из себя, заставить его нервничать. Ничего другого не оставалось, кроме как сражаться, пытаясь уцелеть, пока руководство Сопротивления не предпримет каких-то

реальных действий. Но как только он об этом подумал, он тут же понял, что уже слишком поздно. Они смогут продержаться какие-то минуты, максимум несколько

часов, если им повезет. Скоро стемнеет, однако атаки, вероятно, продолжатся. А даже если и наступит затишье, они все равно считай побеждены. Они не смогут

продержаться несколько дней, пока руководство Сопротивления не придумает, как им помочь — или, может, оно уже было готово пожертвовать ими. Чего стоят

их жизни, подумал он. Какую ценность представляет собой эта территория, на которой они сохраняли верность ополчению Джона Коннора? Пока кричали люди, стреляя

в ответ из автоматов, пулеметов и гранатометов, черный пес Ангело (помесь) по кличке Кукулькан держался на удивление спокойно. Он был прекрасно приучен

сидеть всю перестрелку, не паникуя. Лишь одно заставляло его бешено лаять: появление Терминатора. Однако в этом сражении никаких Терминаторов не было:

человек воевал с человеком, в старой, как мир, борьбе за территорию и власть, насчитывающей тысячи веков. Из туннеля, связывавшего их траншею с другими,

к ним пролезла Рамона Васкес, этот туннель вел в глубокий бронированный бункер, который много лет назад построил здесь еще Рауль Техада. Рамона была горячо

предана делу Джона Коннора в его былой борьбе против «Восставшей Армии Освобождения». Ее отец руководил этой армией повстанцев, той, какой она была вначале,

лет тридцать назад, но он присоединился к Сопротивлению, когда его войска впервые потерпели здесь поражение — попытавшись было атаковать эту эстансию.

Многие бойцы «Восставшей Армии» (из числа ветеранов), их сыновья и дочери поддержали генерала Коннора, но вот другие возродили ее прежнее название и старые

амбиции на власть и славу в этом регионе. Рамона протянула руку к Кукулькану. Собака обнюхала ее, не выразив особого интереса и не издав ни звука. «Ну

что там у вас?», спросил Ангело. «Есть успехи?» Она энергично покачала головой. «Я разговаривала с Габриэлой Техадой. Она находится в Нью-Йорке на какой-то

встрече с генералом Коннором. Я сказала ей, что если от нас не будет никаких известий после сегодняшней ночи, это будет означать, что мы все взяты в плен

или убиты. Она всё поняла — я сказала всё яснее ясного». «Она нам как-нибудь может помочь?» «Она ничего не обещает». «Проклятье! И так уже слишком поздно.

Это ужасно, мы в безнадежномположении». «Знаю», сказала Рамона. Стрельба и обстрел не прекращались. «Я же сказала тебе… я не могла выразиться яснее». «А

ведь когда-то это были ее владения. Полагаю, что вплоть до сих пор они ей принадлежат». «Мы не единственные, кого атакуют. Она говорит, что у них нет верных

частей, которые можно отправить к нам. Нам придется держаться самим». Это показалось чьей-то мрачной шуткой. Вот это уже действительно означало«сражаться

до последнего». «Ладно», сказал Анджело. «Они махнули на нас рукой». «Знаю». Она еле заметно криво улыбнулась. «А что же они еще могут сделать?» «Не дразни

меня». Новые снаряды стали бомбить каско — минометный обстрел и так уже превратил значительную его часть в обломки. Когда-то это был внушительный двухэтажный

особняк, выстроенный из серого камня. До Судного дня он был окружен садами, лужайками и рощами деревьев, но наступила ядерная зима, а за ней и первые вооруженные

столкновения с полевыми командирами и боевиками, которые появились в Южной Америке. Вслед за ними появилась еще более страшная угроза: машины Скайнета,

продвигавшиеся на юг из бывших США, через горы Южной Америки и джунгли, превратившиеся в нечто причудливое и ужасное. После 1997 года каско подверглось

разрушениям и затем неоднократно восстанавливалось и ремонтировалось. Теперь это было уродливое здание, а ведь когда-то это было изящное и изысканное поместье.

Перестроенное в грубом камне, теперь оно было похоже на суровую серую крепость. То, что теперь от него осталось, словно припало к земле под небом, сквозь

которое едва проникал свет, даже в полдень, окруженное километрами засушливой почвы — печальные остатки того, что некогда являлось плодородными аргентинскими

пампасами. Километры их некогда богатых пастбищ с трудом теперь могли предоставить возможность наскрести на существование в рамках натурального хозяйства. Казалось,

главный корпус поместья, наконец, будет уничтожен, но это будет иметь скорее символическое, нежели стратегическое значение. А вот что действительно было

важно, так это бункеры, набитые всем необходимым, запасами продовольствия и аппаратурой, а также еще остававшиеся сельхозугодья, пусть они и были скудными.

По крайней мере, земля все еще кормила какую-то часть людей; только одно это давало определенное влияние тому, кто ее контролировал. В 1990-х годах Рауль

Техада содержал это место вполне по-военному. Он был сервайвалистом, ожидал начала ядерной войны, пусть даже и скептически относясь к утверждениям Сары

Коннор относительно того, как именно это произойдет. Рауль держал в своем поместье значительные запасы продовольствия, одежды, медикаментов, топлива, оружия

и боеприпасов. Бункеры были сооружены таким образом, что способны были защитить от любых ядерных взрывов поблизости и от последующих радиоактивных осадков.

Никто в Аргентине не находился в лучшем положении, чем Рауль и те, кто находился под его защитой, в момент наступления Судного Дня — за которыми последовали

голод, холод, мрак и хаос. Поместье и его гарнизон уцелели, однако теперь боевики вновь подняли головы. На этот раз они столкнулись со слабыми силами.

Основные силы генерала Коннора были переброшены на север, уже много лет назад, для того, чтобы заняться непосредственно Скайнетом. Подавляющая часть его

ополчения дала сражение силам Скайнета в горах Колорадо, всего лишь недель шесть назад, и была почти полностью уничтожена еще до захвата огромных сооружений

смертоносного компьютера в Скалистых горах. Силы, оставшиеся здесь, в Южной Америке, были самыми минимальными, их задачей являлось удержание драгоценных

земель против последних мародерствовавших боевых машин. Ангело попытался перекричать грохот сражения: «Если они нам не помогут, мы проиграем этот бой!»

Здесь их оставалось лишь восемьдесят человек — этого хватало лишь на поддержание самой тонкой линии обороны. По сети их внутренних туннелей они могли быстро

перемещаться из одной зоны траншей и окопов в другие, и пока они все еще превосходили противника в численности. Но «Восставшая Армия» была способна привести

сюда еще большее число солдат, минометов, танков, вертолетов и оружия. Ее сила росла с каждым днем –– и даже с каждым часом. В сущности, он понял, что

лишь обманывает сам себя. Этой армии повстанцев и не нужно было привлекать для этого какое-то дополнительное вооружение. Игра уже была закончена. Он взял

в руку свой РПГ и забрался на свою переносную деревянную лестницу к вершине траншеи, прихрамывая при каждом шаге. Приблизился вражеский вертолет, но он

все же находился пока еще на недостаточно близком от них расстоянии, чтобы стать хорошей мишенью, в условиях, когда боеприпасы были на вес золота. Сопротивление

сильно зависело от запасов боеприпасов, которые были сделаны еще до Судного дня. Находясь под бесконечными атаками машин Скайнета, оно так и не смогло

построить собственные значимые фабрики для их производства. Большая часть его усилий была потрачена на уничтожение заводов и линий снабжения Скайнета,

в стремлении сохранить баланс сил. Кертис тоже забрался наверх, по другой лестнице. Он прищурился, выглянув из окопа и держа в руках свой РПГ. «Бесполезно»,

сказал Ангело. «Они слишком далеко, да и слишком хорошо защищены». В числе возможных целей был огромный танк Абрамс, однако он находился почти так же далеко,