То, что их эмоции слились с мыслями и воображением Луона, не беспокоило ни Майлза, ни Эффа, ни самого Луона. Белая ярость, полыхавшая внутри них во время схваток между собой на борту корабля, сейчас образовала замкнутое ментальное единодушие и подтолкнула их вперед на Орду. Смерть не значила ничего. Разить, бить и убивать среди серебристых кораблей — вот в чем заключалась цель, и ради этого можно пожертвовать всем.

Они почти достигли кораблей-разведчиков. Внезапно они оказались среди них, нанося удары из своего оружия направо и налево, парализуя психическое противодействие небольших вражеских судов на время, достаточное, чтобы уничтожить их физически всей мощью своего комбинированного оружия. В военной игре Луона они метались, как волк среди стада беспомощных овец, вправо и влево, вверх и вниз по движущейся волне кораблей-разведчиков Орды, рыча, нанося удары, атакуя и убивая.

Но вторая волна, составленная из более крупных кораблей-захватчиков, почти накрыла «Боевую Шлюпку». Только чудо могло помочь им. И воображение Луона запрограммировало это чудо. Когда тяжелые суда центрогалактиан сцепились со второй волной Орды, «Боевая Шлюпка» в мгновение ока вырвалась и бросилась прочь.

Но, борьба для маленького суденышка не закончилась. Оставаясь в безопасности за спинами своих дредноутов, она снова развернулась и зависла на периферии сражения, перехватывая те небольшие суда врага, которые оказались поврежденными. Она по-прежнему находилась среди этой ярости, когда полумесяц Орды начал ломаться, отходить в сторону и менять форму, двигаясь в другую плоскость и линию, прочь от Галактики. Затерявшись среди гигантов, «Боевая Шлюпка» присоединилась к преследованию и погоне за отступившими кораблями Орды.

На этом запрограммированное Луоном сражение закончилось. Комбинация из трех умов распалась на составные части. Майлз устало откинулся в своем кресле и, оглядевшись, поочередно осмотрел Луона и Эффа.

Очень долго, пока он сидел уставший в кресле перед консолью, чувство одержанной победы в вымышленной битве продолжало сиять внутри Майлза. Но постепенно это сияние стало уменьшаться, затухать и потом угасло совсем.

Разумеется, ничего подобного не произойдет в реальности. Никогда, кроме как в самоуспокаивающем воображении одного из них, например Луона.

Только в мечтах пигмеи могут вступить в схватку с гигантами и остаться целыми и невредимыми. Шансов остаться в живых, как в воображаемой игре Луона, может не оказаться. «Боевая Шлюпка» вступит в бой только в обмен на неминуемую гибель. Вот над чем они должны подумать.

Майлз отметил, что думает об этом с холодной и твердой решимостью. Он ощущал, что по мере того, как эта решимость крепла, каждая клетка его существа превращалась в твердый тяжелый бриллиант. Сознания Эффа и Луона снова слились с его собственным: напарники были столь же решительны и готовы ко всему.

Хорошо. Оказавшись в центре структуры, состоящей из трех сознаний, Майлз начал интенсивно расширять ее. Он потянулся и включил в структуру четвертое сознание — Чак'ки, затем Воурои и так далее, пока не прошелся по всему оружию, установленному по обоим бортам корабля, и не включил всех в психическую атаку.

Центрогалактиане явно снабдили его дополнительными возможностями, позволяющими сделать это. Он не подозревал о них, пока не рискнул воспользоваться. И сейчас он пришел к неутешительному выводу: центрогалактиане практически не верили, что возможностями воспользуются правильным образом. По крайней мере до того момента, когда колоссальная структура Линии Обороны не подключит их к себе. Сейчас, тем не менее, структура объединила их сознания в единое целое на борту всеми позабытой и пренебрегаемой «Боевой Шлюпки». Страстная и яростная гордость за свои неожиданный успех вспыхнула внутри структуры, и Майлз не был уверен, сам ли он явился ее источником. Но когда тепло этого чувства распространилось, то оно осветило каждого индивидуума, готового с твердой, алмазоподобной решимостью, обнаруженной Майлзом в себе, Луоне и Эффе, сражаться даже ценой жизни.

В глазах центрогалактиан они оставались варварами. Тысячи кровавых, примитивных боевых кличей из их нынешнего и дикого прошлого эхом отозвались в памяти каждого из двадцати трех, ставших единой структурой, зазвучали у Майлза, находящегося в центре «основного» треугольника. Из этой мешанины вспомнившихся звуков ему на ум ясно и четко пришла единственная фраза, которую он однажды прочитал. Не гордая и величественная речь с полей сражений, а угрюмый и убогий хор, холодной дымкой поднимающийся от кровавого песка арены. Былое приветствие гладиаторов римскому императору: Morituri te salutamus! Идущие на смерть приветствуют тебя!

Оружие согревалось медленно. Где-то в его физико-психическом механизме учитывался некий минимальный уровень готовности. До тех пор, пока каждое «орудие» не согрето эмоциональном реакцией разума до определенного уровня эффективности, оно не смогло бы работать, даже если бы центрогалактиане его включили. Прошло три недели, прежде чем они сумели добиться от всего оружия на борту способности к ответу, а в теории Майлз уже требовал от них массированного огня.

Между тем показалась настоящая Серебряная Орда. На экране рубки управления «Боевой Шлюпки» ее по-прежнему нельзя было увидеть, но то место, где она должна была показаться, окружало бледное кольцо света. Для двадцати трех на борту это послужило стимулирующим средством. Сейчас они страстно работали со своим оружием и кораблем, имитируя стрельбу, поскольку оружие оставалось выключенным. Но это не имело большого значения. Как только между управляющим человеком и оружием устанавливалась связь, возникало такое чувство, будто он на самом деле сражается с кораблями Серебряной Орды.

Под началом Майлза они тренировались, поднимая корабль с платформы, пролетая с полдюжины световых лет от Линии Обороны и сражаясь с компьютерным врагом.

Сам компьютер представлял собой уменьшенную версию тех больших вычислительных механизмов, которые использовали центрогалактиане на своих кораблях, вычисляя до последнего мига перед атакой Орды, должны ли они сражаться или лучше военным кораблям рассеяться, скрыться и попытаться спастись, чтобы защитить несколько миров от рыщущих маленьких групп серебряных захватчиков. Маленький компьютер на борту «Боевой Шлюпки» не мог принять такого решения. Но его можно было запрограммировать для имитации нападения Серебряной Орды, чтобы экипаж корабля отразил его.

Более того, он мог определить степень успеха.

В последующие несколько недель после первого полета с наконец-то заработавшим оружием компьютер на борту «Боевой Шлюпки» составил график повышающейся боеспособности и эффективности корабля и экипажа. Но когда линия графика, отражавшего их прогресс, значительно поднялась вверх, угол ее наклона постепенно начал уменьшаться. Вскоре она стала горизонтальной, показывая, что они достигли пределов своих возможностей. Майлз, Луон и Эфф собрались вместе, чтобы разобраться, что сдерживает их дальнейшее продвижение.

— Я этого не понимаю, — сказал Луон, когда они сидели вместе в рубке управления корабля. Корабль лежал на платформе, и экипаж отдыхал после долгих занятий стрельбой в смоделированном сражении. — Мы, так или иначе, все работали с этим оружием. Мы чувствуем, что не существует теоретических пределов для той пси-энергии, которую оружие может у нас забрать. Их не может быть, потому что, сколько бы мы ему ни дали, она усилится во много рад, когда замкнется полная психоструктура всей Линии Обороны.

— Это ясно, — вставил Эфф. — Причина кроется не в оружии. Она должна заключаться в нас. По какой-то причине это выглядит так, будто мы достигли предела наших возможностей. Но я лично в это не верю.

— Я тоже, — в раздумье произнес Майлз. — Насколько я понимаю (из информации, введенной центрогалактианинами в меня), — поверьте, психосила любой личности — это как сила одного из его мускулов. Постоянная тренировка должна увеличивать психосилу точно так же, как увеличивается сила мускула. Невидимому, в зависимости от индивидуальной способности можно достичь какого-то предела, но, как мне кажется, мы не должны были так быстро достичь наших пределов. Наши мнения совпадают?