Ни эти люди, ни их интересы, ни их музыка никогда не волновали ее прежде. Всё в этой среде было каким-то ненастоящим. Но в последнее время Маша уже и сама не знала, что есть настоящее, а что — нет. Родители учили одному, Дэн говорил совсем другое, и понять, где правда, становилось всё сложнее. Раньше она доверяла Дэну, но в последнее время границы понятий в ее мозгу сильно размылись. И однажды она спросила себя: если то, что я считаю настоящим, оказалось иллюзией, то не может ли оказаться настоящим то, что было иллюзией прежде? Вернее — этот вопрос она задала себе уже после, а тогда — вчера — всё произошло само собой…

Майкл — тот, которого называли «лидер», — подошел к ней и положил руку на бедро. Она на мгновение испугалась, но тут же поняла, что хочет ответить. От него пахло пивом и дешевыми сигаретами. Он весь был здесь, рядом, естественный и конкретный, и хотел простого взаимного чувства. Ни капли фальши, всё — самое настоящее.

Давно ей не было так хорошо. Пожалуй, даже никогда. Только теперь, сорвав с себя оковы, Маша поняла, насколько была опутана ими раньше.

Сегодня весь день Майкл не шел у нее из головы. И не шла из головы тусовка, атмосфера которой внезапно стала ей ближе. Эти ребята с их приколами и обнаженной нервной системой теперь казались чем-то большим, чем раньше. Развязная, подчас грубоватая манера скрывала то, что каждый стремился обнажить. «Настоящесть» — другого слова она не смогла придумать…

Но как же быть теперь с Денисом?

Маше было стыдно. Он вел себя с ней как обычно. В его глазах она по-прежнему была его девушкой. Пока они сидели в кафе, она пыталась гнать мрачные мысли. Но ощущение, будто всё, что он говорит, больше не имеет смысла, не проходило…

Он затеял писать очередной рассказ; так что же с того? Если смотреть на его творчество не глазами влюбленной малолетки, то оно не очень-то производит впечатление…

И всё-таки Маше было неспокойно.

На следующий день после занятий Маша направилась к Денису. Отсутствие у него мобильного телефона всегда создавало трудности в общении. Дома же трубку упорно никто не брал, и Маша, решив, что Дэн «отключился», как не раз делал в минуты вдохновения, решила дойти до него сама. Однако, не сделав и сотни шагов от института, круто развернулась в другую сторону. «Не хочет, чтоб ему мешали, так и чёрт с ним!» — выругалась она и направилась в профлицей, где репетировали Майкл и его группа. «Может, его и вправду дома нет?.. — подумала она, словно в оправдание себе. — К тому же и не договаривались мы…»

В зале набралось около двадцати человек — уже знакомые Маше по тусовке лица. Музыканты сидели на сцене на стульях, повернувшись спиной к зрителям, и разучивали новую песню. Чем она отличалась от старых, Маша толком не поняла. Выросшая на песнях звёзд популярной телеэстрады, она не слышала музыки ни в запилах лид-гитары, ни в слэпе басиста, лишь истошный голос вокалиста временами напоминал что-то человеческое. Парень, чей бритый затылок двигался взад-вперед в синкопирующем ритме, ведал слушателям какую-то историю о Штирлице, стрелявшем вслепую. Маша вспомнила, что группа называется «Профессор Плейшнер» и играет грандж в сочетании с хардкором. Так ей сказала Лариска.

Лариски в зале не было. Это Машу ободрило: видеть подругу ей пока не хотелось. Маша села на свободное место и попыталась вникнуть в какофонию звуков. Но тут кто-то из зрителей на простом русском языке закричал музыкантам, чтобы повернулись к нему лицом. В ответ со сцены голос Майкла отчетливым речитативом перечислил родных и близких кричавшего, указав по ходу род их занятий. Вслед за этим из зала на сцену полезли некоторые из зрителей. Казалось, что атмосфера быстро накаляется, но уже через несколько секунд мнения сторон определились. Кого-то послали за пивом, и вскоре сцена напоминала привал во время похода. Маша тоже забралась на сцену, поскольку иного способа увидеть лицо Майкла не нашла.

Майкл заметил ее и приветливо кивнул. Затем лицо его стало задумчивым. Хотя встреча с дамой сегодня не планировалась, он еще не забыл позавчерашнее и не прочь был пообщаться с ней еще. Эта девушка ему понравилась. Она была совсем не такой, как Наташка… Задумался же Майкл о том, как ее зовут.

Осмотревшись на всякий случай, Майкл взял гитару и понес ее в угол сцены, где валялся чехол. Проходя мимо Маши, он остановился и бросил ничего не значащую фразу:

— Жди меня на выходе. Буду через пять минут.

Маша удивилась, однако не стала спорить, спрыгнула со сцены и пошла к двери.

— Машка, ты куда? — крикнула ей вслед одна из девчонок.

— Сейчас вернусь, — ответила та.

Майкл облегченно вздохнул. Значит, Маша. Надо где-нибудь записать: на память нет никакой надежды… «Пива, что ли, мало пью?» — философски подумал он. На улице, уже никого не опасаясь, он смело подошел к ней.

— Ребята пьянку затеяли. Пора рвать когти.

— А ты не пьешь?

— Пью. Но не в такую погоду.

— А какая сегодня погода? — удивилась Маша.

— Эротическая, — объяснил Майкл.

— Ах, вон оно что…

— Впрочем, пока идем, можно взять пивка. Или ты предпочитаешь что-то другое?

— Полностью полагаюсь на твой вкус. А куда мы идем?

— Ко мне домой, — прояснил и этот вопрос Майкл.

Маша улыбнулась. Такая конкретика ей нравилась. От Майкла исходил дух настоящего мужчины.

…В этот день она узнала много интересного. Познакомилась с творчеством «Блэк Саббат» и «Лед Зеппелин», узнала об уходе Оззи Осборна и смерти Джона Бонхэма1, а также о том, что «Лидер» — вовсе не кличка Майкла, просто он играет на лид-гитаре. Кроме того, он — автор почти всей музыки и текстов «Профессора Плейшнера».

А вот Майкл — это как раз что-то типа клички. Зовут же его Мишка. Майкл — это Михаил по-английски. Он объяснил ей это, видимо, не надеясь на ее познания. Опыт прежних женщин научил его быть добрее и осмотрительнее.

Маша не обиделась, но выслушала его объяснения с улыбкой.

Вечером ей не спалось. Какой-то осадок в душе не давал успокоиться. Всё прошло очень хорошо, но откуда-то взялось чувство пустоты. Вторая встреча предполагает большую открытость: стеснительность уходит, а взамен ей должно прийти чувство близости. То, что Дэн называет словом «интим». А этого она не заметила. Майкл был дружелюбен и весел, но вместе с тем оставался чужим и почти не интересовался ею.

Маша поняла, что думает о Дэне. Ей захотелось поговорить с ним — поделиться переживаниями. Но она тут же поймала себя на том, что желание ее абсурдно. Дэн теперь — чужой. Она потеряла его.

Следующие два дня после занятий Маша, никуда не сворачивая, сразу шла домой. Сидела, ожидая звонка и не решаясь позвонить сама, но Денис не звонил. «Пишет, наверно», — успокаивала она себя. Однако успокоения не было. Ей стало казаться, что всё вокруг ненастоящее и что даже сама она — Маша — насквозь фальшивая.

На третий день, не выдержав, она пошла, наконец, к нему.

Денис оказался дома. Маша вошла. Он обнял ее и поцеловал в щеку. Маша улыбнулась, но когда он захотел поцеловать ее еще раз, она отстранилась.

— Денис, мне надо с тобой поговорить, — сказала она.

Давно она уже не называла его Денисом.

— Пойдем в комнату, — пригласил он.

Маша прошла и села в одно из двух кресел. На столе, как она и ожидала, лежали вороха бумаги. Работа здесь, видимо, кипела вовсю.

— Что-то случилось? — спросил Денис, садясь напротив.

Она кивнула. Денис нахмурился.

— Не пугайся. Со мной всё в порядке. Просто я познакомилась с одним человеком.

— Познакомилась? — иронично переспросил он.

Маша кивнула. Потом очень быстро произнесла:

— У меня был другой мужчина. Уже два раза.

Денис встал, подошел к окну и стал смотреть на улицу.

— Ты ничего не скажешь? — спросила она.

Он молча покачал головой.