Я тронула его за плечо, но он отшатнулся.

— И Священник делал твою боль слабее… — вздохнула я.

— Да… но его больше нет — он зажмурился и тихо прошипел с болью. — Я думал… я не знаю, что я думал. На какое-то время я подумал, что может быть, я мог бы сделать что-то хорошее. Преодолеть это… быть как ты — он отвернулся. — Когда мы пришли в Гиппократа… я хотел отомстить. Но… ещё я хотел избавиться от боли.

— Ты оставался со мной, потому что думал, что со мной ты быстрее умрёшь? — тихо пробормотала я, снова чувствуя холод и пустоту. Я не испытывала такого уже очень давно.

Он всхлипнул и кивнул.

— Со всем тем дерьмом, которое ты притягиваешь? Я полагал, что что-нибудь добьёт нас, рано или поздно. Но ты продолжаешь бросать себя в мясорубку снова и снова… они пригвоздили твои ноги к полу и мы отрезали их, и ты ещё… Богини, Блекджек, как ты держишься?! — спросил он, глядя на меня с тоской. — И когда ты умерла, а… а я остался жив… всё, чего я хотел, это поменяться с тобой местами! — он отрывисто усмехнулся. — Знаешь, о чём я подумал, когда увидел умирающую Дасти? Чёрт… везучая кобыла…

Я вздохнула, склонившись к нему и мягко поглаживая его гриву.

— Всё болит, Блекджек. Всё. Я был так уверен, что боль прекратится в той проклятой лаборатории. Стрельба. Турели. Этот самодовольный дурак. Я просто хотел, чтобы что-нибудь убило меня, чтобы ты могла пойти дальше и спасти всех пони. Хоть что-нибудь. Но… каким-то образом ты спасла всех нас. Опять… потому что это то, что ты делаешь…

Он снова прикрыл глаза.

— Прошу, не спасай меня. Пожалуйста, просто оставь меня здесь. Я так устал от боли. Так чертовски устал от всего — я смотрела на своего друга и гладила его гриву. Я не представляла, что делать. Вообще никаких идей… кроме…

Тише, не шуми, уже настало время спать…

Нет! Я спасаю пони. Я не убиваю их.

Но… как мне спасти П-21?

— Прости, П-21. Я не знаю, как мне избавить тебя от боли, — тихо сказала я. — Мне… не больно. Я даже не вполне уверена, что я всё ещё пони. Может… может быть где-то там, в Тенпони, ту часть меня, которая делала меня пони, вырезали и заменили на талисман или насос, или ещё что-то такое. Я больше не знаю, как пони должны чувствовать. Я помню первый раз, когда меня подстрелили. Теперь никаких чувств, — пробормотала я тихо. — Теперь я грызу металл и камни. И у меня есть маленькие индикаторы, говорящие мне, сколько энергии у меня осталось. — я закрыла глаза. — Возможно… возможно причина, по которой на меня не действует ХМА в том, что я настоящий робот… у которого просто чуть больше частей из плоти, чем у твоего обычного Ультра-Стража.

Он перевёл взгляд на меня.

— Но прямо сейчас… Глори делает пересадку, пытаясь спасти жизнь Скотч Тейп. И даже имея нужные органы, она может не дотянуть до конца — я вздохнула, гладя его гриву. — Я знаю, каково это, ненавидеть себя. Я знаю, как это, хотеть избавиться от боли. Я знаю… знаю, каково это, быть изнасилованной и просто хотеть, чтобы всё это закончилось. Мне жаль, что я не могу помочь тебе — сейчас он был в таком же состоянии, как и я тогда, на матрасе.

Я глубоко вздохнула.

— Если ты будешь просто лежать здесь и не пойдёшь к ней, и она выживет, тогда… она не будет твоей дочерью. Так или иначе, она это переживёт. А ты может и нет. Но я гарантирую, что если ты останешься здесь вот так, как сейчас и если она умрёт, то ты будешь так же мёртв, как если бы я оставила тебя там, на Арене. Есть вещи, которые ты никогда не сможешь себе простить — я закрыла глаза. — В любом случае, я не оставлю тебя лежать здесь и просто ждать, когда боль вернётся. Потому что это будет… оправдание боли.

Он долго лежал там с закрытыми глазами. Я знала, его удерживали там химикаты и отвращение к самому себе. Я легко могла бы вытащить его… но это не имело бы смысла. Матрас, на котором он застрял, преследовал бы его повсюду. Только он сам мог избавиться от него… и я не знала, что мы будем делать, если он не справится.

Затем он чуть пошевелился, перевернулся, напрягая копыта. Он медленно поднялся и я подала копыто, чтобы поддержать его. Я вздохнула, когда он сделал шаг из ванной, потом другой и вышел наружу.

— Почему я продолжаю идти за тобой, Блекджек? — пробормотал он, завалившись передо мной. — С чего ты взяла, что я могу быть более хорошим пони? Большим, чем просто намёк на пони.

— Потому что ты можешь. Я это вижу. Дакт Тейп тоже видела, — ответила я, чуть улыбнувшись. — Теперь, я думаю, возле операционной есть что-нибудь вроде комнаты ожидания. Мы можем отправиться туда и… эм… подождать. — Он пропустил очевидную возможность указать мне на мою очевидность. Он не стал тыкать меня носом в мою тавтологию и просто покивал головой, сосредоточившись на том, чтобы идти и не падать.

Добравшись до комнаты ожидания он сел и закрыл глаза. Я откопала свой учебник по магии для начинающих и разложила его на кушетке. Сосредоточившись на переворачивании страниц, я смогла отвлечься от мыслей о Скотч… но не о П-21. Я ничего не знала о наркотической зависимости! Глори как-то пыталась поговорить со мной об этом, но для меня это свелось к тому, что химия разрушает твоё тело, так что связываться с ней — плохо. Я никогда не думала, что из-за этой химии у пони могут измениться мысли и поведение. Они должны были быть… как зажевал Фиксера, и ты в порядке.

Неужели П-21 действительно так долго испытывал боль? Была ли это реальная боль, как от травмы, или это было что-то в его голове? Это звучало слишком серьёзно, чтобы это можно было исправить просто парой Фиксеров.

В поле зрения медленно прокралась Бу. Я улыбнулась и тихо подзывала её, пока она подбиралась, чтобы я почесала ей гриву. Я выудила слегка помятый тортик Жеребячьей Радости и она счастливо им зачавкала.

Я пыталась сконцентрироваться на вопросе, который я не могла решить, просто листая учебник. Осваивая основы заклятия практического телекинеза, я поднимала и опускала Долг и Жертву. Револьверы были тяжелее Бдительности. По идее, я должна была быть в состоянии контролировать своей магией сразу с полдесятка пистолетов, но в действительности легче было заставить объект бесцельно плавать, чем целиться и стрелять. Мозг должен был буквально жонглировать с одного оружия на другое, чтобы использовать их все, если ты хочешь добиться чего-то большего, чем просто стрельба вслепую. Долг и Жертва немного отличались друг от друга. С некоторым трудом мне удалось поднять их оба и прицелиться. Замысловатый вьющийся орнамент на пятизарядных барабанах изображал магическое пламя. Я практиковалась работать ими в унисон, одновременно взводя курки на воображаемую цель.

Затем я практиковала моё маленькое заклинание света… потому что впервые в жизни я действительно могла творить магию. Бу осторожно наблюдала за маленькой плавающей соринкой, а потом, когда она подлетела ближе, попыталась съесть её и сморщила рожицу, заставив меня улыбнуться. До сих пор магия для меня была чем-то, что делают другие единороги. В этом они были лучше меня и я всегда считала, что так и должно быть. Как бы я ни изворачивалась, я не могла сотворить заклинание сложнее простого телекинеза. Моя магическая пуля была первым моим достижением, да даже тогда это был своего рода телекинез. Но теперь заклинание света… оно заставило меня с удивлением осознать, что есть и другая магия, на которую я способна.

Я подумала о заклинании щита Лакуны. Не будет ли это полезно, учитывая, как часто я попадаю под обстрел? Или исцеляющее заклинание… ладно, наверное это было бы уже слишком. Я не была уверена, будет ли исцеляющее заклинание хоть как-то действовать на меня. Может мне нужно заклинание ремонта… или оба?

— Эй, П-21… не швырнёшь в меня несколько книжек? — он моргнул и чуть нахмурился в замешательстве. — Давай! Я хочу поглядеть, смогу ли я разобраться, как делать ту барьерную штуковину, как у Лакуны — я ухмыльнулась от уха до уха. — Давай. Ты не сможешь испортить мне лицо хуже, чем уже есть. Так что покажи твой лучший бросок.