«Представляем», – Юра подал голос.

«Так вот, по следам видно, что был недавно пеший, и за колючку ограды заходил. Местные зря не сунутся, заразы боятся. А я все же внутрь глянул».

И замолчал, пришлось мне машину остановить:

«И что там?»

«Пока не знаю, но лежит что-то в мешке в углу. Видно, что брошено недавно»,

«Достать можно?»

«Можно, но только как? Ведь зараза сплошная. А бункер глубокий, и воняет жутко».

Мы попробовали тему обсудить, насчет вариантов безопасного подъема мешка, но время шло к восьми часам, и лучше все начать завтра, на свежую голову. Михаил Иванович здесь же вылез из машины, попрощался, мы тронулись к родным очагам.

А завтра не знаю что и делать. Завгар машину забирает – для планового профилактического ремонта. Так что остаюсь без транспорта.

Юра завтра тоже будет в камералке. Пообещал к нему заскочить – вопрос с «информатором» стоял на месте и нужно попробовать подойти к нему как-то по другому.

Сегодня я у Алексея консультантом по технике. И в Придорожный еду в составе бригады как полноправный член. Нас четверо, задачи для каждого определены – мне, как лицу гражданскому и узкому специалисту, надлежит осмотреть у дорожников дробильные установки, и побегать по окрестностям, попытаться найти дорогу в объезд поселка.

Я начинаю с дробилок. Разузнал на площадке дорожников у рабочих откуда возят камень для приготовления щебенки. Конечно знал, что на щебень идет порода с определенными качествами: достаточно твердая и не раскалывающаяся на пластинки в одной плоскости. То-есть, должна принадлежать желательно к интрузивным образованиям, которых вблизи поселка – я посмотрел на геологической карте – не очень много.

Рабочие показали карьер, где такой камень добывают, я не поленился туда пробежаться и взять образцы как самой интрузивной породы, так и вмещающих ее явно не пригодных для щебня песчаников. С образцами вернулся к дробилкам и начал внимательно изучать кусочки, которые по каким-то причинам из дробилки в кузов машины не попали и валялись прямо под ногами на цементном основании. Большинство соответствовало образцам, которые я принес из карьера, но некоторые были из другого места. Такие я начал собирать и внимательно рассматривать, пытаясь понять где же я мог их видеть. В них находил что-то знакомое, хотя точно не похищенная руда. Кусочков непонятной породы я набрал пробный мешочек, предполагая отвезти их в партию и показать другим геологам, попытаться вместе решить, что же это такое и откуда взято.

Уже собрался от дробилок уходить, кажется все сделал, но останавливало неосознанное убеждение в присутствии некого криминала. Ну не зря же я здесь лазаю! И все увереннее убеждал себя: а не руду ли здесь дробили? Точно не нашу, ну а если с другого объекта? И когда это предположение постепенно окрепло, я вспомнил, где мог видеть такую породу, что сейчас у меня в мешочке. Да на шахте в Пионерном! Там руда похожа на эти камушки! Полной уверенности конечно не было, но анализы на золото нужно сделать непременно, и только результат даст ответ. Не знаю, как отнесется к моим предположениям Алексей, но без внимания не оставит точно. Теперь можно считать, что дробилки проверены, пора приступить ко второму пункту программы – поискам дороги от дорожников до шоссе , в объезд поселка.

Поднимаюсь на сопку, и стараясь не терять из вида и площадку дорожников, и поселок, направляюсь к шоссе. До него объездной дороги не встретил. По шоссе отошел от поселка с пол километра, и свернул с него, с намерением выйти на строящуюся дорожниками насыпь. Вышел в полкилометре от площадки дорожников, не встретил и следа машины. Но уверен, что если объезд есть, то он впереди. Меняю тактику – иду по насыпи и посматриваю на следы от нее в сторону шоссе. Они есть, но далеко в сопки не прослеживаются, в чем я каждый раз убеждаюсь.

Так я постепенно от площадки дорожников отошел уже с километр. Здесь и нашел съезд с насыпи, а дальше в сопках четкие следы машин на щебенке. Даже не следы, а неглубокую колею. Конечно, побежал по ней, в азарте не чувствуя усталости, и километра через три вышел из мелкосопочника в долину. Дальше бежать не стал, а поднялся на крайнюю сопку и с нее увидел и шоссе впереди, и за ним насыпь железной дороги, и самое главное – как моя колея утыкается в асфальт. Все, дело сделано, можно возвращаться назад.

Поначалу решил идти к поселку – до него километра три, но что-то остановило, и прикинув, где площадка дорожников, направился напрямую к ней по сопкам. Из желания получше познакомиться с местностью, а попутно посмотреть, не лежит ли где похищенная руда. И хорошо что так сделал, потому что застал на площадке Алексея, с ним вторую половину дня выступал статистом при разговорах с шоферами, экскаваторщиком, бульдозеристом, а позже и с охранником дорожного предприятия.

Ближе к вечеру, когда бригада в полном составе отправилась домой, коллеги Алексея начали докладывать результаты работы. Для меня они повторялись, все уже слышал из разговоров Алексея с рабочими. Потому слушал в пол уха, и больше занимал тот факт, что руду с нашей шахты на площадке и в сопках не нашел, хотя по логике ее должны были везти по найденной мною объездной дороге и где-то около нее спрятать. Если, конечно, похитители из Придорожного. Пришел к выводу, что придется туда, то-есть в сопки, еще раз возвращаться, поискать повнимательней. Прикидывал, как это удобно сделать с учетом, что некоторые места я проверил основательно.

А потом совсем глупая мысль появилась и из головы уходить никак не хотела: ну на кой ляд у охранника в сарае столько банок с автоэмалью? Точно помню, что в доме у него ничего не крашено, и машины нет, и никаких запчастей или старого барахла от машины тоже нет. Придумать ничего не мог, кроме как в сарае машину и красили. А перед покраской температуру нагоняли, как это положено, недаром там и печка бензиновая валялась. А красили белой автоэмалью вернее всего легковую. И явно не одну, если учитывать количество пустых банок. Краска другого цвета – так это под капотом подкрасить, или пол в кабине.

В общем, всякая ерунда в голове вертелась, и тут вспомнил, что Алексей рассказывал о машинах, которые искал где-то здесь рядом, но не нашел. И из всего винигрета неожиданно глупость очередная начала напрашиваться: а может здесь угнанные машины перекрашивали? Ну совсем ерунда, так можно до чего угодно допредставляться. Но глупость не отпускала до Мирного, пока один из милиционеров, сержант, из машины не вылез. Потому что после этого второй милиционер, капитан, еще больше меня, да и Алексея ошарашил, сообщив что нашел в скотомогильнике голову от расчлененного трупа. Ну не точно ее, а что-то в мешке, лежащем в бункере. Тут уж ни о чем другом, как о голове, никто и думать не мог. Я лично – так с мыслями о ней и спать лег. Правда, все же Алексея догадался предупредить, что завтра буду весь день в камералке, там меня можно найти при необходимости.

22 июля, пятница.

В Мирный из поселка геологов автобус не ходит – пришлось идти к начальнику партии с просьбой подбросить до милиции. Через пять минут – так успокоил. Николай, знакомый мне шофер, подъедет и отвезет. А пока его нет, поговорили. Павел Петрович обещание выполнил и о «железнодорожнике» у руководителей служб поинтересовался – нет, человек такой на работу не устраивался, в партии не замечался. А когда я сказал, что думаю сегодня вернуться к вопросу об «информаторе» – раз уж я без машины – тут же предложил свое участие:

«Считаете нужным – пригласите и меня».

Здесь в кабинет зашел шофер Николай, и через десять минут я уже был в Мирном.

Работа в милиции кипела. Симонов Иван Семенович и Михаил Иванович уточняли детали предстоящей операции – подъема мешка с непонятным предметом из бункера скотомогильника. Мешок попытаются захватить сачком с длинной ручкой. Такой уже есть – весной конфискован у местных браконьеров, ловивших сазанов на мелководье во время нереста. Сейчас меняют ручку на более длинную.