Глори ничего не ответила. Ей нечего было возразить.

— Она сходит с ума, да? — подала голос Скотч Тейп, идеально подытожив всё вышесказанное.

Глори тихо всхлипнула.

— Пойду проверю раненого. Возможно, понадобится вколоть ему ещё Мед-Икса, — мрачно произнесла она, поднимаясь на ноги, и направилась в сторону грузового фургона, ставшего сейчас импровизированной больницей.

— И как нам быть дальше? — тихо спросил П-21.

«Вам нужно стремиться сделать этот мир лучше. И что бы вы ни совершили, это будет во сто крат лучше того, что сделала бы я. Я ведь убийца. Палач. Последнее происшествие не оставляет в этом никаких сомнений».

— А что бы ты предпринял, если бы с нами не было Блекджек? — спросила Рампейдж.

— Не знаю, — всё так же тихо ответил П-21. — Просто не знаю. О, видят Богини, она нужна мне. Она и её глупые поиски… Лишь они давали нам цель в жизни. Но теперь, когда она расклеивается окончательно, я уже не знаю, как быть. Возможно, попробую осесть в Мегамарте или Капелле… или ещё где.

«Он должен осознать, что без меня ему будет только лучше. Что он слишком умен, чтобы сгинуть в моей компании где-нибудь в Пустоши. Сколько удивительного он смог бы совершить вдали от меня».

— А я? — спросила Скотч Тейп. Я спасла жизнь этой кобылке, но погубила всех, кого она знала. Заставив путешествовать в компании с убийцами. Но пока она ещё чистая и невинная душа. Я не допускала и мысли, что её мать била или как-то ещё истязала свою дочь.

— Ну, к счастью, всегда открыта вакансия пушечного мяса для Потрошителей, пока те продолжают свои разборки со Стальными Рейнджерами на другой стороне реки. Вполне приемлемая работёнка, — задумчиво произнесла Рампейдж.

Лакуна промолчала. Возможно, и у неё припасены некие… планы. Вернётся ли она к Капелле? Займётся ли поисками Книги самостоятельно?

А Глори… в одночасье лишившаяся всего… что будет делать она? Куда податься дашиту в этом мире? Попытается ли она очистить своё доброе имя? Сразится ли с Лайтхувзом в одиночку? Или просто найдёт себе тихий уголок в Пустоши, чтобы осесть там?

Пока её не схватят работорговцы, не отравит Х.М.А. или не сожрут какие-нибудь монстры. Или пока Крупье не заберёт ещё одну пони. И затем ещё одну. И ещё. Потому что именно так обстоят дела в Пустоши.

Мне вспомнились слова Рампейдж, сказанные ей когда-то:

С каждым годомстановится только хуже. День ото дня яд распространяется всё дальше. Думаю, если смерть не возьмёт меня, то в один прекрасный день я останусь последней живой тварью на разлагающемся трупе Эквестрии.

«Ты права, что боишься, Рампейдж, потому что так и будет. И я ничего не смогу с этим поделать. Пустошь всегда одерживает верх».

Со стороны фургона раздались вопли, полные страданий. Они идеально гармонировали с криками в моей голове, снова и снова повторявшими одно и то же терзавшее меня слово.

Это стало последней каплей.

Я не могла больше оставаться здесь. Не могла выносить всего этого. Мне нужно было уйти… куда угодно. И я нашла способ, левитировав из сумки шар памяти и коснувшись его рогом.

<=======ooO Ooo=======>

Так, что тут у нас? Самец… пони… земной пони, если точнее. Большой и массивный. Униформа. Оружие. Мятный одеколон? Вот это было неожиданно.

Мой носитель встал перед зеркалом. Дуф. Он, как и прежде, излучал обаяние каменного изваяния. Жеребец повернулся одним боком, и на его лице появилась улыбка. Повернулся другим, и она превратилась в усмешку. Весьма плотоядную, надо сказать. Дуф тяжело плюхнулся на круп, схватившись за голову.

— Мама, ничего не выйдет. Я знаю, ты сказала, что мне нужно набраться храбрости и всё такое… открыть ей свои чувства… но это просто безнадёжно.

— Дуфус, ты болван! — отрезал раздражённый кобылий голос из другой комнаты. — Тебе ведь нравится эта кобылка, не так ли?

— Конечно, мама. Больше всех на свете.

— И ты сказал, что ей сейчас очень плохо?

— Всем нам, мама, — ответил Дуф, пытаясь пригладить свою непослушную чёрную гриву. — С гибелью Биг Мака… мы все чувствуем себя потерянными.

— Значит, именно сейчас ты нужен ей, понял? Самое время признаться в своих чувствах и сказать ей, что любишь, — наставительным тоном произнесла его мать. Она шагнула в поле зрения, костлявая и мрачная, и на её кислом лице мелькнула улыбка. — Ну вот. Вылитый отец.

Почему-то показалось, что тощая розовая кобыла не особо обрадована этим фактом.

— А теперь отправляйся и сделай всё как нужно, понял, Дуфус?

— Да, мама, — кивнул он в ответ. — Обещаю, в этот раз я не напортачу.

Она вздохнула и погладила его копытом по груди.

— Просто постарайся как следует, — произнесла она и встала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в щёку. — И как только я умудрилась родить такого здоровенного увальня?

Дуф усмехнулся и нежно потёрся носом о её спину, прежде чем отступить назад.

— Тебя ждёт прекрасная ночь, Дуфус.

Должна признаться, мне не доводилось раньше слышать, чтобы это слово произносили с такой нежностью.

Дуф попрощался с матерью и на автобусе отправился обратно в Мирамэйр. Все на авиабазе выглядели ужасно подавленными. Полагаю, похороны Биг Мака состоялись совсем недавно. Выйдя из автобуса, Дуф поскакал в сторону казарм, миновав по пути группку кобыл, которые разгружали свой небесный фургон. Едва заметив его, они сразу же зашушукались, пихая друг друга локтями.

— Эй! Спорим, ты не сможешь выгрузить все эти ящики за пять минут, — нарочито громко обратилась одна из них к своей подруге.

— Ха… да это никому не под силу, — возразила та, а затем добавила: — Даже Дуфусу.

Его уши встали торчком.

— О чём вы, дамы? Да мне это — раз плюнуть.

Я мысленно застонала, когда он без колебаний забрался в фургон и, схватив зубами холщовую веревку на конце деревянного ящика, взгромоздил его на свои широкие плечи. Надо признать, ящики эти были на редкость тяжелые, но и Дуф был не слабым малым. Ворочая ящики, он не переставал говорить.

— Видите, дамы… вот почему… вам, кобылам… не обойтись без жеребцов, вроде меня… под боком!

А те, переглядываясь, едва сдерживали смех, пока этот амбал, обливаясь потом, делал за них всю работу.

Одна из кобыл заговорщически подтолкнула локтем другую.

— Эй, Дуфус. Мы слышали, как Твист говорила о тебе.

Тот аж выронил ящик, резко повернувшись в её сторону.

— Серьёзно, Брасс? И что же она сказала? — Ящик всем своим весом обрушился Дуфу на ногу, но он едва ли обратил на это внимание.

Брасс, кобылка с красной шёрсткой, ухмыльнулась и, переглянувшись с подругой, уставилась на этого остолопа.

— Ну, она говорила, что ей нужен особый жеребец. Большой. Сильный. Храбрый.

Я почувствовала, как лицо Дуфа расплывается в идиотской улыбке.

— Ну, я как раз такой: большой, сильный и храбрый, — чванливо произнёс он.

«Ага, а ещё потный и вонючий. Проклятье, как же он взмок, ворочая эти ящики!»

— Но она также сказала, что это должен быть смелый и решительный жеребец, который не побоится взять инициативу на себя и как следует отдерёт её отодрать.

Хотя её подруге этот разговор, несомненно, доставлял удовольствие, остальные кобылки нахмурились, очевидно, найдя неуместной подобную манипуляцию не очень сообразительным парнем.

— В самом деле? Но мама говорила, что я должен быть с ней милым.

— Пф-ф… И что это даст? Слушай меня, не прогадаешь. Тебе просто нужно решиться и дать ей то, чего она хочет.

— Дуфус… — начала одна из кобылок, но подруга Брасс оборвала её, наградив выразительным взглядом.

— Что ж, дамы, мне нужно идти, — откланялся Дуф и рысью пустился к главному корпусу.

— Это было мерзко, Брасс, — заметила одна из кобыл, глядя ему вслед.

— Да ладно? Не моя вина, что он просто тупой амбал. Твист как следует надерет ему зад. Вот будет потеха.

Не уверена, услышал ли эти слова сам Дуф, так как все его мысли были сейчас устремлены к казармам Мирамэйр, с которых он не сводил глаз.