– Знаешь… В целом мне его идея нравится, – произнесла Вика. – Ни разу в жизни не была на крыше.

– Ну, вы, друзья, даете, – ответил я, неожиданно оставшись в меньшинстве. – У меня даже слов нет.

Утренний воздух, прогретый теплым августовским солнцем, только начинал свое движение, осторожно прикасаясь к нам своим легким дуновеньем. Мы с Викой стояли на крыше вдвоем, и выше нас были только облака. Виктория с нескрываемым любопытством и с каким-то детским восторгом смотрела своими большущими глазами по сторонам и улыбалась. Находясь рядом с ней, мое сердце нежно трепетало, ритмично выбивая мелодию влюбленного по уши человека, этот ритм хорошо знаком любому романтику или отчаянному экстремалу, получившему свою порцию адреналина. Каждый когда-нибудь слышал его. И нет ничего на свете прекрасней этой музыки. Но тут позвонил Максим. Я поставил мальчишку на край крыши и что было сил толкнул в спину. Через пару секунд снизу послышался глухой удар.

Когда мы с Викой были уже в квартире, Максим перезвонил еще раз.

– Ну и как? – спросил я.

– Да фигня, – ответил Усольцев.

– Я же тебе говорил, очкарик, что ничего не получится. А ты мне не верил. Только время зря потратили!

– Ничего ты не потратил. Все равно заняться нечем было.

– …

– Понимаешь, я представлял себе, что все будет выглядеть немного по-другому. А он шлепнулся, как бревно. Руки-то с ногами толком не шевелятся. Воткнулся головой, башка вдребезги, даже ямку в асфальте небольшую выбил. Шухера особого не было, бабки только с ближайшей скамейки подскочили, но тут же успокоились. Сидят там сейчас, что-то обсуждают. Ладно, я поехал, смонтирую, может, что-нибудь и выйдет. Привет Виктории.

Мы с Викой остались вдвоем.

– Как провела выходные? – спросил я.

– Хорошо, – ответила она. – Родители стараются меня сильно не напрягать, но на даче, даже если я ничего не делаю, все равно почему-то устаю. Как они умудряются там отдыхать? Не знаю. А у вас, я гляжу, сплошные приключения?

– Да какие там приключения. Глупость одна. Втянул же меня… Правда, манекен классный?

– Правда. Откуда они у вас?

– На свалке в «Атаке» подобрали. Я бы в жизнь не догадался притащить их к себе домой. А сейчас присмотрелся, думаю, что зря мальчишку с мужиком испортили, может, они даже денег каких-то стоили.

– Интересно, где они раньше стояли? Они же где-то стояли?

– Скорее всего, в витрине фотосалона. Изображали счастливую советскую семью. Зазывали отдыхающих сделать фотку на долгую-долгую память о днях, проведенных в санатории. Году так в пятьдесят пятом… Как насчет завтра? Планы не изменились?

– Нет. Все в силе. Стремно только немного.

(Красивая девчонка, но этот ее жаргон… Где успела нахвататься?)

– Вика, мы же договаривались.

– Я что-то не так сказала?

– Откуда все эти твои слова? Ну, скажи ты не «стремно», а неловко.

– Ладно, тема закрыта. Мне нужно идти, дела кое-какие девичьи…

(Может, я просто зануда?)

Всего месяц, как мой сосед по комнате, которую мы вместе снимали, уехал домой, завершив-таки учебу в колледже. И я, ликуя, наивно думал, что наконец, оставшись в полном одиночестве, могу теперь свободно привести домой любимую девушку, не будучи потревоженным чьим-то внезапным вторжением в самый неподходящий момент. Но видимо, это рок, и кто-то третий будет присутствовать всегда. Эта кукла даже хуже Лешки. Он нет-нет да звонил по телефону. А она просто уставилась и смотрит.

Вика ушла, как обычно, попросив меня ее не провожать.

4 августа. Вторник. Несмотря на будний день, пришлось постоять в очереди. Люди, выстроившиеся в кассы, в первый момент даже немного меня напугали. Было чувство, что придется пропустить утренний рейс. Но нет, билетов хватило всем. Мои волнения оказались напрасными.

– А вот и я, – радуясь встрече, произнесла Виктория в момент, когда, отойдя от окошечка кассы, я рассовывал сдачу по карманам. Она стояла и, излучая свет, улыбалась. За худеньким плечиком у нее был небольшой рюкзачок.

– Привет! – ответил я.

– Сколько до отправления?

– В принципе, можно идти на посадку. Наш рейс объявлен.

– И как ты меня представишь? – уже в автобусе спросила Вика.

– Скажу, что ты моя дальняя родственница.

– А если серьезно?

– Не переживай. С родителями я созвонился сразу после того, как ты согласилась поехать со мной. Они нас с нетерпением ждут.

– И все же… Кто я для тебя?

– Со мной мама разговаривала. Я ей сказал, что приеду со своей девушкой.

– А почему не сказал, что с невестой?

– …

– Да ладно, ладно. Это я так. На твою реакцию посмотреть захотела.

Всю дорогу, вплоть до самого Уречинска, я отвечал на Викины бесчисленные вопросы. Сидел, слушал и, глупо улыбаясь, что-то говорил в ответ. Интересовало Викторию практически все, что касалось моего родного городка. И за нашими разговорами время пролетело незаметно.

Отец с матерью были очень рады, что их сын приехал не один и что у него появилась девушка. Учась в школе, я редко болтался по улицам без дела, уделяя все свободное время спорту и учебе, потому что хотел во что бы то ни стало поступить в институт на бюджет, а для этого нужно было успешно сдать экзамены. Мое желание было вполне понятным – вырваться из увядающей провинции с ее чахлым неторопливым укладом в полный энергии процветающий город, сделать там карьеру и по возможности посмотреть мир. На ухаживание за девчонками у меня просто не оставалось времени.

До самого вечера мы просидели у родителей, не выходя из дома. Под мамины комментарии Вика терпеливо пересмотрела все альбомы с семейными фотографиями и многочисленные дипломы, которые я получил за время учебы в школе, то и дело с улыбкой поглядывая в мою сторону. За ужином, после бокала вина, бутылку которого отец извлек из своих особых запасов, Вику вдруг потянуло на разговоры. Не знаю, что на нее нашло. То ли так подействовал алкоголь, то ли еще какая напасть, но от первоначальной зажатости и несвойственной ей скромности не осталось и следа. Она заговорила обо всем и ни о чем одновременно, перескакивая с одной темы на другую, как будто старалась нагнать план, наверстывая проведенные в молчании часы.

– На прошлой неделе смотрела передачу по кабельному, – не унималась Вика. – Правда, не помню, что был за канал. Да это и не важно. Показывали, как гробы делают. Не у нас. За границей где-то. Очень интересно.

– Да что ты говоришь?! – сказал я, видя, что родители находятся в легком замешательстве от выбранной Викой темы. – И что именно интересно?

– Знаете, я всегда полагала, что смерть человека – это неизбежное, отвратительное, но исключительно редкое событие. А когда маленькая была, то и вовсе думала, что никогда не умру. Наверно, так все дети думают. Несмышленыши, что с них возьмешь? Потом конечно, подросла, стала постарше и однажды до меня дошло, что всё то, что я вижу вокруг, всё, к чему могу прикоснуться, в моем распоряжении лишь на очень короткое время, словно дано напрокат. И я для себя твердо решила, что никогда и ни при каких обстоятельствах у меня не будет собственных детей.

После неожиданного Викиного откровения в комнате воцарилась тишина.

– Ну, у тебя и мысли, – немного опешив, сказал я. – Откуда такой негатив? Жизнь прекрасна!

– На самом деле, Виктория, откуда это? Ты такая молоденькая, жизнь еще только начинается. Давайте, за долгую и счастливую, еще по бокалу! Не будем о плохом, – поддержал меня отец.