Она фыркнула оглядываясь на тело.

— Софтхэрт уволилась. Не смогла принять этого. Может это была ее травма или что-то еще, но она не могла это так оставить. Она сказала, что чувствует Ангела внутри себя. Просыпалась в комнате дочери с ножом. В конце концов, прыгнула под поезд. Самоубийство… черт… дело закрыто.

Зеленая пятнистая кобыла тяжело опустилась.

— Я была отстранена от расследования. Бросила во Фленкфурте стол заваленный документами. Хотела бы уйти, но… хмм, что бы я еще делала? — сказала она, пожимая плечами. — Бомбы упали, и бумажная работа стала совершенно неактуальной. Прошел год перед наступлением гулификации. К счастью я сохранила рассудок. Больше никого не волновало правосудие, но я могла стрелять лучше, чем многие салаги на Пустоши.

Затем она внезапно моргнула и простонала, закрываю свое лицо копытами.

— Вот дерьмо. Я же не сделала этого только что, да?

— Чего? — спросила я с беспокойством.

Пятнистая зеленая кобыла только приняла выражения собственного отвращения.

— Не рассказывай мне, я фактически поведала тебе всю свою «когда я была жива» слезливую историю. Терпеть не могу это дерьмо. — Она фыркнула и плюнула свой окурок в тень. — У гулей всегда есть плаксивая история о том, когда они были живы. Я дала обещание, что никогда не поделюсь своей. Они всегда такие жалкие.

— Прости. Однако это была интересная история, — сказала я. Проявив к ней уважение, на мгновение, мои губы медленно расширились в улыбке. Я выдала, таким небрежным тоном, каким только могла. — Знаешь… Я собираюсь отправиться в Хайтауэр. — Я пыталась выглядеть не слишком привлекающей внимание, но гуль несомненно смогла справиться с собой.

— Ты шутишь или с ума сошла? — Спросила Уиллоу, и я широко ей улыбнулась. Она решительно оглянулась на меня, отклоняясь, будто мое безумство было заразно. — Блекджек, я тебя не знаю. Почему во всей Эквестрии я должная пойти за тобой в такое гиблое место, как Хайтауэр? Как бы не была отстойна нежизнь, я предпочту ее не терять.

Я посмотрела на сомневающегося гуля и затем улыбнулась.

— Потому что у тебя есть вопросы, о том, что случились в Хайтауэре. Пустяковые мелочи, о которых ты хочешь узнать. Даже если ответы не имеют значения, ты все еще хочешь их получить.

Долгое время она пристально смотрела на меня, перед тем как фыркнуть.

— Не так уж и плохо. А теперь отойди от моей гривы. Мне нужно доставить Тулип в крематорий и сказать меру, чтобы он прибрал этот беспорядок. — У меня было такое чувство, как если бы она меня ударила. Тайны! Возможные ответы! Как она может от такого отказываться? Я только вздохнула и кивнула, собрав укрепленную боевую броню, сделанную для меня Тулип, перед тем как отправиться обратно к клубу «Жизнь после смерти». — И Блекджек, — окликнула она меня. Я остановилась и через плечо посмотрела на гуля, когда она мрачно добавила, — Держи свои глаза подальше от тех пони, которые могут сломать череп одним ударом.

* * *

Учитывая, что где-то по Митлокеру бродит некто, способный убить кобылку вроде Тулип, я нашла ванную комнату и, проверив её на наличие посетителей и красных меток, сняла одежду, щедро подаренную мне Вельвет. Вздохнув, я впервые в жизни аккуратно сложила её и уложила на самый низ моей седельной сумки. Тулип отлично поработала. Усиленная боевая броня была пёстро-серой, словно бетон, а обычные керамические пластины были заменены каким-то металлом, который я не могла точно определить, так что я рискнула откусить кусочек. Он был с карамельным вкусом и легче, чем сталь. Тем не менее, это определённо была тяжёлая броня. На спине чёрными буквами было вытравлено «Охранница» и она даже нарисовала на месте мою кобылку. Глядя на рисунок, я чувствовала сою вину за Бон. Тихо вздохнув, я облачилась в новую броню.

Тулип действительно поработала на славу. Броня сидела как влитая. Мгновение я раздумывала, надевать ли шлем, а затем вспомнила слова Уиллоу и шлем немедленно занял своё место. Я понятия не имела, насколько была усилена моя броня и не горела желанием проверять это. Встав, как зебра и вздрогнув, когда броня пребольно прищемила меня в промежности, я тщательно одёрнула её так, чтоб мне было удобно ходить на двух ногах. На передние ноги ботинки мне были не нужны. Я была не совсем уверена, что означала выведенная краской аббревиатура О.М.О.Н. «Охранница Может Охать Неделями»?

Когда я вышла из ванной, мои мысли снова вернулись к главной задаче. Если я собираюсь в Хайтауэр, мне нужна сильная команда. Рампейдж, Лакуна и Стигиус были надёжны. Психошай может психовать, но я была уверена, что она последует за ночным пони. Однако, этого маловато. По крайней мере, мне нужен был кто-нибудь, кто знаком с внутренним расположением тюрьмы. Кто-нибудь, кто мог бы заняться роботами и турелями. Кто-нибудь, кто поможет нам остаться в живых. Кто-нибудь, умеющий взламывать замки. Шиарс был мне незнаком. Я надеялась, что у него есть некоторые боевые навыки.

Я была уже на полпути к «Жизни после смерти», когда со стороны входа в госпиталь до меня донеслись крики.

— А ну проваливай отсюда! Тебя сюда не звали, Полосатка! — выкрикивал какой-то пони. — Здесь нет Оставшихся! Вали!

Направившись ко входу в Митлокер я расслышала знакомые причитания кобылы:

— О, Дева Звёзд, за что ты так прокляла меня?! Умоляю тебя, возвратись и прикончи меня! Заверши мои мучения!

Я выбежала на крыльцо и перед моими глазами предстала грязная, вымокшая, несчастная Ксанти. Кобылка-зебра выпучила глаза, глядя мимо хмурых гулей прямо на меня.

— О, святое солнце в вышине, я проклята — затем её золотистые глаза закатились, и она плюхнулась в обморок. Я с минуту смотрела на неё, потом взглянула на гулей.

— Сотни крышечек хватит, чтобы вы позволили ей войти? — охранники хмуро переглянулись и, пожав плечами, кивнули.

Тут слой грязи на спине зебры чуть сдвинулся. Нахмурившись, я подошла ближе и осторожно приподняла тряпку. Передо мной предстала вьющаяся розовая грива с пятнами грязи и запёкшейся крови, а затем на меня взглянула пара ярко-голубых испуганных глаз, за секунду до того, как я заорала на пару с кобылкой, которая должна была быть мертва.

* * *

Мне нравится думать, что есть разные уровни чувства неловкости. Например, сказать, что у твоей мамы сексуальная попка, когда оказывается, что она стоит прямо у тебя за спиной, это чувство неловкости для начинающих. Когда пытаешься убедить пони, которого любишь, быть твоим особенным пони и вдруг обнаруживаешь, что ему интересно оставаться с тобой только друзьями, или ему было бы это интересно, если бы вместо тебя был кто-нибудь другой. Это хороший пример среднего рода неловкости. А тут ты узнаёшь, что кобылка, которую, как ты думала, ты убила в приступе психопатической ярости, жива, изрядно потрёпана, возможно, покалечена и просто до смерти тебя боится. Сейчас Бон была с доктором Винбарроу, который дал Пинки-Клятву, что не будет обследовать её слишком тщательно.

Ксанти была почти в таком же шоке, как и Бон. Мне пришлось напомнить Вайндклопу, что я только что сделала щедрый вклад в развитие сообщества, и очень надеюсь, что он может позволить ей побыть здесь. Мэр сумел успокоить нервы некоторых гулей достаточно, чтобы Кэрол разрешила ей воспользоваться душем, а Вельвет была так любезна, что дала зебре плащ взаймы, после того, как я оторвала её от чего-то, чем она занималась с Лакуной в углу приёмного отделения. Хотя одежды не могли скрыть её полностью. Даже в простых движениях зебры было что-то такое, что просто невозможно скрыть. Большинство гулей предпочли делать вид, будто нас вообще не существует.

Я была слишком озабочена, чтобы по-настоящему наслаждаться музыкой в «Жизни после смерти». Усевшись за одним из клубных столиков, я завела разговор с перепуганной зеброй.

— Итак, оставив Жёлтую Реку, ты не сумела добраться до Коллегиума, и пошла, куда глаза глядят? — спросила я Ксанти, зажавшую в копытах чашку чая. Её взгляд метался взад-вперёд между мной и сестрой Грейвис с того самого момента, когда она очнулась окружённая гулями. Судя по всему, хотя строгих правил против зебр не было, Митлокер помнил много старых обид на весь зебринский вид. Вайндклоп с неохотой позволил впустить её внутрь, думаю, вида Бон было достаточно, чтобы он сделал специальную скидку.