Комната слëз
На Ватикан давно спустилась ночь. Но время течет незаметно в «Комнате слез» – ризнице, примыкающей к Сикстинской капелле. В ней нет окон, обстановка строгая, даже аскетическая. Справа в глубине комнаты виден шкаф. Слева на средней высоте располагается зеркало, большая его часть скрыта от зрителя. Небольшое распятие размещается на третьей стене. Обстановку довершает деревянный стол и несколько стульев, а также молитвенная скамья.
Левая дверь открывается: Гвидо и Стефан входят и зажигают свет.
ГВИДО : Прекрасная церемония, не правда ли?
СТЕФАН : Надо сказать … Прекрасная, да.
ГВИДО : Следует признать, что вы снова все организовали мастерски.
СТЕФАН (скромно) : О …
ГВИДО : Ну-ну, не скромничайте. Впрочем, не обессудьте, но иного от вас никто и не ждал, дорогой мой! Вы уже в третий раз выступаете в качестве папского церемониймейстера. Естественно, результаты все лучше. Вы совершенствуетесь!
СТЕФАН (по-прежнему скромно) : О …
ГВИДО : Да-да, говорю вам, вы превзошли себя. Ну, согласитесь. Это для всех очевидно. До меня доходят отклики, знаете ли. Хвалебные.
СТЕФАН : И то сказать, – за неполных четыре месяца сменить трех пап! Такой случай выпадает не часто. Ой, простите.
ГВИДО : Да что вы! Не извиняйтесь, я прекрасно вас понял. Я вам почти завидую. Удостоиться высокой чести запереть в Сикстинской капелле кардиналов и тем самым начать конклав… И так – три раза подряд… В вашем-то возрасте… Ловкач ! Кстати, а сколько вам на самом деле лет?
СТЕФАН : Только разменял шестой десяток.
ГВИДО : Ну, в наших кругах вы просто вьюноша! (с подтекстом) Прелестный возраст, кстати. Далеко пойдете!
СТЕФАН (скромно) : Монсеньор …
ГВИДО : Да-да, уж поверьте моему опыту, далеко пойдете! У меня глаз наметанный.
СТЕФАН (скромно) : Вы заставляете меня краснеть … Видите, вогнали меня в пурпур!
ГВИДО : Я имел в виду не этот цвет: пурпур у вас и так есть, дорогой кардинал. Нет-нет-нет. Если вы будете и дальше продвигаться в том же темпе, вас ждет другая краска.
СТЕФАН : Что вы, как можно!
ГВИДО : Белый цвет подойдет вам как нельзя лучше.
СТЕФАН : Боже упаси !
ГВИДО : Ну что за ребячество ! (приторно) Хотя вы так молоды. Мы оба знаем, что вы об этом подумываете (Пауза). Понадобится поддержка, разумеется.
СТЕФАН : Не будем забегать вперед.
ГВИДО : Ну конечно! Спешить некуда. Кардиналы устали от своего вынужденного затворничества в Ватикане. Понятно, что им не захочется так сразу все начинать по новой. К тому же они вас немного побаиваются.
СТЕФАН : Как это ?
ГВИДО : Ну, говоря по правде … Они считают, что вы могли бы посадить их на хлеб, вино и воду, если бы они в течение 5 дней не достигли согласия в выборе следующего счастливца. Они думают, что вы могли бы даже принудить их к совместному проживанию. В капелле!
СТЕФАН : Как в старые добрые времена …
ГВИДО : Ох уж эти традиционалисты …
СТЕФАН (прерывает его) : Вы хотели сказать « консерваторы» …
ГВИДО : Если этот синоним вам больше по вкусу. Как бы то ни было, но несмотря на свои убеждения, даже «консерваторы» (голосом подчеркивая кавычки) – такие же люди, как все, и лишения встречают неохотно. Конечно, если они касаются их самих.
СТЕФАН : А то, что они меня побаиваются, – это проблема ?
ГВИДО : Для перехода с красного на белый цвет ?
СТЕФАН (нерешительно) : Да …
ГВИДО : Нет, конечно. Все дело в дозировке. Папа должен олицетворять власть Церкви. Тем более – потенциальный папа. Потенция – хорошее слово, да ?
СТЕФАН : Очень.
ГВИДО : Оно вам прекрасно подходит. Нет, в том, что касается умения продемонстрировать силу Церкви, – то его признают за вами все кардиналы, никакого сомнения тут нет.
СТЕФАН : Это качество и в самом деле необходимо.
ГВИДО : Но недостаточно. По крайней мере, для избрания. А вот если собрать большинства в две трети голосов – тогда другое дело! А для этого надо гладить старцев по местам выпадения волос. В тени их премудрых морщин гнездятся недремлющие амбиции. Вот тут и следует действовать. Мягко стелить. Поддакивать, умасливать. Курить фимиам. Втирать ароматические мази. Щедро, не жадничая! А кардиналы такие индивидуалисты! Привести их к консенсусу почти так же трудно, как постичь бесконечность Божественного умысла…
СТЕФАН : Ох, не получится.
ГВИДО : Постичь бесконечность? Ну, ничего не поделаешь.
СТЕФАН : Набрать две трети.
ГВИДО : А как иначе? Результат выборов непредсказуем … Иоанн-Павел II сократил процедуру: необходимо достичь абсолютного большинства голосов и провести не более 30 туров голосования.
СТЕФАН : Решение правильное, иначе конца не видно.
ГВИДО : Золотые слова! Впрочем, это не очень помогло его наследнику … Да что я говорю ? Одному из ваших предшественников…
СТЕФАН : Ах, вы забегаете вперед …
ГВИДО : Вы думаете? О чем, бишь, я говорил? Милейший Бенедикт XVI во что бы то ни стало хотел быть главным ревнителем традиции. Кстати, перед тем, как подать в отставку, он открылся мне: по его, Бенедикта, мнению, Иоанн-Павел II был хиппи. Не самый волосатый, конечно, но все равно хиппи. Слишком вольно обращался с догмой. Вот сам он взял и отменил все вольности Иоанна-Павла II одной буллой. Пшик – и нету. Благодаря ему мы вернулись к III Латеранскому собору с его канонами. Подумать только, принятыми в 1179 году! Сколько воды утекло! (Пауза). Словом, в чистом остатке у нас задача убедить 80 кардиналов из 120, допущенных к голосованию.
СТЕФАН : Трудно.
ГВИДО : Очень. Да и сторонников у вас в последнее время все меньше. Кто знает, что с вами сделает новенький.
СТЕФАН : На что вы намекаете? Вы что-то узнали?
ГВИДО (коварно) : Что такого я еще могу про вас узнать, чего не знал прежде?
СТЕФАН : Прошел какой-то слух? Говорите, заклинаю вас.
ГВИДО : Эге! Я вроде бы не на исповеди! (Пауза, потом многозначительный взгляд, который может выражать и совсем не то, что последующие слова) Вам вовсе незачем беспокоиться. (Пауза) В принципе. (Пауза, более легким тоном). Но быть поосторожнее не повредит. По слухам, новенький простоват. С простаками всегда надо держать ухо востро. Они не знают обычаев. И еще они частенько склонны ниспровергать церковных иерархов. Таких, как вы.
СТЕФАН : Но в обширной аристократии нашей Церкви есть немало и других иерархов, вам не кажется?
ГВИДО : Узнаю вас! из-под сутаны выглядывает иезуит.
СТЕФАН: И все же? Насчет себя вы вполне спокойны?
ГВИДО: Сказать по чести …
СТЕФАН (миролюбиво, но с сомнением) : Попробуйте …
ГВИДО : Ну что ж. Скажем, объективно отдельные вопросы могут иметь ко мне некоторое отношение.
СТЕФАН : А ведь насколько я помню, всего лишь два года назад вы были просто монсеньером Гвидо Фальконе. Одним из 120 кардиналов.
ГВИДО: Проще сказать, тогда были мы с вами и 118 статистов.
СТЕФАН : Узнаю вашу любовь к цифрам. Всем известную … и, кстати, вполне оцененную. Именно она привела вас на пост камерлинга.
ГВИДО : О да.
СТЕФАН : В 62 года. В нашей среде – возраст практически подростковый.
ГВИДО : Спасибо, Монсеньер Стефан фон Харден. Кстати, раз уж мы затронули эту тему, я счастлив, что ваша память – тоже всем известная – не дает вам забыть про мой день рождения. Мне всегда приятно получать по этому случаю небольшой знак внимания с вашей стороны. Всегда трогательный и глубоко личный. И так десять лет подряд.
СТЕФАН : Да-да, десять лет подряд день вашего рождения случается в одну и ту же дату. Впрочем, в ваших словах есть доля истины: память – полезная вещь. Но иногда она может и отказать. Случается и такое.
ГВИДО : И тоже иногда очень кстати. Постараюсь это запомнить.
СТЕФАН : Но пока что мне не случалось забывать о той (с нажимом) тяжелой ноше ответственности, которую подразумевает ваша роль камерлинга.
