Ты будешь долго вспоминать своей любви камин,

Что превратился в уголёк, лишь тлеющий вдали.

Хоть ты и не уйдёшь за ней, но будешь вспоминать,

Как из ночи пропав на век, во тьму она ушла.

Слова любви лишь прошептав, тебе оставив их,

Ушёл из мира навсегда весёлый лазурит.

Сумев все клятвы сохранить, найти врагов своих,

Ты лишь на миг осуществить сумел мечты свои.

Весь мир хотелось показать, но не успеть, увы,

Но счастье всё ж не передать, хоть от него беги.

Прости, не мог ты победить судьбы злой поворот.

Остался памятный букет лежать на мостовой.

В году остался только день, ты до него живёшь,

К причалу снова ты идёшь, кладя букет из слёз.

Заката красочная даль осветит грусти дни,

Когда увидишь у окна ты светлых кудрей дым.

Судьба жестока, как всегда,

Судьбу людей сломив,

Она не хочет помогать,

Оставив горю жизнь.

========== Глава 1. Тайна Никлауса Майклсона ==========

Новый Орлеан, 2030 год.

Сегодня шестнадцатое декабря, а значит, именно сегодня мой папа купит небольшой букетик ромашек и пойдет на причал смотреть на уходящее в воду солнце. Когда оно скроется в водной глади, только кроваво-оранжевое небо будет говорить о том, что оно здесь было. Отец положит этот скромненький букетик ромашек на деревянные доски и уйдет.

С самого детства, да и по сей день, я люблю смотреть на закаты, ведь для меня они каждый раз новые. В каждом из них присутствует свой базовый цвет, из-за огромного количества других ярких оттенков его трудно уловить, но если ты дочь великого художника и гибрид, то рассмотреть его становится несколько легче.

Ах да, забыла представиться. Меня зовут Доминика Майклсон, я - дочь Никлауса Майклсона и Хейли Маршалл. Характер и цвет глаз я унаследовала от папы, но все остальное от мамы. У меня такие же каштановые волосы, нос и губы. Сказать честно, я один из просчетов природы, как когда-то мне рассказывала Давина – мой самый близкий человек, наверное, на всей планете, так как отец запретил мне с кем-либо знакомиться. Папа очень сильно боится за мою жизнь; говорит, что у него слишком много врагов, и я могу стать главной мишенью. С одной стороны я понимаю его, но с другой: вот что со мной может приключиться? Я гибрид, который сможет за себя постоять, но с папой спорить бесполезно. Даже такой упертой, как мне, не тягаться с ним.

Все свободное время я сижу у себя в комнате и рисую - эта черта тоже передалась от папы, но я даже рада, ведь, иначе, чем бы я занималась?

Хочу открыть вам еще несколько тайн: в отличие от остальных гибридов, которых обратил отец с помощью моей крови, я такой родилась. Росла как любой другой ребенок, но в восемнадцать лет взросление остановилось, будто его и не было.

Вот она, последняя тайна, о которой мне даже страшно подумать, не то что говорить: Элайджа мне рассказал, что после моего рождения отец истребил всех вампиров, но не просто даровал им спокойную смерть. Нет, он заточил их в камере и самыми изощренными способами их убивал, словно вымещая на них всю злость, мстя за кого-то.

Однажды, когда я проходила мимо входа в подвал, где как раз и находились камеры для пыток, дверь была приоткрыта. Осторожно, чтобы никто не заметил, я открыла её и ступила на каменные ступеньки, ведущие вниз. Запах запекшейся крови и гниющей человеческой плоти больно ударил по моему обонянию. Мне хотелось убежать, но любопытство взяло верх над страхом, и я спустилась вниз. Там была еще одна дверь, но она оказалась заперта. Найдя небольшую щелочку, я заглянула, но увиденное привело меня в шок. Скажу одно: повсюду были разбросаны конечности, лужи крови; мучительные крики его жертв, просящие смерти, до сих пор являются мне в кошмарах, а самое главное – его озлобленное рычание и ядовитые слова, которые куда более опаснее укуса королевской кобры: «Я отомщу за тебя, Кэролайн». Больше не выдержав, я убежала в свою комнату. В голове крутился один единственный вопрос: «Кто такая Кэролайн?»

Через несколько часов, за ужином, я попыталась узнать у папы о ней как можно больше. Но как только он услышал имя Кэролайн, то на повышенном тоне сказал, что это не мое дело, и ушел.

Я не ожидала такой реакции от него, но больше на эту тему не стала с ним говорить: уж больно мне было страшно. На помощь мне пришел Элайджа. Он рассказал только, что это была молодая вампирша из Мистик Фоллс, которую убили за то, что та знала моего отца. Но даже этого мне было слишком мало, а, зная характер папы, можно утверждать: из-за него погибло слишком много людей, и он не мстил за них. Она не просто вампирша из Мистик Фоллс, она была ему родным человеком, как я.

Сколько я ни пыталась найти хоть какую-нибудь зацепку, все было напрасно. Ни разговоры с Элайджей, ни даже разговоры с Ребеккой не привели меня ни к чему. Я была уверена, что все ответы находятся в Мистик Фоллс, но отец ни за что меня туда не отпустит.

Сейчас я просто стою и жду, когда он уйдет на причал, чтобы попробовать пробраться в его мастерскую. Поступаю как самый настоящий негодяй, но что-то не дает мне покоя. У меня такое чувство, что я должна узнать, что только благодаря этому я смогу все исправить. Хотя что можно исправить? Кэролайн уже не вернуть, и мой папа так и останется одичавшим Первородным гибридом, который истребляет вампиров и носит каждый год букетик ромашек на причал.

Скоро закат, так почему он все еще на балконе?

Смотрю сквозь приоткрытую дверь в его спальню. За темными шторами, с которыми резвится сквозняк, ничего не видно. Стою еще так минут пять; вижу, как он идет в сторону разожженного камина, в руках у него что-то наподобие книжки в коричневом переплете. Но больно странная книжка.

Нахмурившись, я продолжаю следить за его дальнейшими действиями. Ничего особенного на вид нет. Встав перед камином, папа перелистывает пожелтевшие страницы, останавливаясь на некоторых, а потом просто выбрасывает эту книгу в камин.

Быстрыми шагами он направился к выходу - мне пора бежать, а иначе не отделаешься от него. Применив вампирскую скорость, я убежала в западное крыло, но на такое расстояние, чтобы мне было слышно, как он уходит. Входная дверь захлопнулась, и шаги стихли.

Влетев в его спальню, я тут же схватила кочергу и вытащила из камина почти сгоревшую книжку, заменив ее другой, чтобы у отца не вызвать подозрений. Ворвавшись в свою комнату, я громко хлопнула дверью и закрыла ее на замок, боясь, что кто-то ко мне зайдёт.

Теперь я знаю, как чувствует себя преступник: руки нервно дрожат, пот так и льет ручьем, сердце бешено стучит, хоть бы не выпрыгнуло, кислород вообще перекрыли. Я как рыба на суше, которая отчаянно пытается вдохнуть частички кислорода. В горле пересохло. Я иду в ванную комнату и начинаю пить прямо из-под крана. Если я выйду, и меня кто-нибудь заметит, то сразу поймет, что я что-то натворила. Я не брезгливая: справлюсь.

Немного придя в норму, я уселась на кровать и стала вертеть чуть не сгоревшую книжку в руках. Несколько минут я не решалась ее открыть - чем это было вызвано, я не знаю. Погладив ее по корешку, я заметила кармашек. В нем была аккуратно спрятана железная ручка; достать ее мне не составило труда, но попробовать написать – не получилось. В книжке ручка? В книжке не может быть ручки, она есть только… только… в дневниках?

Я перевела взгляд на «книжку». Взяв ее в руки, я открыла первую страницу. На ней было написано: «11 сентября 2012 года.

Дорогой дневник…»

Я рехнулась или именно сейчас держу в руках все тайны самого опасного существа на планете?

========== Глава 2. Его вера ==========

11 сентября 2012 года.

Дорогой дневник, сегодня произошло то, чего я так сильно боялся: сегодня я потерял ту, ради которой жил, заставлял свое мертвое сердце биться, разгоняя холодную кровь. Она ушла так же внезапно, как и появилась в моей мрачной жизни, чуть-чуть осветила своим ярким лучом мой неправильный путь, указав на правильную дорожку. Она открыла мне глаза, дала увидеть намного больше, чем я видел. Когда она это сделала, я понял как был слеп. Она изменила меня, показала, что такое милосердие, что такое смотреть на день по-другому, как будто это последний день в моей жизни, а также, что такое любить.