Исчезла порода бабников. Это великая порода мужчин, которые завоевывали женщин стихами, песнями, щедрыми дарами. Эта порода исчезла. Если ты сохранился, то будь благодарен тому, кто создал тебя мужчиной, бабником и брехуном.

Во дворе деревенского дома, куда бабник, он же «падший художник» на протяжении многих лет привозил натурщиц и просто красивых женщин, валялись сломанные вещи, которые ранее предназначались его любимым. Это были очень интересные вещи, интересны тем, что они были призваны вызывать чувства.

Обломки торшеров и фотоувеличителей, цветомузыки и радиол, пластинок и водных лыж, обломки лодок и пенопластовых досок, мотоциклов и машин. Все эти вещи после ухода женщин, для которых они предназначались, сразу же становились ненужными.

По обломкам «любовных приключений» можно было восстановить всю жизнь «падшего художника». Надо заметить, что художник был женат. Но жена воспринимала сломанные вещи по-своему: «Ты разрушаешь всё, к чему прикасаешься». Он не разрушал. Он, забывая одних, выбрасывал всё то, что могло напоминать о них, а соблазняя других, покупал новые вещи. Он не просто рисовал женщин, он подыскивал им достойную рамку. «Падший, консервативный, художник», тут ничего не поделаешь. А жене надо было больше читать И. Ильфа и Е.Петрова, они всю породу бабников уложили в два афоризма: «Пока живы врачи – гинекологи, живопись не умрёт» и «Пир роскоши и тонкого вкуса»

Каждая глава нашей жизни есть начало и конец того или иного бытового сюжета. Говорят, их всего 33, и все они есть в Библии. Библия поэтому и считается лучшим учебником, ибо там показаны жизненные сюжеты и пути, по которым они ведут, и итог, куда приводят.

Жадность и корысть – тупик, тьма и всё с начала.

Самость – тупик, тьма и всё с начала.

Лень – тупик, могущество – тупик, религия – тупик. Хотя религиозный тупик маскируют особенно тщательно. Придумали религиозную иерархию неподсудных пап, патриархов и тех, из которых они произрастают. Так что сюжетов, ведущих к тьме полно, все тридцать три, а к свету только один – вера в бога.

Тогда где же выход из этого лабиринта «человеческих услуг». Его нет. Но ведь известно, что есть и свет и тьма. Просто по тьме надо шагать с любовью и радостью, тогда выйдешь к свету.

Стержень всего: юмор, ирония, радость, любовь и понимание условий среды обитания человека. Тогда даже алкоголь начинает восприниматься не как яд, терзающий плоть, а как лекарство, на время отделяющее душу от плоти. Во всём нужна мера. Только Любовь и Радость через все жизненные передряги ведут к свету.

Очень интересен взгляд сущности на родителей, а фактически на саму себя, которые должны родить ребёнка, то есть часть её, для воплощения нового замысла и прохождения нового опыта. Что она испытывает, глядя на родителей своего будущего воплощения, какие варианты перебирает. Наверное, она думает с юмором и лёгкой иронией: «Вот этот замысел, пожалуй, интересен, надо родиться?».

– Нет, ещё подожду.

– Надо, какой интересный опыт.

– Нет, подожду – «выкидыш».

– Надо, нет рано – внематочная беременность.

– Надо, нет, не хочу – аборт и т. д.

К сожалению, и по всей видимости, это действительно так.

Земля, планета свободного выбора. Так выходит, что женщинам предоставляется право основного выбора на нашей планете, выбора своей дальнейшей жизни. И она ошибается всё чаще.

Адама, гулявшего по райскому саду, видимо, очень донимала мысль, что его полное благополучие не является таким уж полным, ибо находится «под условием». Делай что хочешь, но не трогай, а уж тем более не ешь яблоко искушающее. Адама, видимо, эта мысль иссушила. Он бродил и думал: Бог создал Природу и законы, по которым она живёт. Всё в природе, не задумываясь, следует этим законам и живёт вполне счастливо, но стоит задуматься… разве это жизнь… Может, настоящая жизнь – это грех и съел яблоко.

Теперь мы исправляем ошибки. Но как? Одни законы пишут, считая, что Бог дал не всё и не так. Эти, которые пишут, самые вредные, ибо погрязли в самости, самолюбовании и корысти. Другие их читают и принуждают по ним жить, им любопытно, совершил бы Адам свой грех, если бы над ним была масса судов и судебных приставов, или нет. Третьи по ним живут, это смирившиеся, те, которые давно перестали жить и оставили надежду вернуться в райский сад, те, кто грустно напевает: «Хочешь, жни, а хочешь, куй, всё равно получишь х-й». А действительно, как трудно разобрать, где грех, а где Жизнь.

Молодая и очень страшненькая девушка привлекла к себе внимание всего автобуса своим огромным и ярким значком, приколотым к платью на уровне груди. На значке было написано «Мне бы ваши проблемы».

Её некрасивость и этот значок создавали вокруг неё ауру уюта и покоя. Все остальные женщины вмиг стали незаметны и невыразительны. И что самое поразительное, при выходе из автобуса, только к ней потянулись мужские руки с «воззванием» помочь сойти с автобуса. В каждом мужике проснулся «джентльмен». «Мне бы ваши проблемы».

В кинотеатре перед началом сеанса между собой шепчутся детдомовские ребятишки. Девчонка с очень разбитными манерами, в синем брючном костюме из плащёвки, ковыряет маленькую дырочку в брюках. С ней рядом серьёзный парнишка, смотрит на неё и спрашивает: «Дырка?»

Она отвечает: «Да, дырочка, мне бы её заклеили чем-то».

Он: «Разве все дырочки заклеишь».

Интересный случай произошёл в моей жизни после того, как я написал и стал давать читать свою первую рукопись «Даурия, как отражение власти» разным людям.

Те, кто хоть чуть – чуть писали сами, агрессивно молчали и не замечали меня, уже немолодого выскочку.

Те, кто не писали сами, но прочли рукопись, при встрече пугались, видимо, моя «Даурия» будила в них грешные мысли, которые они боялись оголить.

Известный нижегородский писатель Валерий Шамшурин, прочитав мою рукопись, сказал: «Надо изменить название. Убрать слово «власть», чтобы звучало не «Даурия, как отражение власти», а «Даурия – зеркало наше». Вот тогда, если моё сочинение понравится ещё другому известному писателю Владимиру Седову, возможна публикация в журнале «Нижний Новгород», которая и состоялась.

Но самое главное произошло в подмосковном доме отдыха, куда меня занесло на какой-то партийный съезд. Я увидел там совершенно шикарную женщину, но она была совершенно для меня недосягаема. Красивая, богатая, в окружении «вождей» и прочей около – правительственной «приблуды». Эта женщина была настолько хороша, а мой писательский талант так нагл, что я воспользовавшись моментом, вручил ей свой «гигантский» труд, получив при этом огромное облегчение.

Причина облегчения была, видимо, в том, что она, вся такая неземная, взяла мой «опус». Если бы она отказалась, я бы, конечно, был повержен. С другой стороны, попадание сразу в звезду, минуя тернии, сделали своё грязное дело, я возгордился и пошёл пить водку с соседом по номеру. Он оказался хорошим человеком – юристом.

В два часа ночи, когда мы с соседом уже плохо видели друг друга и наши языки совсем не ворочались, она вошла в наш номер, сосед сразу протрезвел от такой красоты, а я реагировал адекватно, как гений: икнул и кивнул.

Она сказала только одно слово: «Пошли». Ходить я уже не мог и слабо возразил: «Куда?». Она ещё раз, уже озлясь, видимо присутствием соседа повторила: «Пошли, говорю». Я как мог, предварительно выпив с соседом на посошок, пошёл.

По гостиничной стенке, с элементами конспирации, она далеко впереди, а я далеко сзади, но помня номер комнаты, я всё – таки прибрёл в её апартаменты. Первое, что она сделала, я уже не помню. Первое, что она сказала: «Потрясно», из чего я сделал заключение, что мой «опус» прочитан и что я «гений».