Медвежья обида.
Рассказ о медведе, облюбовавшем себе угодья возле развилки дорог, я слышал в поселке Ревда, что расположен почти в самом центре Кольского полуострова. Не знаю, сколько в этом рассказе правды, а сколько вымысла, но он мне понравился. И захотелось взглянуть на случившееся глазами пострадавшего из-за забот экологов медведя.
* * *
- Ты уже большой и должен жить самостоятельно, - прорычала медведица.
- Но почему, мама? – жалобно простонал молодой медведь, целый год привольно живший пестуном.
- Потому что у меня зимой родился медвежонок, и пришло время твоему братцу стать пестуном, - раздраженно рыкнула медведица. – Ступай! Ты должен обрести свои угодья.
- Куда мне идти? – проскулил медведь. – Здесь все родное, знакомое…
- Там тоже все тебе станет родным и своим, - властно рыкнула медведица. – А мест много. Только держись подальше от людей, они злы и коварны. Ступай же, не выводи меня из себя!
И молодой медведь, поскуливая, покинул материнские владения. Направился он в северную сторону, хотя и не знал этого. К вечеру он подошел к дороге. Памятуя материнские наставления, он затаился в придорожных кустах. Когда же дорога совсем опустела, медведь пересек ее и стал осматриваться. Ничего местечко, можно здесь и остаться, свежего медвежьего запаха нос не чует. Вскоре он приглядел местечко для временной берлоги. Не ахти какое, конечно, но летом сойдет. А ближе к осени устроит себе лежбище поуютнее и поукромнее. Отдохнув в своем лежбище, молодой медведь принялся осматривать новые владения, оставлять метки: занято, мол, не суйся. Какие-то странные звуки привлекли его внимание. Он осторожно пробрался через кусты, встал на задние лапы, подпрыгнул. Непонятные двуногие существа суетились возле чего-то, еще более непонятного. Медведь дружелюбно рявкнул и еще подпрыгнул. Двуногие повернулись к нему. Мишка изготовился бежать, но существа явно не стремились причинить ему зла. Он успокоился. Одно из существ перешло дорогу, положило невдалеке от медведя темно-коричневую плитку. Пахла плитка приятно, чем-то вкусным пахла плитка. Медведь осторожно подошел, куснул – вкусно как – и решил поблагодарить: опять встал на задние лапы и стал переминаться с ноги на ногу. Существа рассмеялись, принесли ему еще такие же плитки, какие-то белые кубики. Кто-то из них поднял валявшуюся возле дороги миску, высыпал в нее что-то беловатое и, залив водой, размешал. И эту миску перенесли поближе к медведю. Запах был знакомый, овсяный. Медведь подошел к миске и быстро вылакал ее содержимое. Такого вкусного овса он еще не едал. Прозвучал гудок, и существа быстро загрузились в нечто совсем непонятное и стремглав умчались прочь. Мишка перетащил добычу в свое лежбище, улегся сам и, пожевывая странные коричневые плитки, задумался. Он сообразил, что эти двуногие существа и были те самые люди, о которых рассказывала ему медведица, советуя остерегаться. Но эти люди не сделали медведю ничего плохого, даже поделились с ним своей едой. Наверное, люди бывают разные, и обитающие здесь согласны дружить с ним, медведем. Не резон отказываться от такой дружбы. На следующее утро медведь направился прямиком к дороге. Одни машины проезжали мимо, иные даже убыстряли ход, но некоторые останавливались. И тогда медведь вставал на задние лапы и принимался старательно переминаться с ноги на ногу и подпрыгивать. В этот день подношений было больше, помимо вкусных коричневых плиток и каши медведю перепали и куски рыбы и какие-то незнакомые, но очень вкусные фрукты. Вот жизнь пошла. И чего-то мама так настраивала его против людей? С ними вполне можно ладить.
И зажил медведь вблизи развилки. Вскоре он уже научился определять машины с точки зрения их полезности. Из автобусов, поворачивающих слева, частенько выносили ему необычный овес и вкусные плитки. Он даже отличал своих благодетелей: шумные молодые люди в грязных, а то и порванных штанах. Медведь, конечно, не знал, что эти люди назывались туристами. Детишки чаще угощали его фруктами. Мужчины в высоких сапогах приносили куски рыбы. Конечно же, медведь не торчал постоянно у дороги, он даже знал наперед, какие дни будут не очень удачными. И в эти отправлялся по малину или рыбачить. Малина и рыба – это святое. И еще он нашел удобное место для берлоги и обустраивал его. Спать-то зимой надо не кое-как, а с удобствами.
Когда же в воздухе повеяло зимой, запорошил снег, медведь, подхарчившись у дороги, отправился на заслуженный отдых. Спалось хорошо, во сне он видел ставшую родной развилку и целую кучу продуктов, приготовленных людьми к его пробуждению. Но иногда грезилось и кошмарное: забыли его люди совсем. Проснувшись, медведь первым делом отправился к развилке. Но чаянной горы продуктов не было. Медведь пригорюнился, но тут показался автобус. Он выскочил на обочину, автобус остановился, и из него с радостными восклицаниями выбежали люди. Медведь приветливо улыбнулся: не забыли. И еды сколько приготовили. Да и он сам не подкачал, повеселил народ пляской. Не может же он быть неблагодарным, хотя за зиму и ослабел малость. Вскоре медведь приметил и иных благодетелей. Их привозили на маленьких машинах. Приезжавшие люди наставляли на приплясывающего медведя какие-то коробочки, о чем-то весело переговаривались, а потом выставляли на обочину банки с медом. Постепенно медведь догадался, что эти люди специально приезжали к нему, а потому для них особенно старался. Они же к нему в гости приехали. Огорчала медведя только одна машина, чуть побольше привозивших ему гостей. Из этой машины выходил хмурый полноватый мужчина и что-то сердито выговаривал своим спутникам. Спутники менялись. Иногда их было двое, иногда трое. И почти всегда это были новые для медведя люди, пахли иначе. Медведь стал остерегаться этой странной машины, при ее появлении уходил в густые кусты и, лежа там, ждал, когда его недоброжелатель уберется. Но иногда приходилось вылезать. Нельзя же пропустить автобус. А уж приехавших к нему гостей и вовсе негоже обижать. Тогда сердитый мужчина начинал ругаться и даже кричать зло. Медвежьи гости как-то робко переругивались с ним. Тогда сердитый мужчина доставал какой-то красный прямоугольник и принимался им размахивать. Медведь на всякий случай отходил ближе к кустам, но зорко следил, чтобы его недруг не покусился на гостинцы. Однажды сердитый мужчина сделал попытку приблизиться к подаренной медведю еде. Тогда медведь стал на задние лапы и грозно зарычал. Недруг тут же отскочил назад, принялся кричать, размахивать руками. После этого случая медведь удвоил внимание, стал осторожнее. Что-то подсказывало зверю, что добром набеги сердитого мужчины не кончатся. Он уже загодя чуял приближение опасной машины, прятался. И все-таки не уберегся. Недруг приехал на другой машине. Медведь рванул в кусты, но что-то больно кольнуло его в зад, перед глазами все завертелось, поплыло. Медведь рванулся из последних сил и упал.
Очнулся он в совсем незнакомом месте. Нет, место было неплохое: вон малинник, рядом река, на перекатах которой плещется рыба. Но чужое место-то. Где щедрая дорога. Где его берлога, в обустройство которой медведь вложил столько сил, старания. Он же рассчитывал жить в этой берлоге не один год, устраивал ее добросовестно. И все это пропало. Вот этого он своему недругу никогда не забудет, не простит. Медведь обиженно и грозно зарычал и пошел осматривать новые свои владения: осень не за горами, надо строить новую берлогу.
Зимой ему снились украденные у него места, грустные люди, приехавшие к нему в гости. Проснувшись, он отправился добывать пропитание. Эх, как же хорошо ему было прошлой весной… Но что делать, он даже не представляет, в какой стороне остались украденные у него поганым недругом угодья. За что этот мужчина так обидел медведя, что плохого медведь сделал ему. Порой воспоминания о прежней жизни, о веселых и щедрых гостях загоняли медведя в черную тоску, и тогда он выбирался на какую-нибудь поляну, садился посередине нее, задирал голову вверх и принимался выть, жалуясь незнамо кому на свою обиду. В эти минуты более всего он хотел учуять своего недруга. Ох, и задал бы он ему трепку. Медведь так и решил: если есть справедливость на свете, то они еще встретятся. Убивать он этого злодея не будет, но проучит так, что тот навсегда заречется обижать медведей. И еще жалел, что не задал недругу трепку там, у развилки, когда тот кричал на медвежьих гостей. Наверняка гости были бы на его, медвежьей стороне…
