Стараясь не переусердствовать, девушка начала жаловаться на страшные условия, в которых она очутилась, хотя ни в чем не виновата.
Потом вдруг подалась всем телом вперед и взмолилась:
- Отпустите меня, пожалуйста! Очень прошу! Мне в камере страшно и плохо. Ужасно плохо!
И растроганный Пашин участливо спросил:
- А вы не боитесь, что эти бандиты доберутся до вас и убьют?
- Боюсь, конечно. Но я перееду к подруге, где им меня не найти. Вы не проводите меня до дома? Мне надо взять деньги и кое-какие вещи, зубную щетку, наконец.
Многообещающее предложение пойти к ней домой понравилось Пашину, и он сказал:
- Ладно, согласен. Но вы будете обязаны немедленно явиться по моему вызову.
- Хорошо, обещаю. Мне все равно некуда деваться.
Быстро оформив все документы и вернув Дине изъятые у неё вещи, Пашин вышел с девушкой из отделения милиции. Ехать было недалеко, и уже через двадцать минут они стояли у дверей квартиры, где жила Дина. Она повернула ключ в замке, и Пашин почувствовал, как учащенно забилось сердце. Собирая вещи, Дина постоянно ловила на себе жадный взгляд следователя.
"Ну что ж, мальчика надо вознаградить. Он заслужил", - решила она и обернулась к Пашину.
- Можно я приму душ? Никак не могу отделаться от омерзительного запаха камеры.
Пашин кивнул и стал прислушиваться к шуму воды в ванной, представляя себе, как теплые струи ласкают её гибкое молодое тело.
Наконец дверь открылась, и разрумяненная Дина выглянула из ванной.
- Извините, я забыла полотенце, возьмите его, пожалуйста, в шкафу и принесите мне.
Пашин бросился выполнять поручение. Когда он подошел к ванной, Дина, потянувшись за полотенцем, поскользнулась и, чтобы не упасть, схватилась за его плечо. Потеряв над собой контроль, Пашин прижал её к себе, и стал покрывать поцелуями её лицо, шею, плечи. Девушка увлекла его за собой в комнату на диван и помогла раздеться. Действительность превзошла все самые дерзкие ночные грезы Пашина.
В этот сладостный момент, он не знал что нежные, ласкающие его ручки, чуть более суток назад размозжили череп старому антиквару.
Она сделала это по приказу Кучума, в банду которого входила уже несколько месяцев.
Узнав, что следователь Пашин отпустил приходящую домработницу убитого антиквара, Кондратов пришел в ярость: "Как он посмел! Ясно же, с ней не все чисто: не могли опытные бандиты идти на ограбление без наводки. И тут не обошлось без этой хохлушки. По-моему, она такая же Дина, как я Зураб. А этот Пашин выпустил птичку на волю. Работает менее года следователем, а решил, что все знает лучше других. Надо срочно организовать розыск этой Дины Загоруйко, пока она не смоталась из Москвы".
Приняв решение, Кондратов, взяв с собою Пашина и Ильина, отправился по адресу, где должна была скрываться от бандитов Дина Загоруйко.
Дверь им открыла толстая с чрезмерной косметикой на лице девица, которая на вопрос о Дине раздраженно ответила:
- Нет тут никакой Дины, и никогда не было.
Пашин растерянно оглянулся на сыщика:
- Не может быть. Я сам довел её до дверей этой квартиры. Дина мне сказала, что здесь живет её подруга. Она даже дверь открыла своим ключом.
- Вот как? Значит, шла от тетки к подруге, а ключ у неё был свой? Неужели тебя это не насторожило?, - разозлился Кондратов.
Пашин дернул головой, как от удара. Он все ещё отказывался верить в очевидное и, повернувшись к наштукатуренной девице, вновь умоляюще спросил:
- А может быть кто-нибудь все - таки знает Дину?
- Да сказала же я, нет тут никакой Дины, и никогда не было. И катитесь вы отсюда подальше. Заявились втроем одну девку искать.
Терпение Кондратова лопнуло, и, оттеснив девицу в сторону, он вошел в квартиру. Быстро все осмотрев, не забыв заглянуть в туалет и ванную.
- Никого нет, - сказал он вошедшим следом за ним Пашину и Ильину.
- Вы что, ребята, ошалели совсем? Вас, видно, какая-то путана надула, а вы ко мне разбираться пришли. Здесь много девиц бывает, но никакой Дины я в глаза не видела. Может, этот малохольный, который привел вас сюда, что-то напутал и вовсе не здесь с нею был?
- Стоп, не гони волну, девочка. А то я твой шалман быстро прикрою. Я подполковник Кондратов из МУРа. Видишь "ксиву"? Так что отвечай, как положено, не тяни резину.
И, помахав перед носом ошалевшей от неожиданности бандерши служебным удостоверением, Кондратов спросил, как выстрелил:
- У кого мог быть ключ от этой квартиры?
Бандерша поняла, что шутки кончились, и с готовностью ответила:
- Ключи были только у трех самых надежных и удачливых девочек: Верки, Зинки и Люськи. Фамилий не знаю, да и за имена не могу ручаться, может, выдуманные. Они мне регулярно отстегивали и работали со мной не один месяц. Но не могла же я целыми днями сидеть тут и ждать, когда они подвалят с клиентами. У меня, знаете ли, дела: сынок у мамаши живет на Садовой. Я его частенько проведываю.
- Ты во-время о сынке вспомнила, - с угрозой заметил Кондратов, вряд ли его теперь скоро увидишь. За укрывательство опасной преступницы, замешанной в двойном убийстве, будешь сидеть в тюрьме.
- Да вы что, с ума посходили, какое ещё укрывательство? Если что знаю, скажу. Зачем мне за чужие дела отвечать? Мы с девчонками фотографировались на память. Сейчас покажу вам снимки, может, узнаете ту, что ищете.
- Ты нам весь свой гадюшник не демонстрируй. Я ваши морды отвратные каждый день вижу. Предоставь только тех, у кого ключ от твоей квартиры имеется.
- Ну, это запросто!
Девица полистала толстый фотоальбом и воскликнула:
- Да вот же она, эта фотокарточка, смотрите!
Кондратов взял снимок и ткнул пальцем в одну из девиц:
- А это кто такая?
- Это Зинка, с Украины приехала. Куклой её у нас кликали. Красивая, стерва. И везучая. Какой-то "крутой" прикипел к ней и снял с панели. Теперь она только его ублажает. Я её уже месяца четыре не видела. У неё точно ключ был: активно девочка на Тверской работала. А теперь вот устроилась. И очень даже неплохо.
Кондратов молча протянул фотографию Пашину. У того в глазах потемнело: это была его Дина. Только с наглым взглядом и вызывающей улыбкой, совсем не похожая на забитую жизнью провинциалку.
"Все равно, не может быть, - мелькнула спасительная мысль, - что она причастна к убийству. А под мужиков ложилась, чтобы как-то прокормиться в чужом, незнакомом городе. Если она и скрылась от милиции, то лишь от страха быть обвиненной в преступлении, которого не совершала".
Кондратов, заметив, в каком состоянии Пашин, похлопал его по плечу.
- Не переживай, сынок. С кем не бывает. Мы тебя отмажем от гнева начальства, быстро разыскав беглянку, заменившую букву "З" на букву "Д" в имени. Чует мое сердце, она и на Украине наследила. А раз так, мы скоро получим ответ на наш запрос.
Пашин в отчаянии махнул рукой. Он не боялся наказания за служебный промах. Его волновала судьба сбежавшей девушки. Но сыщику из МУРа этого было не понять.
Ильин повернулся к девице.
- Значит, позавчера ты её не видела?
- Нет, клянусь, месяца четыре не встречала.
- А к кому из крутых ребят она ушла?
- Не помню точно. Девки что-то болтали между собой, а мне ни к чему. Ушла и ушла, других наберу. Кликуха у него какая-то чудная, не русская. А вспомнила, - Кучум!
- Ничего не путаешь?
- Нет. Точно она к нему и ушла.
Здесь больше делать было нечего. Кондратов, записал на листке из блокнота номер своего телефона и сказал:
- Появится у тебя эта Зина-Дина, звони в любое время суток. За мной, как говорится, не пропадет. Появятся проблемы с местными ментами, помогу и отмажу. Надеюсь, ты поняла?
Девица кивнула головой, и по тому, как загорелись её глаза, стало ясно, что она, не задумываясь, сдаст бывшую подругу, чтобы приобрести надежного защитника из МУРа.
После ухода сотрудников милиции бандерша, ещё раз, взглянув на листок с телефоном, спрятала его под скатерть, свисавшую чуть ли не до пола. "Хоть бы Зинка появилась, тогда можно будет позвонить сыщику, и милицейская "крыша" обеспечена. И нечего из-за неё волноваться: она мне не сестра, не сватья. А что в беду попала, так не высовывайся. Будь как все. А то на содержание к авторитету пошла. Девушки не хуже тебя, а пашут, как рабыни, на панели".
