— Господин явно нарывается на межнациональный конфликт, — шепчет он едва слышно.

— К черту их всех, — бормочет калиф и, не выдержав, сам жадно приникает к губам раба, словно иссыхающий от жажды путник в огромной пустыне, набредший на живительный источник. И с наслаждением следует заданному рабом ритму. Ему нравится быть ведомым сильными, надежными руками этого мужчины.

— Неразумно… — успевает выдохнуть Касим, прежде чем его рот занял поцелуй калифа.

Его тихий несдержанный стон тонет в ответном стоне Амира, он сжимает желанное, любимое тело повелителя в своих руках, с наслаждением ощущая ответные объятия на своей шее. Он будет виной той войне, которая развяжется… Сегодня его попытаются убить, отравить, уничтожить или подстроить несчастный случай… в два раза больше людей, чем обычно. И все потому, что калиф уделяет ему все свое внимание и одаривает так щедро, как никого и никогда раньше. Могущественный, своенравный и капризный, словно пустынный ветер, прекрасный повелитель Джавахир Абаля каждую ночь и при свете жаркого дня отдается своему рабу с таким упоением и страстью, словно от этого зависит его жизнь.

Раздается робкий стук в дверь, и даже отсюда слышится шепоток служанок и негромкие голоса стражников.

— Ненавижу их всех, — шепчет Амир в перерыве между жадными короткими поцелуями и прижимается к Касиму еще ближе, не желая с ним расставаться.

========== Подари мне крылья ==========

Совместное омовение заканчивается взаимным удовлетворением обоих. Касим выносит своего господина из купальни и укладывает на постель, скидывая испачканные простыни на пол. Он накрывает повелителя тонким шелком, подхватывает с пола грязные простыни и направляется к двери. Пресыщенный и разнеженный калиф вальяжно раскидывается на постели, потягиваясь всем телом. Между ягодиц саднит, дырочка наверняка припухла от долгого и частого вторжения огромного члена раба, поясницу слегка ломит, но он все равно обожает это ни с чем не сравнимое ощущение.

— Одну секунду, мой господин, — говорит Касим, открывая дверь. Вручив служанкам простыни, он забирает у них поднос с поздним завтраком — или, точнее, уже обедом — и говорит стражникам: — Господин сегодня неважно себя чувствует. Передайте визирю, чтобы отменил встречу с послами принцессы. Если к вечеру ему станет лучше, я вам сообщу.

С этими словами Касим захлопывает дверь перед любопытными носиками рабынь и направляется к столику возле кровати, чтобы положить поднос с едой. Он берет с подноса вазочку со сливками и садится на постель, намереваясь совместить приятное с полезным.

Амир выжидающе смотрит на него. Сладкое предвкушение снова наполняет каждую клеточку его тела. Калифу определенно нравится выражение лица его раба.

— Хочешь попробовать немного сливок, мой господин? — Касим слегка улыбается и, окунув палец в вазочку, зачерпывает немного холодного воздушного лакомства.

— Хочу… — Амир невольно облизывается, наблюдая за действиями своего раба.

— Тебе придется самому взять это, повелитель, — дразняще шепчет Касим и слизывает со своего пальца весь сгусток сливок. Наклоняется к калифу, почти прикасаясь своими губами к его, все еще улыбаясь.

Амир тут же обнимает его за шею, юркнув язычком в его рот и забирая свою долю почти растаявших сливок. Шелк сползает с него на постель.

Касим берет с тарелки на подносе одну клубнику, проводит ею по соскам калифа, оставляя на них красные следы.

— Господин не против… побыть моим завтраком? — с улыбкой спрашивает он, кладя ягоду на живот юноши.

— Я не против, — шумно выдыхает Амир, втягивая плоский живот и заворожённо наблюдая за ним.

Тогда Касим берет с тарелки горсть клубники и начинает раскладывать ее по всему телу своего повелителя. Проливает сливки на его живот и вокруг члена и, захватив губами одну большую сочную ягоду, подносит ее к губам калифа. Амир не отказывается от этого восхитительного угощения, с удовольствием откусывает половинку, проливая на подбородок липкий густой сок, который раб тут же слизывает, скользя губами дальше — вдоль шеи и по всему телу, собирая по пути все ягоды, которые только что так старательно раскладывал. Добравшись до паха, Касим аккуратно слизывает сливки вокруг члена господина и заглатывает его в рот полностью.

Калиф чувственно стонет, мягко выгибаясь на постели и сминая пальцами шелк под собой. Однако Касим не собирается ублажать своего господина так. Через пару минут он выпускает его изо рта и тянется за еще несколькими ягодами. Бросает на господина насмешливый взгляд, раздвигая его ноги, и, опустившись между ними, заталкивает губами одну клубнику в раскрытую влажную дырочку, перепачканную белыми каплями растаявших сливок. Амир замирает и восторженно стонет, забывая, как дышать. Касим проделывает то же самое и со второй клубникой, пока калиф кусает губы, запрокидывая голову, и тихо стонет от ощущения того, как холодные ягоды медленно скользят внутри него. После третьей клубники раб подкладывает под его поясницу подушку: так будет удобнее… завтракать.

— А теперь я полью все это сладким джемом… пусть будет еще слаще, — шепчет он, беря в руки вазочку с фруктовым джемом и проливая его на слегка сжимающуюся в предвкушении дырочку калифа, забитую клубникой. Амир вздрагивает, наблюдая за ним и кусая губы.

Касим ложится на живот, устраивается меж его бедер поудобнее и обхватывает небольшие ягодицы, идеально наполнившие его ладони. Обратный процесс… Он старательно слизывает сладкий тягучий джем с кожи юноши и затем вынимает первую клубнику, которую тут же съедает, попутно тщательно облизывая стенки чуть сжимающегося влажного прохода. То же самое происходит и со второй ягодой. А третью… Касим оставляет для своего господина, захватив ее губами. Правда, ему пришлось хорошенько повозиться, чтобы достать ее из тела калифа. Держа ее губами, раб скользит вверх по телу юноши и подносит к его губам. Амир улыбается и обнимает его за шею, принимая из его рта лакомство, только что побывавшее внутри него.

Улыбнувшись, Касим отстраняется, лизнув напоследок губы калифа.

— А теперь, мой юный повелитель… я все же применю шарики, — говорит он с ухмылкой и поднимается с постели. Достает из тумбочки возле кровати небольшую резную шкатулку, в которой лежат два маленьких свинцовых шарика, диаметром по пять сантиметров каждый. Они полые внутри только наполовину. Обычно Амир избегал этой сексуальной забавы, предпочитая живое сильное тело холодному металлу, хотя тоже любил всякого рода игрушки, но сегодня Касим твердо намерен использовать их.

— Ты знаешь… я это не люблю, — поежившись, произнес Амир, представив, как сейчас холодный металл окажется внутри него.

— Позволь мне сделать это всего один раз, господин. Обещаю, ты не пожалеешь, — усмехается раб, поднося шарики к губам, чтобы согреть их своим дыханием.

Калиф поджимает губы, размышляя, позволить ли ему такое? Но уже знает, что согласится, потому что от насмешливой улыбки Касима низ живота сводит сладкой судорогой, и он понимает, что из-за нее готов согласиться на что угодно.

— Хорошо, но только один раз, — говорит калиф.

Касим улыбается так, словно знает что-то, чего неизвестно его господину. Покатав шарики в ладонях, чтобы передать им свое тепло, он раздвигает ноги юноши и подносит их к его дырочке. Проталкивает один шарик внутрь, затем второй. Он поднимает калифа на руки и несет на веранду, чтобы выйти в сад.

— Зачем ты несешь меня сюда? — хмурится Амир, когда палящие лучи восточного солнца касаются его кожи. Он прячет лицо на шее раба. Здесь ужасно жарко днем.

— Чтобы мой господин мог получить очередную порцию удовольствия, — отвечает Касим, с улыбкой глядя на него.

Ему хочется коснуться губами щеки Амира, чтобы стереть это хмурое выражение с его лица, но это будет лишним проявлением чувств. А он всего лишь раб, и ему приходилось постоянно напоминать себе об этом, чтобы ненароком не выдать себя. Иначе вся их игра превратится в одно сплошное притворство. Он станет настоящим рабом повелителя Джавахир Абаля, а Касим не желал подобного исхода. Сейчас они полноправно владели телами друг друга, но кто знает, что произойдет, если Амир проведает о том, что владеет еще и душой своего невольника? Быть игрушкой гордый Касим не желал.