– Я не просила привозить сюда, и тем более не просила твоих денег, придурок! У меня есть собственные сбережение, так что отвали. Я тоже хочу убраться отсюда так же сильно, как и ты хочешь, чтобы я сделала это. – Он растерялся. Хан ожидал, что она захочет остаться, и теперь не знал, как вести себя с ней. – Ты найдешь своего засранца–брата, заставишь его вытащить это, и я буду более чем счастлива, отправиться к себе домой. И лучше бы сегодня, если это возможно.

Хан развернулся, направившись к двери. Он увидел, как его мать поднимается к ним по лестнице, и вновь обернулся к девушке. Он пристально посмотрел на неё.

– Тебе лучше быть милой с мамой, или, да видит Бог, куда бы ты не спряталась, я..

Она перебила его, голос был низким и грозным:

– Ты гребанный мудак! Ты думаешь, можешь прийти сюда, обращаться со мной, как с куском дерьма, а затем пригрозить мне быть милой с твоей мамой? Пошел на хрен! – Она села на кровати, и он заметил, что рана на её плече начала кровоточить. – Убирайся отсюда к чертям и не смей возвращаться. Иначе я оторву эту хрень к дьяволу, встану и проделаю новую дыру в твоей заднице. Убирайся!

Он отодвинулся, пропуская маму. Она слышала, как они ссорились, но только улыбнулась девушке, поставив поднос ей на колени. После повернулась к своему сыну, скрестив руки на груди.

– Ты слышал её? Она была бы рада, если бы ты ушел. И думаю, это будет лучшее, что ты можешь сделать. – Хан кивнул, но прежде, чем смог сбежать, она продолжила: – Хан Боуэн, не рассчитывай, что это сойдет тебе с рук. У нас с тобой будет разговор о том, что не стоит угрожать гостям в моём доме. Ты понял меня?

– Да, мэм. Я понял. – Он оглянулся, опустив голову. – Мне жаль, что я был груб с кем–то в твоём доме.

– И?

Он поднял глаза, поняв, что она ждала от него. И девушка тоже. Но этот мужчина не стал бы извиняться перед человеком, и уж тем более перед женщиной.

Он вышел из комнаты, не сказав больше не слова. Его мама разозлиться на него ещё больше, но он не будет ни перед кем больше раскланиваться, тем более перед человеком. И он не был впечатлен ею. Хан всего лишь был потрясен её поведением, но не впечатлен.

Хан уже был на пороге, когда вспомнил о своём отце. Тот просил поговорить с ним, прежде чем он уйдет, но мужчина был совершенно не в настроении. Он сорвал с себя рубашку, обращаясь, когда его брюки полетели наземь.

Розанн была похожей на девушку наверху в спальне. Двуличная и жестокая, и как только он влюбился в неё – она предала не только его, но и его семью. Он никогда больше не будет доверять человеку, пока жив.

Хан знал, что она не была его парой, но, черт возьми, они могли иметь всё, а единственное чего он хотел – она. Помимо того, чтобы обращаться в пантеру. И когда он рассказал и показал ей, кем он был – она восприняла это совершенно нормально. Но он ошибался, смертельно ошибался.

Она предала его одной ночью, сказав, что у неё есть несколько «хороших друзей». Мужчина предложил ей выйти за него замуж за неделю до этого, и она согласилась. Большая свадьба была назначена на июнь. На июнь, что был семь лет назад.

Он вздрогнул, вспомнив о том, что было после, съежившись, подумав о том, чего ему стоило справиться с этим. Её семья была богатой и состоятельной, и всячески мешала ему вернуться к прежней жизни, чего уж говорить о работе, которую так любил.

Хан остановился, когда увидел Дилана в доме Уокера. Он шел туда поговорить с братом, чтобы тот дал девушке уйти туда, откуда она приехала. В лесу были места, где каждый из них прятал кое–что из своей одежды – и Хан направился к такому месту сейчас. Надев джинсы и, накинув рубашку, постучал в дверь. Уокер не был удивлен визитом и пригласил войти.

– У нас есть пиво и пицца. Если ты будешь вести себя цивилизованно – оставайся, если нет – уходи. - Хан хотел огрызнуться, он всегда вёл себя цивилизованно, но вспомнил, насколько грубо обошелся с девушкой. – Я серьёзно, Хан. Сегодня я не в настроении для твоего дерьма.

Он вошел, кивнув. Что бы ни произошло с его братом – это не было хорошим. Уокер обычно был наименее вспыльчивым из них всех. Хан был на кухне, когда его сотовый зазвонил, но он выключил его, увидев, кто звонил. Мама сможет получить свою расплату и немного позже, прямо сейчас нужно было поговорить с братьями.

– Когда эта девушка уедет?

Он не обмолвился и словом о том, почему пришел, пока не доставили пиццу. Уокер промолчал, но вот у Дилана было что сказать:

– Какое тебе до этого дело? Она не причинит тебе вреда, и она, конечно же, не мешается у тебя под ногами. И, насколько заметил, она нравится маме с папой. – Дилан фыркнул. – Безусловно, они не ненавидят каждого человека, с которым встречаются, в отличие от тебя.

Он хотел ударить парня, но у Хана и так хватало проблем. Он посмотрел на Уокера, не обратив внимания на Дилана - он решил просто игнорировать его.

– Она уйдет только тогда, когда я разрешу. Отвалите на хрен, это не должно волновать вас. – Дилан начал что–то говорить, но Уокер остановил его взглядом. – Тебе не понравится это, но единственный кто должен будет сейчас уйти – ты. Я не отпущу её, пока она не выздоровеет.

– Что происходит? – Он перевел взгляд с Дилана на Уокера, и обратно. – Что ты знаешь о ней такого, что скрываешь это от меня? Она чертов репортер, не так ли? Проклятье, Уокер, одного раза нам было мало?

– По сути, я не знаю, чем она зарабатывает на жизнь. Даже её имя сказала мне не она сама, а папа. – Он отметил, что даже не сказал Хану о том, что знал. Прежде, чем он успел переспросить, вмешался Дилан:

– Ты, может, и не можешь ему сказать, но у меня нет с этим никаких гребанных проблем: она его пара.

Хан отшатнулся, уставившись на парней. Уокер сказал что–то Дилану, но Хан не был в состоянии разобрать это. Весь его мир рухнул в одночасье.

Следующим утром Линн проснулась настолько измотанной, что едва могла пошевелить руками. Ногу сводило от боли, но она не собиралась останавливаться. «Без боли нет результата» – вот что она говорила себе, принимаясь за новую попытку подняться. Но едва ли это удалось, девушка закричала, не сдерживая слёз, и, буквально, спустя несколько мгновений дверь в комнату с грохотом открылась.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – Доктор Боуэн остановился перед ней, одетый только в боксеры. И, к слову, у него было самое прекрасное тело, которое ей только приходилось видеть. – На тебя кто–то напал?

– Убирайся, – Линн ненавидела, что её голос звучал так сдавленно, но вновь упрямо указала на дверь: – Я сказала тебе вчера, что не хочу тебя видеть… Какого хрена ты творишь?

Мужчина снял с неё одеяло, откинув в сторону. Она бросила взгляд вниз, на пропитанный кровью бинт, попытавшись дотянуться к одеялу и натянуть его обратно, но мужчина вырвал его из пальцев Линн, отбросив его уже на пол.

– Что ты творишь? Твои раны вновь открылись. Теперь мне стоит позаботиться о последствиях.

Она старалась не пялиться на его тело, но, Господи, он не оставил ей выбора. Даже не смотря на боль, пронзившую тело, Линн хотела, чтобы он снял тот несчастный клочок одежды и присоединился к ней в постели. И вдруг Уокер замер, посмотрев на неё.

Он выглядел… единственное, что пришло на ум, чтобы описать его – жаждущим. Поддавшись импульсу, Линн потянулась к подушке около неё, прикрывшись ею. Они замерли на несколько мгновений, но когда мужчина приблизился к ней, она сжалась, будто в ожидании удара.

– Ты знаешь, что творит со мной твой запах? – Уокер встал над ней, и она не могла не отметить, как затвердел его член под боксерами. – Кэйтлинн, если ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе, невзирая на возможную боль… Тебе лучше сказать хоть что–то.

Она подумала о тысяче способов сказать «да», но только покачала головой. Мужчина отступил на шаг назад, затем на ещё один, прежде чем глубоко вдохнуть. И, похоже, его член был полностью согласен с ней по поводу того, чтобы он составил ей компанию в постели.