- Можете, - сказал он и подал знак пехотинцам, который сгрудились у него за спиной.

Те опустили винтовки и разошлись перед Мареком, как волны перед Моисеем. В вышине грохнуло, дождик припустил. Натовцы принялись разворачивать прозрачные накидки.

На входе в штаб-квартиру Марека прогнали через две рамки и долго сверяли паспорт с базами данных.

В отделанном мрамором холле журчали кондиционеры и росли пальмы. Пестрели красками плакаты, призывающие вступать в славный миротворческий контингент. У одной из стен на коротких флагштоках висели флаги - НАТО, Евросоюз, США. Где-то с краю к ним прижимался красно-белый республиканский. Стояли и сидели солдаты и офицеры. Пускали пузыри кулеры.

Перед информационной стойкой Марек привел себя в порядок - отряхнул штанины и счистил грязь с сумки.

- Здравствуйте, - он подал журналистское удостоверение обритой девице с округлыми, накачанными плечами. - Я хотел бы встретиться с полковником Пристли.

- Его нет, - отрезала девица.

- А кто есть?

- Сенатор Штаффер из комиссии по надзору.

- Хорошо. Я бы хотел взять у него интервью.

- Это не согласовано. Необходимо согласование.

- Я хотел бы поговорить с кем-то о вчерашнем случае, - сказал Марек. - Как вы знаете, чем оперативнее и точнее выразит позицию НАТО пресса, тем меньше критики получит ваше командование в дальнейшем.

Девица задумалась.

- Обычно для прессы мы проводим специальные брифинги. Кажется, майор Сельматри из отдела по сотрудничеству и региональной безопасности сейчас готовит доклад по этому поводу и вечером предоставит его заинтересованным сторонам.

- Вы не могли бы соединить меня с ним?

- Зачем? - удивилась девица.

На ее форменной темно-синей блузке сиял золотом бейджик, на котором значилось 'sgt. Rovillia'.

- Сержант, - сказал Марек, - у меня есть видео с места... происшествия.

- Хорошо.

Сержант показала ему рукой, чтобы он отодвинулся, и склонилась к коммуникатору. Марек ждал, блуждая взглядом по холлу. Ему с острым отчаянием подумалось, что он ничего не добьется здесь. НАТО не признает ошибок. Разве что оговорится о неправильной стратегии лет через десять.

А эти, из патруля... Эти сволочи из патруля вернутся по домам и будут рассказывать своим женам и детям, как они отстреливали диких русских. Интересно, шелохнется ли что-нибудь в их скудных душах?

Марек почувствовал, что злость, притихшая было в 'Ктулху', вновь набирает обороты, требуя мести и крови. Глаз за глаз. Четыре пары - за Андрея, двадцать пар - за Дину. Впрочем, за Дину он бы взял набор из яиц.

- Господин Канин.

- Да, - обернулся он.

Девица за стойкой протянула ему бейджик на тесемке. По картонке прыгали накорябанные маркером буквы: 'М. Kanin' и несколько цифр.

- Возьмите. Майор Сельматри ждет вас в кабинете двадцать три. Это на втором этаже направо. 'Оперативное управление'.

- Спасибо.

Темно-синяя ковровая дорожка убегала по ступенькам вверх. Поднимаясь, Марек ощупывал ноут в сумке - не разбили ли. Тьфу, тьфу.

Наверху рядком стояли автоматы с кофе и шоколадными батончиками. Широкий коридор шел вкруговую, пересекая сужения в виде арок, призванные отделять друг от друга управления и службы.

Некоторые двери были открыты, некоторые закрыты, на части дверей вообще не было табличек. За редкими окнами, похожими на бойницы, посверкивало. Гроза, похоже, бралась за город всерьез.

Военные, стоящие и сидящие в коридоре на стульях, выстроенных вдоль стен, Марека игнорировали. Возможно, его штатский пиджак вызывал у них некий ступор и кратковременную слепоглухонемоту. Английская речь замолкала и возобновлялась только после его прохода.

- Of course, i'm going...

Три, четыре шага в тишине.

- Well, gentlemen...

Кабинет номер двадцать три обнаружился в торце здания. На стук в дверь никто не отозвался. Подождав, Марек повернул дверную ручку.

- Извините.

- Да-да, входите.

Майор Сельматри оказался смуглым худощавым мужчиной с итальянским носом и холодными скандинавскими глазами. Привстав, он подал Мареку руку через стол.

- Садитесь.

- Спасибо.

Марек сел на предложенный стул и положил сумку на колени.

- Надеюсь, у вас там не взрывчатка? - спросил майор.

Вопрос, наверное, должен был звучать иронично, но Марек не уловил иронии.

- Думаю, я не ушел бы со взрывчаткой дальше холла, - сказал он.

- Сейчас все боятся террористической атаки, - сказал Сельматри. - Думают, что русские будут мстить. - Он откинулся в кресле. - Вы же брат его?

- Да, - сказал Марек.

- И зачем вы пришли?

- Я пришел как журналист, я хочу...

- Постойте, - поднял руку майор, - вас, кажется, сегодня уволили.

- Возможно.

- Нет, это точно, нам пришло электронное подтверждение из офиса EDR в Кельне. От некого Лейтона Фоли.

Марек усмехнулся.

- И часа не прошло. Я написал не очень цензурную статью и сам попросил об увольнении. Точнее, отказался от дальнейшего сотрудничества.

Сельматри пристально посмотрел на него своими светло-голубыми глазами.

- Тогда версию о мести следует признать весьма вероятной. Русская вендетта?

- Я всего лишь хочу наказания для тех, кто его убил.

- И у вас есть видео.

- Да.

- Интересно было бы взглянуть.

- Сейчас.

Марек достал ноут.

- Я, честно говоря, не думал, что здесь это происходит так быстро, - сказал Сельматри.

- Что именно? - спросил Марек, зажимая кнопку включения.

- Вы же уже десять лет как являетесь полноправным гражданином Евросоюза, нет? И вдруг - увольняюсь, у вас маленький э-э... мир.

Марек вздрогнул. Читали его электронное письмо? Конечно, читали! Возможно, весь республиканский сегмент интернета для НАТО прозрачен, как стекло.

- И что?

- Воздух здесь что ли особый? - улыбнулся уголками губ майор.

- Может быть, - сказал Марек. - А если бы у вас убили родственника? Близкого человека?

- Которого я не видел де... нет, двенадцать лет? - быстро отреагировал Сельматри. - Не думаю, что такой родственник был мне близок.

- И все же.

- Гипотетически? - майор повел пальцем по столешнице. - Наверное, мне было бы очень тяжело. Я бы напился, - он бросил взгляд на Марека. - Вам, кажется, знакомо это состояние. Напился бы вдрызг. Два или три дня лежал потом мертвый. Полумертвый. Наверное, подрался бы еще с кем-нибудь.

Палец, выписав загогулину, по широкой дуге заскользил в край стола.

- И все? - спросил Марек.

Ему захотелось разбить Сельматри лицо. Было ясно, что майор не имеет никакого отношения к отделу по сотрудничеству и региональной безопасности. Он работал в ЦРУ.

- Дальше я бы надеялся на справедливый суд, - сказал майор.

- В справедливом суде у меня есть большие сомнения, - сказал Марек.

Ноут, пискнув, загрузил операционную систему и рабочий стол с файликами статей. Сельматри повел шеей.

- Что там? Видео?

- Да.

Марек развернул ноут.

- И вы хотите мне его показать, чтобы я проникся к вам сочувствием, а к убийцам вашего брата - праведным гневом?

- Думаете, это бесполезно? - Марек сделал движение, чтобы сложить экран.

- Нет-нет, что вы! - Сельматри, выбросив руку, не позволил ноуту закрыться. - Я вполне даже посмотрю. Как качество?

- Хорошее, - сказал Марек.

Он запустил видеоплеер. Сам смотреть не стал, но следил за лицом майора, которое через несколько секунд сложилось в скучающую маску.

- Звука нет?

- Нет. Это не Голливуд.

- Укололи, - сказал Сельматри. - Камера над дверью аптеки?

- Не знаю. Видимо.

- Понятно.

Майор прилег на стол подбородком, предварительно подставив под него кулак. Глаза его бесстрастно следили за разворачивающимся на экране убийством.

Все двенадцать минут, пока шла запись, Марек думал о Сельматри, о людях в здании, о том, зачем они здесь, об истинных мотивах миссии НАТО в бывших областях России, о глупости новообразований, о случайностях и закономерностях, о страшном Динином лице, о толпе, собравшейся на площади - там она или уже поредела. Думал о том, что движет людьми, что располагает их к убийству - безнаказанность? жажда власти? желание почувствовать себя равным богу в возможности прекращать чужое существование?