- Ха-ха-ха! Кто определяет: кто разумный, а кто нет? Даже ваша псевдонаука и та утверждает, что у свиней, которых вы едите, присутствует интеллект. Я уже не говорю про таких "животных" как дельфины или собаки.

- Но вы ловите людей в силки и потом публично убиваете их, а это жестокое преступление!

- Да что вы говорите, "жестокое преступление", - при этих словах собеседница майора встала с кровати и развернулась к нему лицом, - напомнить вам периоды в истории земных цивилизаций, когда люди поедали людей, жестоко и публично убивая их? Индейцы майя, например, или новозеландское племя маори.

- Такие факты были, но эти цивилизации погибли, или были приведены к нормам и морали, не позволяющей жестоко убивать.

- Еще смешнее. То есть Эрнан Кортес, утопивший в крови огромное государство, был носителем нравственности и морали. А Джеймс Кук, убивая маори, отучал их есть друг друга!

- Всё это вопросы истории развития цивилизации, и они не имеют отношения к тому, что вы творите с людьми просто ради развлечения. Вы нарушаете законы и должны ответить за это. Чего вам не хватает? Пищи? Нет! Вы убиваете ради развлечения, а это уже за чертой понимания любого здорового общества.

- Хорошо, оставим это, поговорим о делах.

- Нет и не может быть у меня никаких дел с жестокими преступниками.

- Майор, не сходи с ума, она предлагает нам вернуться домой живыми и здоровыми, - вмешался в разговор Кеша-Балаган.

- Вернуться обратно можно только прекратив беспредел здесь. Мы обязаны сделать всё, чтобы они прекратили ловить и убивать людей. Если им так хочется - пусть едят друг друга, - ответил на выпад рецидивиста полицейский.

- Ты тронутый на всю свою ментовскую бошку! Их тут десятки тысяч, а у тебя один несчастный пистолетик. Как ты планируешь их победить?

- Ваша позиция не может не вызывать уважения, - сделала комплемент Олегу женщина-чудовище, - но и ваш товарищ по несчастью тоже прав. Нас не победить. Один в поле не воин! Так, кажется, у вас говорят? И всё же - не всё так безнадежно. Мне надо кое-что объяснить, и после этого мы подумаем, как быть дальше.

- Хорошо, я слушаю, - согласился Щавелёв.

- Начну со своей личной истории. Я дочь хозяина заведения, в котором вас держат для последующего приготовления в пищу.

- Начало циничное, но правдивое, - Олег не удержался от комментария первой фразы "невесты".

- Да! Скажу больше: вас планируют убить и подать к столу на моей свадьбе, но этой свадьбы я не хочу, тут первое совпадение наших интересов.

- Интересный подход к отмене бракосочетания - договориться с праздничным столом, чтобы пища разбежалась. И свадьбу отменят?

- Послушайте меня до конца, мне и так трудно говорить, а тут вы еще с иронией.

- Постараюсь не мешать, хотя гарантий дать не могу - слишком всё противоречит моим принципам, - не сдавался Щавелёв.

- Наше общество неоднородно, так же, как и ваше. Многие граждане против таких вот заведений, где публично убивают и поедают людей. Но пока законы на стороне моего отца и моей семьи.

Сама лично я никогда не вникала в эту проблематику. Пока не познакомилась со своим возлюбленным. Он был ярым сторонником отмены законов защищающих отлов людей и их поедание.

Мой любимый пострадал за свои убеждения, его поймали и отправили на Землю, где он погиб. Но об этом я узнала много позже. Сначала я искала его, и для этого добилась разрешения посещать ваш мир. Официально - для поддержания бизнеса своего отца.

Да, я размещала ловушки. Но параллельно изучала жизнь, которой вы живете. Язык, историю. Многое мне пришлось пережить, в том числе и преследование людей.

Но вот недавно я узнала, как погиб мой любимый. Его обнаружили в горах, почти сразу после того, как он попал на Землю. Охота на него велась как на зверя. У вас - нас называют Йети, - снежный человек. Люди загнали моего Йети в скалы, и он бросился вниз, чтобы не достаться преследователям. Охотники не смогли найти его тела. Но монахи непальского монастыря нашли и похоронили. Я тоже нашла его могилу, и оставила там орнамент семьи, по традиции - это клятва в верности. Представьте, что я испытала, когда увидела лицо моего любимого, обрамленное моим орнаментом у потенциальной еды на...

Тут она запнулась видимо, подбирая слова. А Кеша слегка наклонил голову, чтобы избежать прямого взгляда недавней сексуальной партнерши. Наконец женщина-чудовище нашла нужное слово и продолжила.

- На теле этого чудесного человека, - она нежно посмотрела на Иннокентия, - я уверена, что монахи, которые перенесли изображение дорогого мне лица на его тело, верили, что мы встретимся, и вложили часть силы моего прежнего друга в душу нынешнего.

Кеша смахнул неожиданно набежавшую слезу. И нежно посмотрел на своё волосатое чудовище.

- Это конечно трогательная история, но как она поможет нам? - вернул деловой настрой в беседу Щавелёв.

- Я продолжу, - намекая на обещание не перебивать её, продолжила хозяйка спальни.

- После того как всем стало ясно, что мой возлюбленный погиб, я впала в отчаянье. Мне хотелось мстить людям, но больше я хотела отмстить тем, кто отправил на смерть мою любовь.

Не обращая внимания на моё состояние, отец решил для укрепления свой власти и своего дела выдать меня замуж за одного нашего известного политика.

Понимаете, после этого решения я решила уйти из жизни, но тут случайно узнала, что именно мой отец и мои братья в сговоре с этим политиком и подготовили к смерти моего милого друга. Сегодня я хочу отомстить им, и развалить ненавистный мне бизнес, который, как я теперь понимаю, является варварским и преступным.

На этих словах старший оперуполномоченный по имущественным преступлениям насторожился: "Что-то быстро она взяла на вооружение мои формулировки", - промелькнуло у него в голове, но перебивать говорившую он не стал, а она продолжала.

- Вас удивляет, что я так быстро поменяла мнение? - словно прочитав мысли полицейского, задала риторический вопрос несчастная. - Я вам скажу: во мне до сих пор борются два существа.

Меня воспитывали в семье, где то, что вы видели вчера - норма, поэтому аргументы, связанные с традициями и укладом жизни - это оправдания. Я сама для себя искала их, когда пыталась понять моего любимого, и позже, когда строила ловушки, ведь я не отказывалась есть мясо людей.

Но сейчас, когда я познакомилась с Иннокентием, случился прорыв. Физически я не могу представить, что буду есть его тело, ведь оно часть души моего любимого, и мне стыдно за то, что я делала раньше. Это моя вторая сущность, родившаяся в любви, буквально сейчас она заставляет меня перешагнуть правила и законы нашего общества.

- Предположим, что этот монолог искренний, и вы раскаиваетесь, но раскаянье это одно, а действие это другое. Что делать будем, чтобы прекратить преступление? - сурово нарушил душевный порыв собеседницы майор.

- Я думаю, вам надо убить моего жениха, - перешла к делу женщина-чудовище.

- Как всё банально: душевный порыв, любовь, неожиданно проснувшаяся совесть, и такая корыстная просьба. Убейте этого гада, отмстите за мои чувства, - с усмешкой подвел итог романтической речи Олег.

- Нет, вы не понимаете, мой жених - это ключевой политик. Смерть которого однозначно приведет к отмене законов, разрешающих ловить и поедать людей.

- Девушка, - ужас, что я говорю, промелькнуло в голове у Щавелёва, но он продолжил, - как говорит ваш новый друг: не надо горбатого лепить!

Политика даже диктаторами не делается в одиночку. Всегда есть группы противодействия, у нас другая задача: прекратить преступление раз и навсегда.

Для этого убить политика, даже очень влиятельного, недостаточно - надо поменять мораль в обществе. И потом, убийство всегда мотивировано, это крайняя мера - это всегда переход определённых нравственных норм. И, как крайняя мера, оно часто вызывает адекватный ответ в виде мести.

Где гарантия, что после смерти видного политика не произойдет обратная реакция? "Кто убил нашего политика? - люди. Людям надо отмстить". Вот какая логика может стать ответом на предложенный план.