– Не мешай. Придет время – спросишь.

Она снова думала о Хромом, об этом майоре и покойнике Козлове. Телефон Курковича в его блокноте не был чем-то странным. Странным было то, что в элементарном шифре аналитика, из которого выплыли цифры его номера, он стоял между двумя строчками абонентов в Сирии.

– Я сейчас начну говорить прописные истины, – начала она, – но боюсь, что тебе не дано понять ни слова из того, что я скажу.

– Отчего же. Я тебя выслушаю.

– Я тоже. Еще раз, – она умолкла и разглядывала капельки пота на его плечах.

Казалось, напряженность между ними на некоторое время пропала. Майор тоже молчал и с бешеной скоростью размышлял, куда бы сейчас направить разговор, чтобы вести его тоном помягче и в то же время максимально информативно, но тишина была неожиданно нарушена вопросом:

– Ты моешься?

Она наклонила голову на плечо и пристально посмотрела ему в глаза. Куркович окрысился. Вопрос был задан явно неспроста, но в ответ пришлось кивнуть.

– Каждый день.

– Так почему в этой комнате так воняет козлом? То есть, капитаном Козловым из аналитического отдела?

Отвечать ему было незачем. Вопрос был наполовину риторическим, наполовину издевательским. Оставалось только сопеть, раздувая в бессильной злобе ноздри, гонять по скулам желваки, скрипеть зубами и жалеть. Жалеть, что не пристукнул ее сразу у двери!

– А чего ты так напрягся? – усмехнулась она. – У тебя есть какие-то тайны?

– Догадайся, – он посмотрел на нее исподлобья.

– Врать мне бессмысленно. Я жду откровений, и от этого много чего будет зависеть.

– Ладно, поиграем по твоим правилам, – нехотя пробурчал он. – Был он тут. Не вдвоем со своим брюхом, само собой – по «Skype» общались.

– По службе? На личном компьютере? – она показала глазами на монитор.

– Ну извини, – он развел руками и подмигнул. – Во внеслужебное время и по своим личным вопросам.

– Я бы хотела увидеть историю этого общения.

– Личное это, понимаешь, личное, – он произнес последнее слово по буквам.

Она, казалось, и не собиралась настаивать. А Куркович подумал – продолжать играть с ней, или вспомнить, что у него свободные руки, встать и врезать ей между глаз? Силы только рассчитать, чтобы непоправимо не сломать что-нибудь важное для здоровья. Никаким рапортом потом не отделаешься, если эту красотку инвалидом сделаешь – все-таки бывший десантник. Плевать, что у нее оружие. И не с такими справлялся.

Аста вздохнула, после чего выдержала довольно длинную паузу и сказала:

– Заставлю.

– Меня? Заставить? – он хмыкнул. – Каким же, интересно, образом?

– А вот таким, – она передернула затвор. – Поможет?

– Наверное, – машинально ответил он. – Боевиков насмотрелась? Чего тебе в самом деле надо?

– Козлов.

– Да на кой тебе сдался этот вонючий кусок дерьма? – рявкнул он.

– Тебя вот хочу спросить, – она погладила покрывало тахты ладонью. – Может, обмолвился, что именно изменилось в его жизни. Что-то, потребовавшее денег. Очень много денег.

Куркович не понимал, к чему она клонит, но спросил:

– Сколько?

– Миллионы.

– Долларов? – уточнил он.

– Точно, – она кивнула.

Майор недоуменно вскинул брови. Разговор пошел совсем не о том, и свернул совсем не туда, куда он ожидал, и ни о каком Хромом речи пока не шло.

– Ты в своем уме? – спросил он. – Как он смог бы такое провернуть?

– Возможности у него были, не сомневайся, – она прищелкнула языком, – большие возможности. Достаточно просто кое-что кое-кому предложить.

– Да на такие деньги остров на Мальдивах можно купить! – он подозрительно покосился на нее. – Представить, конечно, можно все, что угодно. Разбил чужую, дорогущую машину – раз. Надо на образование и обучение отпрысков – два. Кто-то в семье болен неизлечимой болезнью – три. Только вот тут в моей логике проблема вырисовывается – у Козлова ни детей, ни родственников, ни машины. Ни-че-го! Усекла?

– Пусть так… Но тогда по какой причине ваши пути пересеклись? Ни с того ни с сего?

– Мало ли, – он снова подмигнул. – Мы стали друзьями. А друзья друг за друга горой.

– У тебя тик?

– Так, настроение хорошее.

– Сейчас я тебе его испорчу? Поведаю о вашей дружбе. И о разработке по Хромому расскажу.

Куркович замер. Выстучал костяшками пальцев по столешнице какую-то мелодию. Повернулся.

– Начинай.

Он вслушивался в ее разглагольствования внимательно. И вообще не понимал свою гостью – прыгает с пятого на десятое. Не информация, а какой-то бред. Он пытался проникнуться ее речью, честно искал в ней некий недоступный ему смысл, пока неожиданно не понял, что в квартире есть еще кто-то. Вот только что скрипнула дощечка паркета в прихожей – этот скрип он ни с чем не мог бы спутать, каждый день слышал, сроднился с ним за две недели в новой квартире. Он выругался про себя. Аста элементарно заговорила ему зубы, а он и забыл, что она звонила этой обезьяне – старлею Шрамову. Но больше из коридора не донеслось ни шороха, ни сдерживаемого дыхания.

Оба посмотрели на дверь, и она повторила:

– Так Козлов получил информацию по Хромому?

– Не интимно же мы общались.

– Он получил именно то, что хотел?

– Запрос отправь. Сочтет руководство, что я должен с тобой поделиться – милости просим. Такое впечатление, что он эту разработку у тебя украл.

– Может быть, и украл. А почему бы нет? Бывает и такое у предателей. Давай, выкладывай.

– Козлов – Иуда? Да пошла ты! – выплюнул майор.

– То есть? – неподдельно удивилась она.

– Как хочешь, так и понимай, – он покачал головой и сложил руки на груди. – Я ведь принял твое вранье про миллионы – вот и ты попробуй понять без моей помощи, что он хотел.

Широченные плечи Шрамова заполнили дверной проем, как створка амбарных ворот. Огромная лапища держала направленный на Курковича пистолет. Аста убрала свое оружие, и у нее в руке появился маленький шприц-тюбик. Темные глаза скрылись за ресницами.

– Страшно?

– Хватит изображать здесь идиотов! Говорите, что вам надо!

Она достала сигареты, повертела пачку в руках, вздохнула и спрятала обратно. Старлей казался неподвижным, но – полшага в минуту – надвигался на майора.

– Я уже сказала. Время пошло. Две минуты. Жаль, но бедолага Козлов умер вчера.

– Так от меня тогда чего надо? – уже без крика, почти жалобно спросил Куркович.

– Все предельно просто. Рассказываешь, что узнал о Хромом – мы уходим. Молчишь – уходишь ты, – она мотнула головой на окно.

– Сбрендила? Считай, что твоя служба в эту минуту закончилась.

– Раздевайся. Догола!

Он присвистнул и скрутил для нее кукиш.

– Зря, – она сморщила нос и взглянула на Шрамова. – Смотри, какой герой. Наверное, тоже о присяге слышал.

– Валите отсюда оба, пока ходить можете. Вот вам, а не разговор! – майор показал каждому из них неприличный жест.

– Он не разработку мою украл, – криво улыбнулась она. – Любовь, можно сказать. Это, знаешь ли, хуже, чем то, когда тебя бросают жены. Три года псу под хвост.

– Ты… – начал было Куркович.

Он даже привстал с кресла, но говорить она ему не дала, сама повысила голос.

– Поэтому я сейчас здесь. Чтобы ты, майор, понял – каждому дорога именно его любовь. Та, которая заполняет его доверху. Правда, жить с этим пониманием ты будешь недолго.

И тут он осознал, что полностью потерял нить происходящего. Аста не нуждалась ни в его признаниях, ни в показаниях кого-либо другого. Она просто пришла и должна проверить схему – есть утечка информации с его стороны по этой разработке, или нет? Стоит ли копать дальше, или можно на нем остановиться? И его, опытного оперативника Курковича, она из этой схемы уже вычеркнула.

Шрамов навалился на него всем своим неподъемным весом. Несмотря на размеры, эта туша оказалась проворнее белки. Старлей дернул плечом, заблокировав стремительный рубящий удар в горло; крякнул, пошатнувшись после тяжелого удара в печень; поймал его колено, через миг сбил с ног подсечкой и взгромоздился на спину, выкручивая локтевой сустав болевым приемом.