- А вот это очень хороший вопрос. Во внешней политике благие намерения исключены. Им определенно что-то нужно...

  - А быть может, в коем это веке властями Армидеи двигали благие намерения? Быть может они просто хотят помочь своим собратьям номакам увязшим в Мерзлом лесу? Потому что от вторжения в Страну Волка любая выгода исключена, там ничего нет кроме чертового снега и холода.

  - Благие намерения? Все те же: свобода и просвещение. Развитие? Что это, по-твоему? Увеличение численности населения; усложнение процесса создания материальных благ, социальной структуры; занятие и освоение новых территорий. И самое главное, в итоге - это появление армии и вот с этого момента все становится интересным.

  - Какой смысл от армии у кучки дикарей, которых не волнует этот мир дальше их леса?

  - Если в своем развитии люди твоего народа усложнят свою жизнь настолько что дойдут до создания армии, поверь, им станет тесно за Фригнетскими горами. Они проявят интерес к миру вокруг. Я не хочу гадать, я лишь знаю, что равными партнерами жителям твоей страны с артэонами не быть. Хочешь превратить независимую, свободную, не идеальную, но гордую Страну Волка в очередную артэонскую марионетку? В очередной артэонский проект. Хочешь открыть этот тихий уголок для этой "мировой империи"? Хорошо. Но только учти что, однажды запустив это зло в свою маленькую родину, исправить этого будет уже нельзя. Неужели ты и вправду думаешь, что твоим сородичам, чтобы быть счастливыми нужны многоэтажные дома, метро, золотая посуда и прочие блага цивилизации, без которых они не живут и просто погибают, бедные несчастные ждут, пока мы им это принесем? Я просто отказываюсь верить, что ты настолько тупой.

  - А что, по-твоему, хорошо, когда муж жену до смерти забивает или издевается над ней как хочет только потому, что она его собственность и никто не имеет права вмешиваться в дела такого вот кошмарного "собственника". Или может хорошо, когда детям с детства прививают необходимость убийства врагов, демонстративно насаживают головы людей на колья на глазах совсем еще малышей, говорят им что убийца это герой, охотник за головами - идеал к которому стоит стремиться. Я просто хочу спасти свой народ от дикости вот и все. И кроме приобщения к артэонам других вариантов я не вижу.

  - Делай, как считаешь нужным. Но имей в виду, мы можем развернуться обратно по первому твоему желанию. Боевая задача выполнена, я думаю, ребята будут рады вернуться домой, - успокоившись, не смея давить на Рурхана, закончил Вэйнон.

  - Тем более как я могу вернуться? Даже не представляю, - Рурхан как-то расстроено улыбнулся. - После всех этих ужасов, которых мне уже хватило я не смогу жить как жил прежде. Не смогу, скажем так, сиять и радоваться жизни как мои родные и не смогу им ничего объяснить. Я боюсь вернуться в идиллию мира артэонов.

  - Ну! Ты не будешь видеть эти ужасы постоянно. А дальше поверь мне, время вылечит все. Ну, может, увидишь пару страшных снов, проснешься в холодном поту, а дальше все пойдет своим чередом.

  Вэйнон достал зелье, пояснив, что это не алхимия, а чистый природный продукт на травах. - Сны - лучшая часть нашей жизни, возможность погрузиться в мир фантазий. Тем более это важно здесь - когда мы вне дома, - открывая бутылочку с зельем, пояснил он. После глотка зелья Рурхана за секунды сморил сладкий нежный оторвавший от "несовершенной реальности" сон с кучей ярких безумных сновидений, в которых мелькали его друзья, золотой город и его возлюбленная.

  Проспав или можно сказать без сознания, пролежав всю ночь, на тоненькой подстилке, проснувшись утром у догоревшего костра, Рурхан не мог поставить зуб на зуб. Промерзнув насквозь, еще долго он не мог прийти в себя, дрожа от холода. Вэйнона естественно уже и след простыл.

  Батальон начал собираться в дорогу. Солдаты паковали вещи, одевали на себя, снятую на время отдыха экипировку. Один из командиров взводов подошел к солдату, спешно укладывающему амуницию в наспинный рюкзак.

  - Рядовой Сорн, - обратился к нему офицер.

  - Что тебе опять надо? - с красными отметинами на наплечных бронепластинах, обернувшись, не своим холодным хриплым голосом спросил Джейсон. Боевой окрас на его лице почти высох, не будучи фанатиком без приказа, новый он не наносил.

   - Какие-то проблемы с ним сэр? - указывая на Джейсона, уже спрашивает у офицера неизвестно откуда взявшийся сержант. Это сержант Раймс, у которого к Джейсону особое отношение, возник из ниоткуда, едва увидев, что командир взвода подошел к его любимому меченому. Сложно описать, как же Джейсон ненавидел эту тварь, от звука голоса этого сержанта его просто выворачивало наизнанку. Получившийся невысоким, недотягивающим до двух положенных метров этот сержант являющийся заместителем командира взвода, где служил Джейсон, был крепким и коренастым. Всех своих солдат в особенности Джейсона он держал в постоянном напряжении не давая расслабиться ни на секунду до конца боевого выхода. Сколько раз, в порыве гнева набрасываясь на него, Джейсон пытался разорвать его на куски, но всякий раз оказывался без сознания. "Ваша солдатская ненависть ко мне говорит о том, что я плохой человек, но хороший сержант!" - издеваясь над Джейсоном и его сослуживцами, заставляя их отжиматься по нескольку сотен раз в полной боевой экипировке, говорил этот сержант. Сам отличник боевой подготовки, всегда в вычищенной до блеска форме или броне, он всегда держит руки сложенным за спиной. Рядового Сорна единственного меченого во взводе этот сержант считал своим любимчиком. Редко какая работа, выпадающая на долю солдат в боевых походах, проходила мимо Джейсона, также как и ночные караулы. Пока Раймс был рядом, о покое Джейсон мог только мечтать. "Я загоняю тебя так, что у тебя не будет времени сходить с ума!" - так он объяснял Джейсону свое пристрастие.

  - Нет, все нормально товарищ сержант. Идите, контролируйте взвод. Этим я займусь сам, - ответил офицер. Сержант Раймс, недовольно покосившись на Джейсона, быстро удалился, выполнив волю офицера. "Вы дармоеды чего расселись! Почему костер еще не потушен! - пиная валяющиеся под ногами рюкзаки, сержант Раймс принялся выполнять команду офицера. - Или вам требуется пара сотен приседаний, чтобы с утра вспомнить, как опасно оставлять не до конца затушенный костер!". Джейсон недовольно сморщился, слыша этот рев. "И тебе доброе утро Раймс", - усталым голосом пошутил кто-то из местных старослужащих.

  - Я по поводу твоего друга. Рурхана. Ты должен поговорить с ним, - когда Раймс замолк, офицер спокойно продолжил свой разговор с Джейсоном.

  - Ты что издеваешься?! - воспротивился Джейсон, нервно продолжив паковать свой рюкзак. - Хочешь, чтобы я окончательно свихнулся! Лучше уж отдай меня Раймсу.

  - Нет. Просто я вижу, как ты страдаешь, как тебе тяжело. Поверь мне, разговор с ним избавит от ненужных переживаний.

  - Какие к черту переживания! Я в Малдуруме, мы оба знаем кто я здесь. Хочешь, чтобы я его задушил или что? Подталкиваешь меня к очередной пропасти? - сказал Джейсон, встав и закинув рюкзак к себе на спину. - Товарищ лейтенант рядовой Сорн экипировку уложил, для дальнейшего похода готов. Проверять будешь, а то может я забыл чего?

  - Прекращай этот спектакль. Не забывай, что я тебе обязан. Ты спас мне жизнь.

  - И жалею об этом.

  - Я как офицер в омуте Малдурума сохраняю здравомыслие и поэтому ты с головой погруженный в свое безумие должен меня слушаться. Чтобы снять с себя груз ты должен пойти и поговорить с ним. Поверь, так будет лучше. Я это знаю.

  Укрытый одеялом Рурхан еще дрожа после холода ночи, сидел у транспортника в ожидании отправки. Рядом зевая после сладкого сна, стоял стерегущий его Фрагор. К ним подошел молодой офицер, по нему было видно, что он еще совсем зеленый, ничего не видевший, пока еще полный энтузиазма, ни нервный.

  - Господин Рурхан, - подойдя, сказал этот офицер. - Я лейтенант Конрад, командир одного из взводов. С вами хочет поговорить один из моих солдат, - сказал он, указав на стоящего в стороне, метрах в десяти Джейсона, замершего на месте стыдливо опустив взгляд полный безумия Малдурума. Для узнаваемости офицер заставил его снять шлем. При виде Джейсона, сердце Рурхана болезненно сжалось, к такому резкому сюрпризу, он не был готов.