В конце концов, организованная преступность тем и хороша, что она организованная.

– Давай начнем с совета, Бенито, – наконец заговорил Мерино. – Ты уже приставил слежку к посольству Скафила?

Да Гора кивнул.

– За каждым сотрудником. Кроме того, пустил по Пыльной улице информацию о вознаграждении даже за слух о приезжих ворах. Заблокировал отправку сообщений голубиной почты. Поставил наблюдателей в порту.

– Хорошо. Еще бы местных пыльников отпустить, тех, кого уже по подвалам расселили. Тогда может сработать и вознаграждение.

– Кстати, да. Упустил. Это сделает их сговорчивее.

– А информация от твоих шпионов? Активность ребят Скафила? И Скафил ли это?

– Первым делом грешим на Скафил. Им это максимально выгодно. Хотя я понимаю, что это может быть кто угодно: хорошее судно нужно каждому. Сейчас в политике все решает море. Но подозревать всех – не подозревать никого. Что до скафильских шпионов… Ну ты же не хуже меня знаешь, как у них все устроено!

Трактирщик кивнул. Скафильская разведка хорошо себя показывала только на поле боя, когда надо было обнаружить засадные полки неприятеля или еще какие военные хитрости. В мирной жизни, а особенно в политической, шпионы северного соседа были полным нулем. Отчего так происходило, непонятно: то ли правительство морского государства не считало нужным тратить деньги на внешнюю разведку, то ли это происходило по причине общей безалаберности скафильцев. Но факт оставался фактом: ни одной внятной разведывательной или шпионской акцией (силовые не в счет) северные рыцари плаща и кинжала похвастать не могли.

Бенедикт ненадолго задумался, затем выдал:

– Карфенак еще может.

Мерино с сомнением покачал головой:

– Святоши[20]? Но какие у них интересы здесь?

– У этих ребят везде интересы, тебе ли удивляться. Приоритет для них, конечно, Восток[21], но я бы их со счетов не сбрасывал. Всегда себе на уме. Их политику и ее завихрения мы практически не можем предсказать. Слишком много слоев в этом пироге.

– Ну, может быть… Хотя – в чем выгода?

Повисло молчание. Не неловкое, а то, что бывает между очень хорошими друзьями. В общем зале остерии кто-то засмеялся над неслышной в кабинете шуткой.

– Я попытаюсь помочь, Бенито, – наконец прервал тишину Мерино. – Еще не очень понимаю как, но постараюсь.

– Спасибо. Ты не представляешь, как мне нужен твой ум, Мерино.

– Ну почему же не представляю… – Мужчины улыбнулись. Затем барон одним долгим глотком допил вино (в этом жесте Мерино наконец увидел усталость воспитанника, которую тот вполне успешно прятал на протяжении всей беседы), поднялся и как-то незаметно восстановил образ щеголя.

Бросил от дверей:

– Известите меня о результатах, синьор Лик!

– Всенепременнейше, ваша светлость! – угодливо ответил трактирщик. – Позвольте, я провожу вас!

– Оставьте, милейший.

Барон щелчком пальца отправил в руки Мерино серебряный сюто и вышел. Смеясь про себя, но сохраняя на лице угодливое выражение, Мерино сунул монету в кошель.

«Хорош!» – с отцовской гордостью подумал он.

13 октября 771 года

Праведник, дознаватель 2 ранга

Корчма «Красное дерево», город Февер Фесте, столица Империи Рэя

Вечером первого дня по приезде в столицу Мерино сидел за столиком в углу своего любимого заведения с названием «Красное дерево» и пил вино. Как всегда после возвращения с очередного задания оно не пьянило, но дознаватель упрямо глушил стакан за стаканом в надежде, что количество рано или поздно перейдет в качество. Люди его отряда, опрокинув с ним по паре стаканов, разбрелись по городу в поисках своих способов избавиться от накопившейся усталости.

На душе было пасмурно, как и на улице. Мелкий, нудный дождь зарядил, наверное, за неделю до его приезда, превратив город в воняющее сточными канавами болото. Что там говорили про новейшую систему водоотведения? Ну, про ту, о которой еще писали в новостном листке столицы «Вечернем Февер Фесте»[22]. Дескать, келлиарец Амос Жерак создал такую систему сбора и удаления лишней воды с улиц, что столице не повредит даже самый сильный ливень. По всему выходило, что те огромные деньги, которые на это дело были выделены городской канселией, до дела не дошли. Осели в мошне особо нуждающегося. Да и плевать! Зато внутреннее состояние в полной гармонии с внешним миром.

В голове безостановочно крутились обрывки образов: событий, людей, красок и запахов. Вот куратор Гильдии воров Энрико удивленно смотрит на окруживших его людей, вот сверкание ста́ли на заднем дворе таверны, взрыв красного – брызги крови одного из его людей, в которого попала пуля, выпущенная из пистоли. Лицо начальника городской стражи Оутембри, когда он приехал арестовывать гуляк за беспорядки, но ему в нос ткнули бумагой с печатью шефа Тайной стражи, начинавшейся со слов «Предъявителю сего оказывать всяческое содействие и не чинить препятствий». Вот тяжелое дыхание Фомы и смрад его внутренностей, вывалившихся на грязную землю. Вопль, в котором нет ничего человеческого, только боль и безысходность, и Праведник с каменным лицом и окровавленными руками, продолжающий монотонно задавать вопросы. Вот… Ох, как много всего этого было за последние три месяца охоты на Гильдию воров!

Стараясь отвлечься от тяжелых мыслей и воспоминаний, упрямо возвращающих Мерино на узкие улицы вольного города Оутембри, он переключился на женщин. Способ, проверенный и отшлифованный десятком применений. Надо выбрать двух гуляющих и мысленно сравнивать их. Очень просто и действенно.

В «Красном дереве» сегодня отдыхали от работы Марина и Люсия. Дамы довольно дорогие, ищущие клиентов в совершенно других районах города. А живущие неподалеку.

Марина – статная светловолосая северянка, не так давно перебравшаяся из Табрана. Лет двадцать пять, правильные черты лица, мягкие губы, голубые глаза. Тяжелая грудь под белой блузой и длинная юбка, скрывающая стройные сильные ноги. Пять сюто. И безразличное молчание после отработанных денег.

Люсия, напротив, невысокая, скорее даже маленькая, черноволосая смуглянка откуда-то из арендальской провинции. Вряд ли больше двадцати лет. Круглое личико, огромные карие глаза с пушистыми ресницами, довольно большой рот, почти всегда чуть улыбающийся. Большое родимое пятно под ухом на шее. Те же пять сюто и щебетание, которое можно прервать только одним способом.

Обе, хоть сегодня и не работают, а это отчетливо видно по тому, что девушки выбрали дальний столик и как скромно оделись, вполне способны откликнуться на его предложение. Хоть обе, хоть по отдельности. Проверено. Но способны ли они изгнать из Мерино тот мерзкий ком сожалений и усталости, что угнездился сейчас где-то между грудиной и горлом?

Подсевшего к нему за столик человека Праведник сперва принял за первое проявление опьянения – настолько тот был не к месту в этой дешевой корчме с дешевой едой и кислым, но убойным по крепости вином.

Дворянский камзол рыжего цвета с белоснежным воротником сидел на мужчине безукоризненно. Крупный, из серебра, символ веры[23] висел прямо под самым гладко выбритым подбородком. Длинные смоляные усы ухожены и завиты щипцами, тонкий нос с хищными крыльями, один глаз скрыт черной повязкой, второй остро глядит на Мерино и тоже черен(!), широкополая шляпа с очень длинным пером, прячущая собранные в хвост волосы: карфенакский кавальер[24] ни дать ни взять! Такие выпивают в совсем других местах, где вино стоит дороже, чем жизнь каждого отдельного посетителя «Красного дерева». Это Мерино и сообщил видению:

– А вы не ошиблись улицей, отец колонель[25]?