Случай представился неожиданно. Молодой человек из обеспеченной семьи злоупотреблял наркотиками. Поскольку он практически постоянно был "под кайфом", то просто не замечал присутствия второго "я" в своем разуме. Или считал его забавным глюком. Постепенно мысли, чувства, воспоминания парня по имени Дмитрий Сокальский перестали существовать, а Джас обрел тело и легитимность в мире людей.

Мужская жизнь в человеческом теле оказалась упоительна. Выбор партнерш был необозримым. Не нашлось еще ни одной женщины, давшей ему отпор. Более того, ни одна не сообразила, что он вообще с ними делает. Глупышки думали, что это любовь, нет, не так - ЛЮБОВЬ!!! Такой остроты наслаждение дарил им партнер, с такой силой их тянуло к этому мужчине, что в затуманенном женском сознании тревожный колокольчик не звенел никогда.

Но ничто не обходится без осложнений. Проблема пришла, откуда Джас не ждал. Человеческое тело, которое он считал всего лишь своим вместилищем и инструментом, влияло на Джаса. Все эти гормоны-нейроны диктовали ему настроение, направление мыслей, дальнейшие планы. Сильнейшим образом на него влияла тысячелетняя генетическая память, обитавшая в тех закоулках мозга, которые он контролировать не мог. Джас обретал человеческую личность, со всеми вытекающими последствиями.

Настал день, когда ему стало не все равно, как выглядят питающие его женщины. Ему захотелось признания своих достоинств от самых привлекательных.

Наконец, ему захотелось быть единственным для избранной. Любимим.

Отношения с Джасом не были для женщин фатальными, ни одну из них они до смерти не довели. До тех пор, пока он не встетил Юлю. Мягкая и нежная, она влюбилась в него без оглядки, и чувства Джаса к этой женщине были взаимны. Он стремился к ней всей душой, если у демона есть душа. Он захотел тихого семейного счастья, домашнего уюта, накрахмаленных простыней, наваристого борща и блинчиков с мясом. А еще ему захотелось увидеть, как его малыш сделает свои первые неверные шаги к нему навстречу и ухватится за спасительную отцовскую ногу.

Он хотел быть обычным мужчиной, но он им не был. Теперь, когда Юля умерла, он понял, что был с ней все тем же прожорливым эгоистичным демоном, как в первые дни своего существования. Все это время он понимал, что его малыш-демон питается жизненной силой матери, забирая изрядную долю. Малыш еще не мог по-другому, а Джас мог бы. Мог бы, как прежде, питаться страхом других людей, мог бы приходить в виде инкуба к другим женщинам во сне. Мог бы, но не стал. Не захотел оторваться от любимой даже на время, и убил ее. И малыша тоже убил. Если бы он знал, что человеческая часть его существа может испытывать такую боль, он бы не стремился обрести тело.

Джас стоял перед закрытой дверью маняшиной квартиры и звонил не переставая. Она сбежала. Уничтожила амулет, освободилась от приворота и сбежала. Первая из всех женщин, она поняла его суть и скрылась. Надо сказать, что с ней изначально было труднее, чем с другими. Только подсадив ее на приворот, Джас смог добиться своего. А теперь она сорвалась с крючка. Его не оставляло ощущение, что кто-то ей в этом помог.

О чем она говорила в последнее время? Он почти не слушал. Надо вспомнить. Какие-то сплетни из редакции, абонемент в фитнес-клуб, некая Тина приезжает из Грузии. Вот! Это оно самое. Правда в поисках Маняши эта информация ничего не дает. Придется последить за квартирой.

Отправив Маняшу в Батуми Тина принялась за работу. Мастерская оказалась светлой, просторной, но холодной. Стеклянная крыша совсем не держала тепло. Пришлось поставить пару электронагревателей.

Черное море и греческие корабли по-прежнему владели ее воображением. Вот тридцатиметровый пентеконтор на пятьдесят гребцов рассекает воды Эвксинского понта. Близится шторм. Серо-зеленые валы с пенными гребнями высоко поднимают "Арго", и его таран, оснащенный трезубцем, смотрит за горизонт. Полуобнаженные аргонавты убирают прямоугольный парус, готовясь встретить бурю. Ясон стоит на носу корабля. Его светлые волосы треплет ветер, серые глаза смотрят вдаль. Он плывет в Колхиду.

Какой-то нордический грек получился. Тина изобразила на картине Андрея в образе Ясона. Теперь ей можно его рисовать. Их отношения закончены. Так она думала.

Вот другая картина. Вечерний сумрак опустился на рощу. Между деревьев стоит котел на треножнике. Под ним горит огонь. Медея варит волшебное зелье, которое поможет Ясону одолеть врагов. Костер освещает лицо Медеи. Смуглая кожа, темные, как ночь, глаза. В них горит любовь к прекрасному незнакомцу, приплывшему в Колхиду за золотым руном. Вечерний ветерок развевает ее тонкое одеяние и волнистые черные волосы. Прекрасна юная Медея. Сильна и смертельно опасна ее любовь.

В эти дни Тина много думала об Андрее. Она не звонила ему потому, что сама закончила их отношения. Названивать после расставания - глупо и нелогично, но очень хотелось позвонить. Иногда происходило странное. Тина, думая об Андрее, как бы переносилась к нему, смотрела его глазами. Иногда она вела машину вместе с ним, видела его руки на руле, мелькание домов за ветровым стеклом. Бывало она оказывалась в его номере отеля (шикарном, кстати), пила кофе, говорила по телефону. У нее было полное ощущение своего присутствия в жизни Андрея, и она пристрастилась к нему. По нескольку раз в день переносилась в его разум, в его жизнь, и задавала себе вопрос - а он чувствует ее? Он присутствует в ее жизни так же, как она в его?

Иногда она видела его воспоминания. Часто в них была она сама. Порой в таком виде и в таких ситуациях, что ее бросало в жар и она спешно покидала мужские фантазии. Однажды она увидела в памяти Андрея сентябрьский лес, его самого, сидящего на покрытой листвой земле, а рядом видна чья-то нога в пропитанной кровью штанине.

Тина нарисовала этот лес. Маленький его фрагмент. Желтые листья лежат на земле, между ними еще зеленая трава. На переднем плане росток клена, не выше локтя. У него всего четыре желтых листа. На них крупные густые капли крови, стекающие вниз. Кровь на траве и на опавших листьях под кленом. Оранжевый жук-пожарник ползет на запах крови. Лучи вечернего солнца играют на зеленом, на красном, на желтом. Она назвала эту небольшую картину "21 сентября".

Андрей с головой ушел в дела. Он в спешном порядке перестраивал свой бизнес, делая его более независимым от компаньонов. Его жизнь сделала резкий поворот и дала сильный крен. Он оказался за бортом и теперь выплывал.

Жизнь в отеле создавала иллюзию свободы, чемоданное настроение. Вот он возьмет и уедет, куда захочет. Туда, где нет предателей-партнеров и жен-убийц.

Единственное, что его удерживало от радикальных шагов, это Тина. Где она, как живет, почему не звонит? Она предложила расстаться, но Андрей расставаться с ней не готов. Более того, он по ней скучает.

Вспоминались их споры о живописи, в которых он, порой снисходительно, утверждал, что главное - безупречное владение техникой. То, что люди называют "талант", говорил он, является сплавом идеи и мастерства. Тина горячилась и доказывала, что техника важна, но важнее чувства, эмоции, энергия души. Именно эти качества художника выплеснут на холст неповторимые краски, оригинальную композицию, завораживающий сюжет. А его, Андрея, позиция идет не от холста, а от чертежной доски.

По правде говоря Андрей думал, что вряд ли женщина, работающая в жанре книжной графики с детской тематикой, может авторитетно судить о живописи, но благоразумно молчал об этом. Теперь ему не хватало этих дискуссий, и не только их. Андрею не хватало ее тихого голоса, прекрасных глаз, нежного аромата кожи и волос. Каждую ночь во сне он крепко сжимал ее в объятьях. Короче, он тосковал.

Однажды, почувствовав, что вымотался окончательно, Андрей взял билет на самолет и улетел в Черногорию. Отдохнуть. Он много раз бывал в этой стране и обзавелся любимыми местами. Одно их них Котор - живописный городок на берегу извилистого залива. Рай на земле. Андрей мечтал когда-нибудь приехать сюда с Тиной. Но сегодня он здесь один.