ГВИДО : 81 голос из 120 ?
МИШЕЛЬ : Да.
ГВИДО : После 42 тура голосования ?
МИШЕЛЬ : Точно.
ГВИДО : Блестящая победа.
МИШЕЛЬ (обращается к Стефану) : А вы что скажете?
СТЕФАН : Обнадеживающий результат.
МИШЕЛЬ : Благодарю вас за откровенный анализ.
ГВИДО : Выборы, знаете ли, штука сложная. Во время туров голосования лидеры просто топят друг друга. Не в открытую, конечно, но со всей страстью. Бывают жертвы, знаете ли.
МИШЕЛЬ : Во время выборов умирают реже, чем после. По крайней мере, в нашей среде.
ГВИДО : Ну, вы меня поняли. Но иногда фавориты нейтрализуют друг друга, наступает равновесие… И тогда может появиться аутсайдер, и тогда вокруг его кандидатуры складывается определенный консенсус.
МИШЕЛЬ : Как в моем случае …
ГВИДО : Да.
МИШЕЛЬ : Золотые слова.
СТЕФАН : Господь на этот раз указал на вас. Здесь, в этой ризнице, вы должны возложить на себя миссию. Как и все понтифики, ваши предшественники. Вас ждет одиночество …
МИШЕЛЬ (прерывает его) : Не полное.
ГВИДО : По крайней мере, теперь вы более одиноки, чем когда-либо, и это навсегда. Здесь нет тайны. У каждого папы – одно и то же … Он ощущает здесь гнет, – тяжелый, невыносимый, нечеловеческий: бремя предстоящей миссии. И по традиции должен поплакать.
СТЕФАН: Надо выплакаться как следует и станет легче.
ГВИДО: Вот именно, а затем он надевает непорочно-белую ризу и твердо становится во главе Господней Церкви. Лучше бы вам поплакать. Не сдерживайте чувств.
МИШЕЛЬ : Вы кардиналы или психологи?
ГВИДО : Одно другому не мешает. (Пауза). Даже наоборот.
МИШЕЛЬ : Я в курсе. Но, видите ли, я что-то не особо настроен плакать. Тем более здесь, вдали от дома. На стороне. Чуть не сказал: на чужбине.
ГВИДО : Что вы, ваше святейшество, вы окружены друзьями. Конечно, вы не знаете Рима, не знаете курии. Накопленный вами опыт, конечно, прекрасен, но он касается работы в Южной Америке. В Гвиане. Во французской, конечно, но все-таки Гвиане. Вдали от власти. Но средоточие власти, ее сердце находится именно здесь, в Риме. Вы увидите, это сердце округло, гладко, гармонично. Без каких-либо шероховатостей.
МИШЕЛЬ : И при этом круглом гладком гармоничном сердце без каких-либо шероховатостей, вы – это как бы сказать… желудочки?
СТЕФАН : Некоторым образом да, Ваше Святейшество.
МИШЕЛЬ : И оба желудочка настаивают, чтобы я поплакал. Согласно традиции. У них на глазах.
СТЕФАН : В век интернета, Ваше Святейшество, такая стыдливость делает вам честь! Возможно, вы в последний раз переживаете что-то в приватной обстановке.
МИШЕЛЬ : Приватно, но под присмотром двух желудочков.
СТЕФАН : Через час ваше одиночество станет полным. Вы будете публичной фигурой. И отныне вы будете принадлежать Истории Церкви, и значит, Большой Истории. Себе вы больше принадлежать не будете.
ГВИДО : И так до скончания века.
МИШЕЛЬ : Который может наступить довольно скоро, судя по судьбам тех, кто тут …(пауза) проливал слезы до меня.
ГВИДО: Как вспомню, – так слезы наворачиваются.
МИШЕЛЬ : Вы явно настаиваете. Ну и плачьте, если вам хочется. Я не запрещаю. Но перестаньте требовать от меня того, что мне совершенно не по душе.
Гвидо и Стефан обеспокоенно переглядываются .
СТЕФАН : Ваше Святейшество тоже не обязаны плакать. (Пауза). Вы позволите мне задать вам вопрос, – на совсем другую тему, не беспокойтесь.
МИШЕЛЬ : Я не беспокоюсь. Извольте.
СТЕФАН : Так вот, есть один вопрос, который меня как бы сказать, донимает.
МИШЕЛЬ : Вас донимает?
СТЕФАН : Да, то есть он меня …
МИШЕЛЬ : И что же за вопрос вас донимает?
СТЕФАН : Ну, значит … Вот он : когда старший кардинал, который председательствовал на конклаве, спросил вас, каким именем вы желаете называться, вы выбрали Мишель, « Михаил ». Почему такой выбор?
ГВИДО : Я также задавался этим вопросом.
МИШЕЛЬ : Вас он тоже донимает?
ГВИДО : Некоторым образом.
МИШЕЛЬ : Я отнюдь не собирался донимать вас обоих сразу. Ответ очень прост: связь с традицией.
СТЕФАН : Ах! Традиция – это очень хорошо. Но в данном случае, я не совсем уверен, что …
МИШЕЛЬ : Я вписываюсь в вереницу, идущую от Иоанна II, жившего в VI веке. Я меняю имя. Беру – как там говорят в детективах? Ах да, псевдоним.
ГВИДО: Конечно, Ваше Святейшество. Менять имя с некоторых пор действительно « модный тренд ». Однако почему же « Михаил »? Почему он, ведь святых на выбор так много?
СТЕФАН : Михаил далеко не ангел.
МИШЕЛЬ : Именно это мне в нем и нравится. Михаил – крылатый рыцарь, низвергающий дьявола. Михаил держит весы Страшного суда. Михаил ведет за собой спасенные души. И к тому же он архангел. Согласитесь, фигура. Я намерен использовать все его атрибуты, чтобы вернуть бедных, нуждающихся, заблудших – в сердце Церкви. Во всех планах. Моральном.
ГВИДО : Прекрасно понимаю. Именно в этом миссия Церкви.
МИШЕЛЬ : Духовном.
ГВИДО : Разумеется. Это также входит в область миссии Церкви.
МИШЕЛЬ : Финансовом.
ГВИДО : Как вы это понимаете?
МИШЕЛЬ : Тут вы не согласны? Вы не думаете, что это входит в задачи Церкви?
СТЕФАН : Разумеется, да. Если хватает средств.
ГВИДО : Действительно, благое пожелание. Я поддержу вас, насколько возможно. Но знайте: финансовое состояние Церкви далеко не завидно.
СТЕФАН : Есть и другие сложнейшие задачи, которые Вашему Святейшеству придется решать. Непонятно даже, с какой стороны подступиться. Ваши предшественники буквально сгорели на работе.
МИШЕЛЬ : И я того же мнения. Кто знает, что бы они свершили, если бы остались в живых.
ГВИДО : Один Бог знает.
МИШЕЛЬ : Я соглашусь с вами в том, что Бог в курсе, поскольку Он все видит. Но говорить, что знает Он один …
СТЕФАН : Ну, допустим. Поговорим теперь о вещах серьезных : положение христиан Востока абсолютно ужасающе. Они подвергаются преследованиям, их церкви жгут, их притесняют салафистские режимы. Ваша миссия – заняться ими, не забывать наших страждущих единоверцев.
МИШЕЛЬ : Я действительно собираюсь сделать это одним из главных поприщ.
СТЕФАН : Как это одним из главных поприщ? В час, когда ислам наступает, ваш долг – защищать наши ценности, нашу веру и развивать соответствующие дипломатические отношения для достижения наших целей. Никаких других приоритетов быть не может.
МИШЕЛЬ : Я понимаю, что эта тема должна быть близка сердцу желудочка. Но, видите ли, я вижу наряду с этой важной задачей и другие насущные цели, которые кажутся мне жизненно важными для существования церкви.
СТЕФАН : Я не вижу, что может быть большим приоритетом, чем защита единоверцев.
МИШЕЛЬ : Не следует пренебрегать внутренней политикой.
ГВИДО : Внутренней политикой? Государства площадью в 44 гектара? Насчитывающего менее 9000 жителей?
МИШЕЛЬ : И с нулевой рождаемостью, насколько мне известно.
ГВИДО : Вы управляете не провинциальным городишкой! Само понятие внутренней политики не имеет никакого смысла в сравнении с вашей ответственностью за планету.
МИШЕЛЬ : Мы используем те же слова, но придаем им разный смысл
ГВИДО : Смысл, смысл! О чем вы говорите, в конце концов?
МИШЕЛЬ : Пора вымести сор из избы.
ГВИДО : Как вы это понимаете?
МИШЕЛЬ : Да вы решительно туги на ухо!
ГВИДО : Прошу прощения. Но я не понимаю, какое направление вы хотите задать Церкви. И я боюсь, что я тут не одинок.
МИШЕЛЬ : Беспокоиться не стоит: белый цвет несет с собой ясность. Хотите выдержку из моей папской программы? Предпремьерный анонс ?
ГВИДО : Пожалуйте.
МИШЕЛЬ : Отлучения от церкви, реформа индекса …
СТЕФАН : Господь Бог!
МИШЕЛЬ : Рукоположение в сан женщин, отмена целибата …
СТЕФАН : Господь Бог!
МИШЕЛЬ : Педофилия …
СТЕФАН : Господь Бог!
МИШЕЛЬ : Это для начала.
СТЕФАН : Господь Бог !
МИШЕЛЬ : О, чуть не забыл. Две вещи, впрочем, некоторым образом связанные друг с другом: порвать связи с мафией …
