Свет на сцене выровнялся. Появилась тележка с какими-то странными предметами, из категории садово-огородных инструментов. С умным видом, скаля клыки, здоровяк сделал круг, обойдя группу маленьких африканцев. Те прижались друг к другу еще плотнее, робко выставили в его сторону копья. Продолжая сохранять образ беспощадного охотника и, одновременно, работая на публику, местный Годзилла подошёл к тележке и стал выбирать нужный ему инструмент, не забывая представить его зрителям. Публика в экстазе от шоу продолжала стучать палками. Наконец выбор состоялся - это были огромные ножницы с длинными ручками. Взмахнув ножницами, здоровяк ловко отстриг голову одному из несчастных пигмеев. Кровь хлынула рекой, тело обреченного покатилось к ногам убийцы. Зрители просто зашлись в восторге. Вибрация от стука палок добралась до витрины, где пленники в ужасе взирали на происходящее. Пол под ногами мелко задрожал.
В этот момент один из африканцев осмелился кинуть копье в чудовище. Реакция была мгновенной, здоровяк перехватил брошенное копье и отправил его обратно с такой силой, что показалось, будто оно исчезло во время полета. Копье пробило сразу пятерых пигмеев и те повисли на нём, как букашки на иголке коллекционера. Оставшиеся в живых маленькие африканцы обреченно встали на колени, бросив бесполезное оружие на пол.
Дальнейшая расправа над ними превратилась в демонстрацию разного оружия. Одному Годзилла снес голову кнутом, другого порвал руками на части, третьего убил какой-то тяпкой или топором и так далее. Все это было просто отвратительно, человеческая психика не выдерживала. Некоторые детали кровавого представления Олег просто не запомнил. А шоу между тем продолжалось.
На сцене появлялись другие убийцы, они чинили расправу над другими пигмеями. Потом на кровавое побоище привели тех, кого поляк называл "Пшинчицы". Ими оказались азиаты: то ли китайцы, то ли вьетнамцы. Расправа над ними была такой же кровавой и беспощадной, но самое отвратительное поджидало в конце, когда персонал стал разносить блюда, приготовленные из убитых.
Описать это невозможно, жареные руки и ноги, головы на широких листьях вместо подносов, сердца и почки, нанизанные на тонкие ветки каких-то растений, всё просто вселяло ужас. Но и это испытание не было последним.
После ужина, который к счастью поглощался в шалашах, вдали от посторонних глаз, гости отправились разглядывать "дичь" в витринах и аквариумах. Чудовища стучали волосатыми руками и палками по грязным стеклам, пытаясь заставить заключённых двигаться. Когда это удавалось, они цокали языками от восторга, иногда подзывая персонал, видимо для того, чтобы оформить заказ на завтра или ближайшее время.
Пережить такое испытание было непросто. Собрав все силы и волю в кулак, Олег и Иннокентий уселись по углам, и демонстративно игнорировали все попытки "расшевелить" их. Больше того, старший оперуполномоченный сжимал рукоятку пистолета, спрятанного под курткой, он решил, что просто так его не возьмут, семь пуль для семи чудовищ, во столько он оценил свою жизнь, и не хотел заплатить меньше.
Всему когда-нибудь приходит конец, закончился и этот безумный шабаш. Зал опустел. Пленники бессильно рухнули на пол. Олег тут же уснул от навалившейся усталости.
Снился ему дом, жена, дочь, которая этим летом заканчивала школу... От обиды и отчаяния он закричал во сне, и - проснулся.
Заговор
В витрине он был один, Иннокентий исчез вместе с мешками денег. Щавелёв пытался сообразить, что произошло. "Неужели всё, он один, Иннокентия съели?" Как бы ни враждовали они в своём мире, здесь им пришлось сдружиться, и потеря товарища по несчастью вызывала тоску и отчаянье. Олег охватил голову руками и застонал. В этот момент и произошло нечто невероятно, - он очутился в другом помещении.
Яркий свет, после темной комнаты, ослепил. Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Наконец глаза привыкли, и Щавелёв увидел, что находится в комнате, которая на Земле, по набору мебели, вполне могла бы называться спальней. Самый узнаваемый предмет - большая светлая кровать, которая находилась прямо перед сидящим на полу, в неизменно черном круге, полицейским. Слух уловил возню на кровати, и чей-то вкрадчивый голос шептал.
- Ну, малышка, давай повернись бочком, я тебе сейчас сделаю хорошо.
В ответ кто-то блаженно чмокнул и, очевидно, повернулся как просили, потому что кровать слегка зашаталась. Дальше раздалось вполне понятное пыхтение, прерываемое недвусмысленными страстными вздохами и ритмичным покачиванием мебели.
"Я сошел с ума или не проснулся", - решил майор.
Кровать под вздохи, стоны и пыхтения качалась не менее десяти минут, потом раздался цокот языка, по которому безошибочно определялись чудовища. Но звук очень мелодичный, восторженный, и доносился из кровати. Олег вжал голову в плечи, не зная, что подумать. Наконец цокот перешел во что-то похожее на крик, кровать затряслась, будто на ней забился психбольной в истерике.
"Всё, финал", - решил полицейский и встал во весь рост, достав на всякий случай пистолет.
То, что предстало его глазам, было, по меньшей мере, забавным. Гуру секса, мистический отец наставник неудовлетворенных женщин, возвышался в постели над волосатым чудовищем. Разбросанные руки и безвольная поза подопечной Иннокентия, говорили о том, что оргазм настиг своим блаженством и эту дурнушку. Праведников, словно ощутив опасность, резко повернулся в сторону наведенного на него ствола.
- Майор, я так импотентом стану! Убирай свою пушку, - завизжал Кеша-Балаган.
- Что тут происходит? - не убирая оружия, задал вопрос старший оперуполномоченный.
- А сам не догадываешься? - отползая от бесчувственного тела, съязвил рецидивист.
- Иннокентий, успокойся, это я его сюда вызвала, но ты, проказник, заставил забыть меня об этом, - низким грудным голосом на вполне нормальном русском языке вдруг произнесло чудовище.
Вот тут Олег опустил пистолет, и едва не рухнул сам - от неожиданности. Увидев, что полицейский почти в бессознательном состоянии, Кеша подскочил к нему пытаясь поддержать.
- Да что ж такое то! Ты, майор, чего такой впечатлительный? С твоей работой падучая болезнь опасна, давай волыну сюда, подержу, а то бабахнешь куда-нибудь не туда.
Эта фраза вернула самообладание офицеру полиции. Он пришел в себя и, не выпуская оружия из рук, отскочил от пытавшегося поддержать его преступника.
- Я требую немедленных объяснений! Что происходит?! - заорал Щавелёв.
- Вы чего такой шумный, - вежливо, абсолютно ровным тоном, слегка повернувшись в постели, произнесло чудовище.
- Я хочу понять, что происходит? - уже более спокойно пояснил Олег.
Тут только полицейский узнал партнершу Иннокентия - это была "невеста". Не сказать, что это открытие что-то прояснило, но всё же это немного успокоило майора, он даже перестал махать пистолетом и опустил руку с ним вдоль тела.
- Что вы хотите узнать? - начала разговор с вопроса женщина-чудовище. При этом она развернулась на кровати и села боком к Щавелёву.
- Ну, хотя бы почему мы оказались тут? И откуда ты знаешь наш язык?
- Мы живем на Земле, поэтому знаем земные языки, и русский язык мне нужен для моей работы.
- А твоя работа - ловить людей и жрать их? - обращаясь на ты, решил пойти на обострение Олег.
- Не надо делать быстрых и неверных выводов, господин офицер. Я не ошиблась, вы офицер полиции? - и не дождавшись ответа, продолжила. - Мы существуем на Земле гораздо дольше, чем вы, и не собираемся отчитываться перед вами о своих нравах и традициях. Это первое, а второе: люди тоже ели и едят мясо. Причем, выращивают животных специально для еды, то есть специально, чтобы убить и съесть. Вам лично это не кажется варварством?
- Может быть, но мы едим животных, а не разумных существ!
