В поисках нуждающихся в защитнике и боге более развитых привычных ему людских обществ он забрел в Преферию, в диких лесах юга которой отыскал небольшое забытое всеми людское королевство живущее под властью кучки безумцев возглавляемой тираном и психопатом. Победоносно заявившись в угнетаемый серый городок, уничтожив всю тамошнюю безумную власть, он провозгласил себя спасителем принесшим свободу угнетенному народу. Как и полагается, поставив у власти марионеточного короля из местных молодых князей, сам себя он провозгласил верховным жрецом являющимся олицетворением бога на земле. Неудобную продуваемую хижину или лежанку у костра он снова сменил на мягкую перину, огромную королевскую кровать. Он клялся, что изначально желал только добра, искренне хотел сделать лучше жизнь своего новоиспеченного народа и первое время действительно вникал в проблемы, старался помогать. Во всяком случае, с урожаем в этих краях больше проблем не было, личный маг способный контролировать погоду заботился об этом. Но неизбежно, постепенно всеобщее преклонение, почитание вседозволенность лишенная всяких рамок привели его личность к полному моральному разложению. Проводя время в бесконечных пирушках, попойках в перерывах между оргиями окружив себя мерзкими гнилыми на языки лицемерами, он сам не заметил, как превратился в чудовище. Перестав вникать в проблемы, забив на подчиненный народ, в ломке с вечного бодуна одобряя любое решение текущих проблем, лишь бы только от него отстали, он сам не заметил, как стал тираном и диктатором страшнее тех, кто был до него. В подчиненном народе стал видеть вечно бунтующее непослушное мерзкое стадо, с которым нельзя церемониться.
Он знал, что рано или поздно за ним придут, ни темные так светлые маги, поэтому стал готовиться к неизбежной схватке. Желая обезопасить себя, лишенный пут морали, подняв древние писания, он изучил и освоил суперзаклинание "Ледяной взрыв" относящееся к списку смертельных запрещенных соглашениями магов. Завел дружбу с магом Литарном Темным, повелевающим Ладгарской Империей, вступил в преферийскую гильдию темных магов, как-то незаметно для себя став без пяти минут прислужником Тьмы.
И вот однажды проснувшись с дикого похмелья, умирая от привычной по утрам боли, на какой-то шкуре на полу в вонючем пропахшим потом и грязными женскими телами своем тронном зале, погруженном в полумрак, устав от этой грязи и мерзости, накинув какой-то серый плащ. Он решил пойти прогуляться, впервые за долгие годы просто так выйти из своего замка, посмотреть, как живет его народ. Увиденное его естественно шокировало. Серый убогий городок, тонущий в грязи, повсюду полупьяная безумная стража, редкий обычный местный житель бегом бежит по улице боясь смотреть по сторонам. И над всей этой ощутимой тяжелой тишиной раздается воронье карканье, целая свора этих черных птиц кружит в небе. Следуя за воронами, в центре города он увидел огромную яму, в которой валялись сожженные оставленные местной выращенной им инквизицией останки тел. Сам став тем, кого ненавидел, осознав свою чудовищность, он себя возненавидел. Его тут же схватила стража, потребовав какой-то смехотворный "ордер на прогулку", которого у него естественно не было. Ему заломили руки, несколько раз ударив под дых, и куда-то потащили. В заросшем бородой безумном алкаше без выделяющих одежд никто не признал в нем своего верховного правителя. Пока его волокли по улице, он не знал что делать, пытаясь взглянуть в небо, просил непонятно у кого прощения. Его затащили в один из дворов, где располагалась местная пивная ставшая штабом патрулирующих город стражников. Его просто бросили в грязь, обозвав "неправильным" "нарушителем". Какие-то мерзкие шлюхи обслуживающие стражу, принялись бросать в него грязью, всячески обзывать. Здешний главный принялся задавать ему вопросы, но он просто завис, полностью уйдя в себя. С его слов ему вдруг захотелось, чтобы наступила тишина, чтобы вся окружающая мерзость им же выращенная исчезла с лица земли как безумная ошибка. Погрузившись в себя, он просто хлопнул в ладоши и волна белой энергии, выйдя из его тела, разлетелась по округе, превратив все в лед. Несколько тысяч оборванных жизней разом, людей замерших ледяными изваяниями. Серый и убогий изуродованный его сумасшедшей властью городок скованный льдом замер в полной тишине. С хмурого неба хлопьями сыпался снег, заледенелые вороны падали, рассыпаясь как стекло. Не понимая как быть дальше, страшась всего содеянного и одновременно наслаждаясь тишиной, свежестью, разом воцарившимся покоем, он потерянно брел по замороженным улицам. И тут в окружающей мертвой тишине он услышал звук такой непривычный, резкий. В одном из ледяных изваяний, замерших посреди улицы, внутри в районе живота что-то шевелилось.
"Ощущение пустоты ушло, я четко почувствовал, что не один в этом ледяном царстве, рядом со мной шевелилась жизнь. В животе одной из заледеневших женщин шевелился ребенок, это было не иначе чем чудо. Я достал его... Живот треснул как стекло, я просто вынул его из ледяной утробы. На моих руках шевелился младенец. Он был синий и холодный, но живой. Потом синева сошла с его кожи, он закричал, заплакал, как и все новорожденные" - так этот момент описал Крегер. Так он и обзавелся Тардом. Изначально увидев в младенце чудо, компенсацию за тысячи убитых превращенных в лед, обремененный чувством вины эту жизнь он решил сохранить во чтобы то ни стало, незаметно инстинктивно чувствуя отцовство, в дальнейшем привязавшись к малышу. Как оказалось позже, ребенок был от него, погружаясь в безумные оргии, он разбрызгивал свое семя направо и налево, обрюхатив немало блудниц, одной из которых случайно оказалась мать Тарда. И вот с младенцем на руках, устав прятаться и бежать, ради будущего малыша он решил сдаться артэонам, за все содеянное предстать перед их судом.
- Сейчас все что у меня есть это походный рюкзак набитый всяким барахлом и это правильно. Только так я могу жить нормально, оставаться нормальным, - так он закончил свой рассказ.
За рассказом Крегера они решили сделать привал, развели костерок, пламя которого трепал здешний ветер и под приемлемую закуску принялись вливать в себя вино, взятое из Армидеи, собственно говоря, это была одна из главных причин, почему оба они отправились в этот поход. После своих откровений Крегер замолчал надолго. Ничего не сказав, он встал и побрел в направлении северных гор. "Стой безумный маг!", - бросив догорающий костер, пошел за ним следом Хродор.
Неожиданно Хродор остановился и уставился куда-то в сторону, замер, глядя на бескрайние долины, уходящие за горизонт. Крегер как раз, взбирающийся на лошадь, обратил на него внимание.
- Куда уставился? - подъехав к здоровяку верхом, поинтересовался Крегер.
- Ты слышишь это? - не отрываясь, глядя вдаль, будто пытаясь что-то высмотреть, сказал великан.
- Это называется ветер, в этих долинах он постоянно завывает...
- Нет, не ветер. Плач. Женский плач...
- Если это шутка, то иди ты в задницу. Понял? - немного перепугался Крегер.
- Я долго уже чувствую на себе чей-то взгляд. Они смотрят на меня... он один, но внутри их много. Я не понимаю... - не успев договорить Хродор, вскричав от боли, схватился за разрывающуюся голову. "Помоги нам!" - в его голове раздался мощный крик голосами множества женщин.
- Это какой-то призрак нашел тебя? - сказал Крегер, глядя вдаль и не видя ничего кроме долины, тянущейся до горизонта. - Они же вроде только оседлые бывают, только своими криками они могут звать тебя.
- Бывают разные. Бывают и странствующие, ищущие помощи, - держась за голову, присев на землю сказал великан.
- Блокирующую пластину не снять, не повредив твой мозг. Она должна оставаться на твоем затылке, без нее ты снова будишь мучиться, не сможешь спать.
- Знаю, - спокойно ответил Хродор.
- Идем дальше?
- Да идем.
Блистая на солнце, у подножия гор текла речушка Аврия. Единственный мост на ту сторону которой, вел к воротам города купола шатров которого в окружающих просторах виднелись уже долго. Город носил название Амхазис.
