - я уж рядом с домом,

Уж близко совсем от Варшавы.

По Гроховской - в нарядном кителе,

По Груецкой и Вольской,

В строю шагаю Войска Победителей

В войне германско-польской!

Кто бледен, кто красен в том шествии -

Взволнованы все солдаты -

И вот - в Королевском Предместии -

Мы входим в колонну парада!

На улицах люд бесконечной толпой!

И флаги - на зданиях в шрамах!

Цветы - под ногами и над головой -

И крики "ура" и рыдания!

И в буре цветов и лиц,

Выше рук и слёз урагана,

Ах - небо над нами колышится!

Ах - и шатаются здания!

Это от слёз, что глаза наши залили.

Но нам плакать сегодня не в срам.

Мы шагаем - шагаем - шагаем -

И гудит под ногами земля.

- Понимаешь? - Не очень. - И вдруг