Чем дальше мы продвигались, тем больше замечали следов пожара. Мы прошли через уставленные разным оборудованием лаборатории, потом через ряды пустых клеток. Наконец я нашла и первое тело… или, что-то похожее на тело. Это был ярко-желтый костюм с похожим на пузырь шлемом. Я видела такое в своём сне: это костюм химзащиты. Конкретно этот был пустым и с трещиной в шлеме. Я сняла с его пояса диктофон.

К сожалению, он тоже был поврежден… как-то. Не то покусан, не то побит, не то пожёван. Когда я попробовала прослушать запись, из динамика понеслись шипение и треск.

«…ш-ш-ш-ч… весь наземный персонал эвакуирован. Теперь мы должны навести здесь порядок. И почему Твайлайт именно сегодня понадобилось ехать на эту долбанную вечеринку в Мэйнхэттен… п-ш-ш-ш-ч… везде заражение пятой степени. Не понимаю, куда делись тела. Связался с новым директором ДМД, но от него никакого толку. Сказал только, что всё, над чем они работали, засекречено. Хрен знает, на что здесь можно наткнуться…»

Мы подошли к следующему шлюзу. Его укреплённые двери были смяты и отогнуты.

— Как думаешь, мне будет вредно здесь находиться? — спросила я с улыбкой.

— Тебе? С твоей-то удачей? — ухмыляясь, ответила Рампейдж.

— Да уж, — сказала я, глядя вперед. Затем я резко развернулась. — Сейчас вернусь.

Рампейдж уселась, наблюдая, как я пошла обратно, чтобы натянуть на себя один из защитных костюмов. Влезть в него вместе с броней не получилось, так что я, вздохнув, оставила её рядом с ящиком. Когда все замки и клапаны на костюме были закрыты, из закреплённого на ноге талисмана стал поступать воздух. Рампейдж захихикала, глядя на меня, и я, вернувшись к ней, сказала:

— Что такое? Мы тут не все бессмертные.

В ответ она улыбнулась и покачала головой.

Двигаясь дальше, мы нашли лестницу, ведущую на нижний этаж.

«…ч-щ-щ-щ-щ… тут полный бардак. Ума не приложу, откуда эти ребята достали такие штуки. Вроде, всё легально, на контрабанду не похоже. Готов поклясться, это первая законопослушная лаборатория в Хуфингтоне… п-ш-ш-ш-ш…»

Я увидела на полу радужные лужи, и мое сердце неспокойно забилось.

«О, Селестия… да что же тут случилось? Здесь не должно быть столько… вот дерьмо…»

Я старалась держаться подальше от куч светящегося хлама и резервуаров с сияющей жидкостью, которая наверняка не была водой. Металлические стены казались оплавленными, однако совершенно неестественно деформированными. Словно метал размяк и изогнулся, притом следов копоти почти не было.

«…т-з-з-з-з… этих проклятых тел нигде нет. Здесь должно было быть почти пятьдесят исследователей. Куда они все, мать их, пропали? Лютик? Пикетс? Ребята, вы где?»

Я медленно вошла в очередную лабораторию. Стоящие там терминалы, и даже их экраны, были изогнуты и деформированы до неузнаваемости; почти все они не функционировали, за исключением одного. И на его дисплее я смогла разобрать несколько слов:

>«Испытания „Серебряной пули“ в лаборатории крионики».

«Крионики? Для чего им понадобилось замораживать эту дурацкую пулю?» — сквозь треск донеслось из диктофона. А мне хотелось спросить, почему нельзя было просто назвать это «лаборатория заморозки», вместо того, чтобы выдумывать какое-то причудливое слово.

Тут я заметила знак над дверью, ведущей в соседнее помещение; очевидно, это и была лаборатория крионики. Изнутри она не выглядела замерзшей. Наоборот, было впечатление, что всю лабораторию слепили из воска, который однажды нагрели достаточно, чтобы он оплыл, но не растаял полностью. Всё в ней казалось сплавленным в одну сплошную массу.

«Ну всё… ч-щ-щ-щ-щ-ч… я сваливаю отсюда… стоп. Пикетс, ты? Что за блядские шуточки…»

Я медленно повернулась и увидела пони в костюме. Костюм был точь-в-точь как мой… Я медленно и осторожно пошла к ней. На полу было что-то липкое.

— Э-э-э… это ещё что? — спросила Рампейдж, глядя на свои копыта. — Блекджек, пойдём отсюда. Здесь даже для меня слишком дерьмово.

— Секундочку.

Пони в костюме стояла, прислонившись к стене, напротив двери. Я потихоньку шла в её сторону, пока Рампейдж отскребала клейкую дрянь с пола от своих копыт.

Сопровождаемая треском и шипением динамика, я окинула взглядом помещение. Мое внимание привлек один знакомый предмет.

В центре лаборатории возвышалось что-то вроде подставки, больше напоминавшей органический нарост. Над ней висела деформированная металлическая рука-манипулятор, похожая на остов конечности. Предмет на подставке был, наверно, единственным, который не сплавился с окружением.

И я знала, что это за предмет; ещё один такой же был сейчас у меня в сумке.

На подставке лежала вскрытая «Серебряная пуля». Она была в основном пустая; было видно ядро — камень, светящийся мягким белым светом. Толстые стенки корпуса, сделанного из серебристого металла, изнутри покрывали остатки радужной субстанции.

Я, медленно пятясь, начала двигаться к выходу.

«Пикетс? Пикетс?! Нет!!! Пикетс!!!» — хрипел диктофон.

Снова посмотрев на пони, я вдруг поняла, что она не опиралась на стену. Она была её частью.

И смотрела прямо на меня.

Затем она открыла рот и закричала.

А вместе с ней стала кричать и вся лаборатория.

Заметка: 95 % опыта до следующего уровня.

Глава 16

Хор

«И если будет меж нами разлад, песни и смех вновь помирят нас.»

До этого я уже сражалась с чудищами. Гидра во Флэнке… мутировавшими дракончиками в Стокярде… радскорпионами… мантикорами… и иже с ними. Все они были опасными. Но даже не смотря на их странный вид, они не вызывали отторжения, ощущения чужеродности. Лапы, клыки, голова, жало, копыта… Отвращение — да, но не чужеродность.

Это же… вызывало.

Стены, пол, потолок… все было в движение. Невозможно было понять, где кончается метал и начинается плоть. Выпученные глаза и рты открытые в одном бесконечном крике. Все смешалось в этом монстре: какое-то оборудование, кишки, еще какие-то органы. Пятясь назад, я почувствовала… почувствовала, будто мои внутренности начали шевелиться! Будто мои пораженные порчей органы захотели выбраться наружу прямо через мою глотку! Я было начала бороться, но меня тут же вырвало внутрь шлема. Надо сказать, что это были еще цветочки по сравнению с тем, что произошло в противоположной части моего тела.

Хуже того, мне тоже захотелось присоединиться к их крику. Он буквально вырывался из меня.

— Прекрати! — крикнула я, пытаясь убраться из этого злополучного места, но мои копыта увязли в полу! Нет, это пол опутал мои ноги! То есть, лапы тонули в нем!

— Пожалуйста, остановись! — взмолилась я.

И оно прекратило.

Но лучше от этого не стало.

Глаза, они смотрели на меня. А плоть, смешанная с металлом, казалось, ждала чего-то. Наблюдала.

— Она не присоединилась к нашему хору… — прошептали рты.

Святая Селестия… неужели они…

— Ты… ты умеешь говорить? — тихо сказала я, смотря на… глаза пони. И их рты. Луна милосердная, да я могла разглядеть метки в этой мешанине!

— Она почти. Почти присоединилась к их хору, — прошептал один из ртов. Радужная слюна капала с его губ. Затем он ухмыльнулся: — Мы должны заставить её присоединиться к нашему!

— О чем вы, я не понимаю, что еще за… хор? Я не умею петь!

Я взглянула на Рампейдж, но её остекленевшие глаза были широко раскрыты. Она выглядела словно жеребенок, застрявшей в ночном кошмаре.