В дверь позвонили. Тина пошла открывать. На пороге стоял солидный мужчина лет пятидесяти. Лицо выдавало уроженца Кавказа.

- Здравствуйте. Я хотел бы видеть хозяйку квартиры.

- Здравствуйте. Это я.

- Вы позволите войти?

- Конечно. Проходите.

- Меня зовут Нодар Георгиевич Дадиани, я юрист компании "Абсолют девелопмент".

- Очень приятно. Я Тинатин Зурабовна Туманова. Хозяйка этой квартиры.

- Вы тоже грузинка?

- Как и многие в этом районе.

- У вас русская фамилия.

- Русифицированная. С середины девятнадцатого века мои предки, князья Туманишвили пишутся в родовых списках под именем князей Тумановых. А род Туманишвили известен с тринадцатого века.

- Ого! Да вы аристократка.

- Нодар Георгиевич, оставим эти княжеские пустяки. Я знаю с чем вы пришли. Мне уже передавали желание вашего руководства купить мою квартиру, и я вынуждена повторить, что квартира не продается. Я останусь здесь.

- Мы выкупили весь дом. Осталась только ваша квартира. Нам необходимо ее получить.

- Очень сожалею. Я родилась в этой квартире. В этой квартире родилась моя мама. Моя семья переехала сюда в 1941 году, когда наш дом на Большой Грузинской разрушила бомба. Так что этот дом для меня много значит. А чем собственно я вам мешаю? Что вы намерены делать с домом?

- Будет сделана внутренняя перепланировка квартир. Отделка будет произведена материалами высшего качества. Это будет недвижимость класса "люкс" и стоить она будет соответственно.

- Ну и делайте свою перепланировку на здоровье. Моя квартира самая верхняя, угловая. Я с краю, вам не мешаю.

- Вы поймите, проект перепланировки уже готов. Ваша квартира должна стать частью плана.

- То есть вы все спланировали и все решили за меня. А не слишком ли много вы на себя берете?

- Нам не хотелось бы обострять отношения с вами. Все остальные жильцы охотно продали свои квартиры, потому, что мы предложили им очень хорошую цену.

- И сколько же вы предлагаете мне?

- Десять миллионов рублей.

- Понятно. Нодар Георгиевич, прошу вас, пройдите и посмотрите мою квартиру. Не стесняйтесь, зайдите в комнаты, на кухню, в ванную. Вы увидите мраморные подоконники, двери из ценных пород дерева, латунные трубы, теплые полы из полированного натурального камня, итальянскую сантехнику, французские люстры, самое современное кухонное оборудование. На переустройство этой квартиры я потратила сумму сравнимую с той, что вы предложили. Я вложила в нее душу и вкус художника. У меня даже стены шелковым крепом отделаны! Не говоря уже о том, что это сто двадцать квадратных метров в центре Москвы. Вам теперь понятно, что я никуда отсюда не уеду?

- Мне жаль, что вы вложили в отделку такие большие средства...

- Может быть руководитель вашей компании зайдет ко мне на досуге? Возможно я смогла бы его убедить, что лучше чуть-чуть подкорректировать проект вашей перепланировки, чем выгонять Тину Туманову из родового гнезда.

- Ну-у-у, не знаю. Он такой большой человек.

- Я тоже большой человек. За мои картины платят десятки тысяч евро на международных аукционах, кроме того, я - гордость грузинского искусства. Поговорите с нашими, здесь, в районе грузинских улиц. Вам все равно придется с ними познакомиться, если вы собираетесь успешно делать свой бизнес.

- Спасибо, что уделили мне время. Но вы же понимаете, что к этому вопросу и вам и нам придется вернуться.

Ну и денек у меня сегодня, - думала Тина, проводив визитера, - просто какое-то испытание на прочность.

(*) (Kalmov.ru) Сергей Калмов "Женатый любовник. Правила любви"

(**) Марина Цветаева "Писала я на аспидной доске..."

2

Лекция из истории семьи, прочитанная Тиной для настырного юриста, вызвала грустные воспоминания. Она вспомнила, как уходили близкие люди, оставляя ее наедине с болью и одиночеством. Последней ушла семидесятилетняя бабушка Элисо. Она часто говорила Тине странные вещи, которые почему-то сбывались. Перед самой смертью она сказала:

- Тинатин, в двадцать восемь лет ты начнешь видеть, через восемь месяцев ты родишь дочь, в двадцать девять лет ты выйдешь замуж.

- Бабо, ты все перепутала. Сначала замуж, а потом - дочь.

- Не спорь со мной, детка. У тебя будет так, как я сказала.

- Почему я в двадцать восемь начну видеть. Что я, по-твоему, сейчас слепая?

- Сейчас ты видишь то, что снаружи. А будешь видеть то, что внутри. Сможешь предсказывать.

Эти слова бабушки Тина не приняла в серьез.

Сегодня ей исполнилось двадцать восемь. Что-то никто не спешит ее поздравить. Впрочем, сейчас утро. Еще рано. Андрей не всегда может говорить по телефону. Он как разведчик в тылу врага, должен блюсти конспирацию. Наверно устал от такой жизни. А может уже и забыл про день рождения Тины.

Тина едва сделала глоток утреннего кофе, как приступ тошноты заставил ее со всех ног бежать в туалет.

Вот это да! - думала она, лежа после приступа, - настоящий подарок ко дню рождения! Спасибо тебе, Андрей. Блаженная улыбка осветила бледное, покрытое испариной лицо.

Тина погрузилась в сон, который был прерван звонком в дверь. На пороге стояла Маняша с букетом хризантем и тортом.

- Привет, божественная Тинатин! С днем рождения, дорогая! Дай я тебя поцелую. Ты почему в халате? Спала? Соня, в такой день надо танцевать, а не дрыхнуть, как спящая царевна.

- Заходи, Маняша. Спасибо за поздравление. Сейчас будет чай! Что за тортик? Прага? Обожаю!

Подруга принесла с собой свежесть сентябрьского утра и радостное настроение, присущее ее живой и энергичной натуре. Невысокая, пухленькая, с кудрявыми темными волосами и томными карими глазами, она была похожа на актрису немого кино.

Сидя за столом, Маняша уплетала торт, запивая его чаем из тонкой чашки веджвудского фарфора, и делилась новостями из родной редакции. Она работала в издательстве "АСТ", для которого Тина иногда делала иллюстрации детских книг.

- Представляешь, Метелкина из редакции "Малыш" собралась в декрет! Кто бы мог подумать, ведь ей почти сорок!

- А что, в сорок нельзя в декрет?

- Ну-у, можно, конечно, но она не замужем, и никто от нее такого не ожидал.

- А все ожидали, что она так и помрет не только безмужней, но и бездетной?

- Что ты взъелась? Я тебе просто рассказываю, какие неожиданные ситуации бывают. Чем за нее переживать, лучше бы о себе подумала. Тебе уже двадцать восемь! Ты своих детей когда рожать собираешься?

- Вот за что тебя люблю, так это за твою прямоту. А сама-то что? Тебе, между прочим, тридцать.

- Ну, тридцать - не сорок, успею еще. Я с отцом моих детей пока не определилась. Выбор большой - сразу не решишь. А ты в этом вопросе зашла в тупик. Полгода угробила на абсолютно безнадежные отношения. Не беспокоишься о своем будущем.

- Уже побеспокоилась.

- В смысле?

- О будущем.

- Не темни, Тинка! Говори толком!

- Я беременна, Маняша. Рожать, судя по всему, буду в мае.

- Ой! А как же с замужеством?

- Никак.

- Тина, а тебе не страшно одной?

- Да что вы все заладили, одна - одна! У меня есть я! И мой дар, и моя судьба, и моя дочь.

- Почему думаешь, что дочь?

- Бабушка предсказала.

- А он знает?

- Нет. И не узнает.

- Почему? Вы что, расстались?

- Расстанемся, скоро.

- Ну ты кремень. Так спокойно об этом говоришь. Ты что, его разлюбила?

- Нет, но это пройдет.

- Странно у вас все. Я знаю, что он у тебя есть, но ни разу его не видела.

- Это хорошо. И не увидишь. Так лучше для него. Мне кажется, что там, по ту сторону нерушимой границы, за связь на стороне ему грозит не просто скандал, а что-то неизмеримо более опасное.

- Не фантазируй. С чего ты взяла?