С языка уже готовы были сорваться злые и едкие слова - мол, не его это дело, будет ли довольна моя тетушка или нет, - как меня опередил Квентин Весул:

- Что ж, в таком случае я рад, что мы избежим неловких объяснений и ненужных обид. - Квентин весело посмотрел на меня. - Арвин, мы нашли подходящего проводника.

В тот момент к столу подошел широкоплечий норд.

- Кажется, вся компания в сборе, - пророкотал он с широкой улыбкой.

- Именно, - подтвердил жрец Стендарра. - Арвин Дрет позволь тебе представить Борвира, сына Къельда, нашего проводника и телохранителя. Благодаря его своевременному появлению ты будешь избавлен от неприятного разговора с тетушкой. - Пухлые губы Имуса Одила сложились в ехидную улыбку.

Такой неожиданный поворот смешал мне все карты, заставив позабыть столь тщательно продуманную "обвинительную речь" и растерять все колкости в адрес несносного жреца. Я даже не задал ни одного вопроса, хотя так и не понял, что же такого особенного нашли мои спутники в этом норде, шириной плеч и ростом схожим со всеми, кто пытался наняться к нам до этого утра. Передо мной стоял хорошо сложенный крепкий северянин, светловолосый и голубоглазый, как и многие из его народа. Может, он известный воин? Или обладает редкими магическими способностями? Почему после всех этих унылых дней и серой череды претендентов - именно он?

Возможно, я и задал бы хоть один вопрос из десятка, что крутились на языке, но Квентин Весул решительно поставил точку в разговоре:

- Несказанно рад, что мы можем продолжить путь. И поскольку нас более ничто не держит в этом очаровательном месте, предлагаю немедленно его покинуть.

Сейчас мне кажется, что выходя из таверны, я посмотрел на Борвира и наши глаза встретились. Настороженный интерес и удивление - вот, что я прочел в его взгляде тогда. А еще - невысказанный вопрос. Хотя, возможно, как это часто случается, - спустя годы, на закате жизни память играет со мной, рождая картины, коих никогда и не было, выдавая их за самые, что ни на есть настоящие воспоминания.

В сопровождении все тех же четверых молчаливых и явно смертельно скучающих молодых воинов, нанятых Весулом еще в Чейдинхоле, и проводника-норда, мы покинули грязный Рифтен. Дорога бежала через наполненную светом и цветочными ароматами прозрачную рощу. То был проторенный торговый тракт, и время от времени мы встречали небольшие купеческие караваны и одиноких хуторян. По правую руку тянулся величественный горный хребет, служивший естественной границей Скайрима и моей родины - Морровинда. По леву же мы оставили древний форт Гринвол - нас предупреждали, что лучше держаться от него подальше, ибо власть уже давно махнула рукой на эту некогда важную твердыню, которая ныне пришла в запустенье и стала прибежищем бандитов.

Заночевали мы в небольшом шахтерском поселении. Проводник утверждал, что после пересечения границы Истмарка - одного из владений Скайрима, что граничит на севере с Винтерхолдом, куда мне и нужно было попасть, - дорога станет небезопасной, а потому нам лучше уйти с тракта. Именно этого и хотел Квентин Весул. На следующее утро мы последовали совету Борвира и пересекли незримую границу Истмарка, следуя едва заметной тропой.

Взору моему предстала местность дикая и прекрасная. Широкие плато величественными лестницами спускались к сверкающим озерам, от которых белесыми клубами поднимался пар. Вдали можно было разглядеть невообразимо огромных животных, что обитают и поныне лишь в холодном Скайриме. Исчезая в дрожащем тумане, они оглашали местность трубными криками, от которых кровь стыла в жилах. Чарующий бескрайний пейзаж, где нежные рощи узкими ручейками огибают суровые горные кряжи и обрамляют жемчужины озер. Пейзаж, навеки застывший во времени.

Это случилось ближе к вечеру, когда по заверению Борвира, мы должны были вот-вот выйти к реке, русла которой и предполагали держаться далее. Раздался истошный, срывающийся и полный боли предсмертный вопль дружинника, что ехал впереди. Да, именно с этого началось для меня нападение шайки грабителей. Заботливая память прячет лишнее. В том числе и ужас первых мгновений после разорвавшего предвечерние сумерки вопля. А затем я услышал крик Борвира:

- Бандиты! К оружию!

В следующий миг я услышал пронзительный свист, и что-то обожгло щеку. Стрела. Она впилась в ствол ближайшей сосны. Брызнули щепки. Конь встал на дыбы. Мир внезапно опрокинулся. Последовал недолгий полет и глухой удар, от которого, казалось, внутренности сорвались с положенных им мест. Дыхание перехватило, на несколько бесконечно долгих мгновений пропали зрение и слух. Я будто нырнул в плотное черное облако.

Первое, что мне удалось разглядеть, едва зрение вернулось, - это рычащий каджит, который теснил Квентина Весула к огромному мшистому валуну. Весул оказался умелым воином и ловко парировал удары широкого меча бандита, но на подмогу каджиту уже спешил покрытый причудливым татуировками полуголый громила-норд.

Тело и тренированный разум действовали согласованно и безо всякой команды - годы в гильдии магов я провел не зря. Уже в следующий миг каджит удивленно замер и отступил на шаг от Весула - заклятие успокоения действовало безотказно. Квенитн Весул сразу понял, что к чему и, не теряя времени даром, всадил клинок в грудь врага.

- Ты вовремя очнулся! - крикнул он мне и кинулся на подоспевшего громилу.

Когда ты оказался в гуще боя, главное - это быстрота реакции. А этим я никогда не отличался. То был мой первый бой, и я в растерянности метался среди трупов, пытаясь понять, что нужно делать. Хотелось бежать во влажный сумрак леса, подальше от криков, ржания коней и звона мечей. Потеряв из виду Квентина Весула, я решил примкнуть к жрецу Стендарра. Имус Одил, признаться, удивил меня: несмотря на свою тучность, он прекрасно орудовал посохом, одновременно используя защитные заклинания не хуже опытного мага. Жрец как раз раскроил череп очередному незадачливому каджиту, когда с грозным гортанным криком на меня бросился один из грабителей. Действуя по наитию, я ударил в него огненным заклятием. Не возникло даже мысли, что заклинания школы разрушения - моя слабая сторона. Тот инстинктивный выбор мог стать роковой ошибкой, но обратился внезапным спасением. Как бы ни была слаба огненная струя, но разбойник отшатнулся и вспыхнул ярким факелом. С хриплыми воплями живой факел кинулся прочь от меня, споткнулся о валун и рухнул в канаву, где вскоре и затих.

В ужасе от содеянного, я оглянулся в поисках спутников. Заметил пару трупов наших дружинников, а потом увидел, что Квентин Весул уже сражается плечом к плечу с Имусом Одилом. Оба демонстрировали не только чудеса ловкости, но и воинский опыт.

Непослушные дрожащие ноги несли меня прочь от этой пары - к спасительной, как казалось, темноте леса. Взор мой помутнел, но все же сквозь кровавый туман я с ужасом разглядел, как меч одного из бандитов глубоко вошел в плечо нашего проводника. И это была уже не первая рана. Борвир буквально истекал кровью - по льну рубахи расползались багровые пятна. Собрав последние силы, я направил заклинание страха на бандита и тот с криком кинулся бежать от Борвира. Третье заклинание за столь короткий период и пережитый ужас доконали меня - ноги подкосились и я рухнул в высокую траву, мокрую не то от вечерней росы, не то от крови.

Нет, сознание не оставило меня. Слышал я и топот ног, и стихающие стоны, и крики боли - оставшиеся в живых разбойники бежали.