Знаете, для получившего три дозы Мед-Икс, он весьма сильно швырял журналы и книги через всю комнату ожидания!

После второго десятка, у меня кровил нос, звенело в голове и я ничуть не приблизилась к созданию магического барьера. Может, стоит поговорить об этом с Лакуной? Раньше, наверное, я бы просто сдалась. «Блекджек растяпа, Блекджек не может учиться, брр…» Но теперь я знала, что магия была чем-то большим, чем просто моя неспособность. Конечно, я должна была набить шишки от полдюжины книг, прежде чем я наконец попросила П-21, чтоб он прекратил ими швыряться.

— Ладно, видимо всё же «магический щит» немного сложнее чем просто… воображаемая стена или что-то в этом роде, — сказала я, потирая свой рог.

— Ну, если тебе понадобиться ещё больше книг, летящих тебе в голову, уверен, у тебя не будет недостатка в добровольцах, — ответил он с лёгкой улыбкой.

— Знаешь… я всё удивляюсь, как ты сделал те выстрелы своим гранатомётом? — спросила я, глядя на Аргумент на его бедре. — Я имею ввиду, я знаю, тут многое зависит от мастерства.

— Я не знаю. Наверное это земнопоньские штуки, — ответил он, пожав плечами и глядя на дверь в операционную. — Я не могу творить магию или летать, но скажи мне, куда я должен что-то зашвырнуть и я просто буду знать, как и с какой силой, мне нужно пнуть это, чтобы оно оказалось там, где нужно.

— Серьёзно? Докажи. Забрось по журналу на каждый из тех трёх стульев, — сказала я, указывая через всю комнату ожидания. Он решительно посмотрел на меня и, потянувшись, взял три журнала и забросил их один за другим на все три стула. Я нахмурилась с кислой миной. — Ладно… давай ещё раз. — Так он и сделал. — С кни… — и три довоенные книги приземлились на каждую стопку. — Ага, ну, а у меня есть магия.

Он встал, медленно побрёл к мусорному ведру в углу и вытащил оттуда консервную банку. Затем он взглянул на меня и резко пнул жестянку. Она отскочила от стены и я пригнулась, когда она просвистела над моей головой.

— Ха! — засмеялась я, тыкая в него копытом. Затем я услышала звяк позади меня и бряк надо мной… и испытала странные ощущения от банки, приземлившейся прямо на мой рог. Я посмотрела на него и его слабую грустную улыбку, левитировала банку с моего рога, сунула её в рот и принялась жевать, не спуская с него глаз.

— Туше, — ответил он, садясь и ненадолго прикрывая глаза. — Как ты это делаешь, Блекджек? Как ты… как ты продолжаешь быть собой?

— Другие пони недостаточно глупы, чтобы браться за такую работу, — хихикнула я, пожав плечами. — Ну, то есть, правда, униформа классная, не пойми меня неправильно, но почему-то ежедневно что-то взрывается в меня или рядом со мной. Любой пони с двумя извилинами в мозгу знает, что оно того не стоит — усмехнулась я ему. — Надеюсь, я смогу разобраться с этим через месяц-другой — если я всё ещё буду жива, конечно.

— Вот и я о том же — он прикрыл глаза и покачал головой. — Ты… помогала Сангвину. Даже после всего, что он натворил, ты помогала ему — я открыла рот, но он торопливо добавил, — Я не говорю, что ты была неправа… даже если я так и думаю. Это просто… ты ведь совершаешь поразительные поступки. Ты смеёшься и шутишь и просто поднимаешься снова и снова.

— Не всегда, — сказала я, чувствуя, что я… подожди, я покраснела?

— И хвала Богиням, — ответил он, с закрытыми глазами. — Знаешь… после Священника… когда ты вот так же лежала там на своей койке… признаюсь, часть меня вздохнула с облегчением.

— С облегчением от того, что я облажалась? — спросила я, нахмурившись.

— С облегчением от того, что ты можешь ошибаться… Следовать за тобой не так-то просто, но это было чертовски показательно. Ты такая… правильная. Ты. Ты так стараешься быть хорошей, что…

— Я не хорошая пони, — твёрдо ответила я, отведя взгляд. Ухты… может моё лицо было слишком обваренным, чтобы краснеть. — Я хочу быть… я пытаюсь…

— И это то, что делает тебя хорошей — он усмехнулся мягкой, невесёлой усмешкой и долго молча смотрел на меня. — Иногда я не могу поверить в то, что ты делаешь. Я имею ввиду… действительно не могу. Когда другие пони ломаются, ты продолжаешь идти. Ты пытаешься и даёшь всем пони второй шанс… третий шанс… четвёртый.

— Прекрати, — хмуро отрезала я. — Я не совершенна. Я облажалась… Я сильно облажалась, помнишь?

— Помню. Но, не смотря на это, ты продолжаешь идти. Продолжаешь быть хорошей — почему-то его восхваления начали раздражать меня. — Ты никогда не сдаёшься, даже когда любые другие пони отступают. Иногда я задаюсь вопросом, что вообще может остановить те…

Я поднялась на копыта и Бу тревожно встрепенулась.

— Чёрт… ты хочешь знать, почему никак не успокоюсь? Это потому, что если я остановлюсь хоть на пару секунд и задумаюсь обо всём этом, я захочу пустить себе пулю в лоб. Я не хорошая пони. Я пони, пытающаяся восполнить всё то, дерьмо, что я натворила! Что я делала в Девяносто Девятом и с самим Девяносто Девятым. Что я сделала с теми жеребятами. Что я сделала с тобой. Дело в том, что мне, похоже, придётся менять масло, прежде чем у меня случатся месячные. В том, что у меня есть глюк, призрачный пони, который живёт в моём ПипБаке, и который приходит и уходит, как ему заблагорассудится. Я продолжаю идти только потому, что я сдохну, если остановлюсь. Не потому что я хорошая — я вздохнула и отвернулась. — Я буду тащить себя вперёд, в мясорубку, потому что это менее болезненно, чем думать обо всём, что я натворила. И я могу давать второй шанс… потому что после моих ошибок… мне бы хотелось несколько сотен для себя.

— Может быть… но ты пока не отступила. Ни перед кем, — тихо сказал он, глядя в сторону и, медленно вздохнув, добавил: — Я думаю о хороших пони… о тебе… о Священнике… даже о Глори. И как бы я ни пытался… я не дотягиваю. Я не такой хороший, как любой из вас.

— Ты славный, — сказала я, подходя и кладя копыта ему на плечи. — Смысл не в том, чтобы быть хорошим. Речь о том, чтобы стараться стать лучше. Если ты бросишь эти попытки, ты просто будешь терять себя кусочек за кусочком, пока ничего не останется — я села и стала почёсывать Бу за ушком, пока она не склонила голову и не задремала.

Он посмотрел на меня, затем вздохнул.

— Тебя послушать, так быть хорошим пони — плёвое дело.

— Нет, ЛитлПип, Флаттершай и Хомэйдж заставляют это дело казаться лёгким, — фыркнула я. — И не сравнивай меня с Выходцем из Стойла. Я к тому, что она, по крайней мере, может спасти своё стойло… в котором, наверное, и живёт. Откуда она и обмозговывает свои возможности спасти всех на Пустоши… Знаешь, я не представляю, что именно Выходец из Стойла делает для помощи пони. ЛитлПип разбирается с читающим мысли монстром и армией работорговцев.

А, ладно, делает же она что-то. Иначе, зачем бы Хомэйдж так говорить о ней?

Тут дверь распахнулась и мы оба вскочили на копыта. Лакуна смотрела на нас.

Она не улыбалась.

— Вы должны зайти — он внезапно начал заваливаться на меня и я едва смогла удержать нас обоих от падения.

— Скотч… она…? Она в порядке? Верно? — спросила я, поддерживая П-21.

«Вы должны зайти», — телепатировала нам Лакуна и отступила. Мы уставились на раздвижные двери в шокированном молчании. Я была так уверена… он… могло ли это случиться потому что… нет. Не думай об этом. Не позволяй ему так думать. Просто…

— Давай. Пойдём, — сказала я, подтолкнув его к двери.

* * *

От кислородного талисмана в бутылке, поднимался медленный поток пузырьков, трубки от неё шли к маске, закрывающей лицо Скотч. Марлевые салфетки прикрывали её глаза и ещё несколько участков на шкуре, и бинты шли от её горла вниз, и исчезали под простынями. Монитор медленно попискивал, магически считывая её жизненные показатели. Глори регулировала машину, её губы были сжаты и глаза были злыми.

П-21 бросил взгляд на неё, лежащую там.

— С ней всё… будет…

— Честно, я понятия не имею, — ответила Глори и у П-21 подкосились задние ноги. — Какой-то пони повредил хрупкое оборудование. Какой-то пони взял медикаменты, которые я приготовила для операции. Всё это привело к слишком поспешной пересадке лёгких. Мы могли бы поддерживать её в стабильном состоянии с помощью препаратов. Если бы всё было идеально, робот мог бы поменять лёгкие за три минуты. Здесь всё было далеко не идеально. Так что действительно… я не знаю — она прикрыла глаза. — С глазами всё прошло достаточно гладко… и с пересадкой кожи. Но я на самом деле не могу сказать тебе, будет она жить или нет.