Первым словившим мой взгляд, был белый, правда загоревший и в одной юбке из пальмовых листьев, щеголяющий кожаным ошейником. Вторым был черный - громадный амбал, за два метра ростом, бугрящийся мышцами, и по животному втягивавший воздух. Сжимая в руках впечатляющих размеров бронзовый топор, он шел на один шаг сзади самого колоритного члена этой троицы.

Этот третий намертво приковал к себе мой взгляд. Источающий незримую ауру власти и ужаса, чернокожий, сухой и седой старик, сжимающий в руках украшенный всяким хламом деревянный жезл неторопливо шел властной гордой походкой, окидывая нас презрительным взглядом. На его груди, поясе, запястьях и даже щиколотках высели целые гроздья разнообразнейших амулетов.

Из воплей пиратов поднявшихся после появления старика, я смог уловить лишь одно слово - колдун! - и уставился на него заинтересованным взглядом.

Старик, что судя по той властности что проскальзывала в его движениях и был главным, наполнил воздух сонмом приказов. Повинуясь им, двое чернокожих схватили первого пирата и повели его к старику, крепко удерживая за руки. Подведя пленника они поставили его на колени и старик наклонился над ним вызывая очередной вопль ужаса. Я не видел что он с ним сделал, но после неразличимого движения пленник перестал орать, и безвольно повис в руках конвоиров, споро оттащивших его в строну.

За первым пошел второй пират, третий, и с каждым пленником лицо старика становилось все более и более хмурым и недовольным, и когда Жирный Вил, которого поволокли к нему предпоследним, завопил от страха, он одним движением вырвал ему язык, - выбивая новую череду воплей у пленников - и демонстративно отдал своему охраннику, тут-же сожравшему подачку. Хрипящего и булькающего Вила, добили копьем и оттащили тело в сторону.

Настала моя очередь.

При виде последнего пленного старик немного оживился и поманил меня пальцем. Не дожидаясь пока меня заставят силой, я сам прошел к колдуну, и остановившись перед ним без страха взглянул ему в глаза, оказавшиеся вровень с моими. Во взгляде старого хрыча мелькнуло удивление и толика одобрения, и он приложил свою сухую ладонь к моей груди.

Я ощутил легкий холодок и щекотку, а старик выпучив глаза отшатнулся назад с неверием глядя на мою грудь. Опустив глаза я и сам замер.

На моей груди, прямо напротив сердца красовался уже знакомый мне знак. Знак в точности повторяющий знак с моего медальона.

Справившись с собою, старик глядя мне в глаза что-то медленно сказал и, поняв что я его не понимаю досадливо скривился, жестом подзывая белого одновременно что-то ему говоря.

Почтительно выслушав его, белый выпрямился и на чисто английском сказал мне:

- Мой хозяин - бокор Унанга, приглашает тебя - Прошедшего-Грань, добровольно последовать за нами в селение.

- Права на отказ у меня нет? - медленно спросил я, глядя прямо на старика. Тот, поняв о чем я говорю, непреклонно покачал головой.

- Хорошо, - кивнул я белому, - пойдем.

Унанга начал говорить и белый, не дожидаясь приказа перевел:

- Не старайся сбежать, всюду мои воины и лоа, и не бойся, никто из них не причинит тебе вреда.

- Я понял, - склонил голову я - и не совершу глупостей.

Довольно кивнув, колдун колдун развернулся и бросив несколько приказов пошел вперед. Немного помедлив я пошел следом. Остальных пиратов, грубо подняли на ноги и погнали вперед уколами и тычками чернокожие воины.

Ко мне-же никто и пальцем не прикоснулся. Как и обещал Унанга.

По прибытию в деревню аборигены развели бурную деятельность. Разожгли гигантские костры, украсили цветами и свежей козьей кровью алтарь в центре деревни, привели пленников, и привязали их к столбам. Унанга, отлучившись на некоторое время, вернулся в совсем другом наряде. Зловещая и искусно сделанная маска из черного дерева, ожерелья из цветных камней, золотые браслеты на щиколотках и запястьях, набедренная повязка из шкуры леопарда и разноцветные узоры по всему телу.

Под грохот барабанов, он, взобравшись на помост близ алтаря, что-то проревел вгоняя чернокожих в настоящее неистовство и спустившись с помоста, приблизился к алтарю. К нему подошло еще несколько человек в схожих одеяниях, только без масок и гораздо моложе и, почтительно поклонившись, уложили на алтарь первого пленника, намертво приковав цепями.

Обнажив зловещий клинок, Унанга подошел к алтарю и вздымая клинок над головой, запел гортанную песню, каждое слово которой отдавалось могильным холодом, вгоняя в дрожь. Пение нарастало, подхватываемое голосами туземцев, пока наконец лезвие кинжала не достигло точки зенита... и обрушилось вниз, обрывая песню глухим ударом сотрясшим землю, взметнувшим лепестки цветов вокруг алтаря, и расплескавшим тело пирата кровавым туманом, впитавшимся в алтарь. Казалось, не сухая ручонка колдуна нанесла удар, а кто-то огромный и очень сильный... и бесконечно злобный.

Встряхнувшись как дикий зверь, Унанга, поблескивая из-под маски почерневшими глазами повернулся и взглянул прямо на меня. Качнул рукой, и я повинуясь жесту подошел к нему.

Перехватив клинок за лезвие он протянул его мне, предлагая взять. Осторожно сомкнув пальцы на липкой от крови рукояти, я поднял клинок к лицу и внимательно осмотрел. Искусно выточенное из черного обсидиана лезвие, загибалось диковинным клинком, а рукоять выточенная из кости была украшена тонким узором. Осмотрев клинок я вопросительно взглянул на колдуна.

Жестом остановив увязавшегося за мною переводчика, Унанга стянул маску и ломанным языком сказал:

- Стать ученик мои... лоа радоваться... Самеди...

Понять что он хочет от меня, было несложно. Унанга предлагал мне стать его учеником... и упомянул имя могучего лоа. Барон Самеди, Барон Суббота, лоа смерти, сексуальности и рождаемости... я знал это имя. Знал еще с той жизни... а учитывая что при упоминании Барона Унанга ткнул пальцем в мою грудь...

Серьезно заглянув в глаза колдуну, я четко и громко сказал:

- Я согласен.

Довольная ухмылка пробороздила трещиной сухое лицо, и посторонившись, Унанга указал рукой на алтарь, - на который его ученики возводили Грика Медузу. Перехватив поудобнее клинок, я облизал пересохшие губы, сглотнул комок в горле, нервно обернувшись посмотрел на переводчика, содрогнувшись от сквозившей в его взгляде жгучей зависти, поспешно отвернулся, и прошел к алтарю.

При виде меня, с клинком наперевес, Грик задергался в цепях и замычал сквозь кляп. Сейчас он был так... жалок и беззащитен, что мой страх смыло волной злорадства и ощущения... радости. Улыбнувшись, я наклонился и тихо прошептал ему на ухо:

- Месть за "Ласточку"

Удар клинка поставил крест на карьере бесславного пирата Грика Медузы...

***

При виде застывшей с запрокинутой головой, окровавленной фигуры светлокожего чужака, губы Унанги, скривились в довольной улыбке. Лоа смилостивились над ним, прислали ему нового, сильного ученика... достойного продолжателя дела. Да... достойный дар достойному слуге...

II

Обиженно взвизгнув, кабанчик последний раз дернулся - орошая кровью траву, - и затих. Вознеся краткую молитву Папе Легбе, а затем своему покровителю Самеди, я осторожно извлек атам из раны, смахнул кровь с лезвия на осыпающееся прахом тело и стараясь не наступить на вычерченные человеческим жиром и мелом линии, вышел за пределы фигуры. Ритуал привязки лоа прошел успешно, Самеди принял мою жертву, и еще один лоа стал частью моей свиты. Стоявший чуть в стороне, чернокожий гигант, шевельнулся и почтительно подал мне тряпицу, дабы стереть кровь с рук и клинка. Благодарно ему кивнув, я воспользовался тряпкой по назначению, отдал ее обратно и чуть поморщившись почесал зудящие шрамы на груди. Ритуал связи проведенный Унангой, прошел успешно, оставив мне на память причудливый узор шрамов, - сплетающихся в оскаленную морду демона - и спящий в глубинах моего разума разум духа-побратима. С наслаждение почесавшись, я приказал трем стоящим в отдалении зомби, выдвигаться, и кивнув Уго, зашагал следом. *** - Ты твердо решил уйти? - Да, учитель. - Хм, останься ты еще на год, два и станешь бокором... стоит ли бросать обучение? - Я и так уже задержался на шесть лет. Да и к тому-же, я ведь не навсегда ухожу и буду к вам заглядывать, а обучаться можно и в пути. Благо врагов я найду. - Тоже верно, - неторопливо кивнул учитель, - приходи вечером, я проведу обряд посвящения. Пора тебе покинуть ступень асогве. - Но учитель, вы же сказали что боккором я смогу стать через год-два! - Ты уже знаешь достаточно! - старик пыхнул трубкой, и, помолчав продолжил: - Осталась лишь практика и надеюсь когда ты придешь сюда в следующий раз, ты в полной мере будешь соответствовать рангу. - Да, учитель Унанга, - покорно склонил голову я. - Ступай - махнул колдун рукой и подтянул к себе бубен, показывая что время разговоров, закончилось. Поклонившись напоследок, я встал, развернулся и вышел из хижины. Выйдя на солнце я кивнул своему фа`тане* - Собираемся Уго, завтра утром выходим. Неторопливо кивнув, Уго занял свое место за моим левым плечом, настороженно оглядывая деревню. Фа`тане, или стражи были у всех шаманов-колдунов, племени. Их выращивали с младенчества в святилище Легбе, в другом селении, прививая беспрекословную верность хозяину, пичкали различными настоями, заклинали духами и обучали. Обучали защите хозяина, владению оружием, помощи в колдовских практиках и многому другому. В результате, вырастали чернокожие гиганты, усеянные ритуальными шрамами, мастерски владеющие клинком и беззаветно преданные хозяину. И Уго был не исключением. Я получил своего стража два года назад перейдя на ранг си-пвен, и успел по достоинству его оценить. Молчаливый и покорный, он уже несколько раз спасал мою жизнь, постоянно помогал мне с грязной работой и всюду следовал за мной, не отходя ни на шаг. Исключение составляла хижина шамана, куда ему вход был запрещен и места проведения запретных ритуалов. Войдя в свою хижину, примостившуюся на краю деревни, я первым делом проверил сумку с необходимыми для обрядов компонентами: некоторые из них, такие как яд фугу, сердце младенца, жир мертвеца, и порошок из толченных человеческих костей достать было нетрудно, но весьма хлопотно в цивилизованных землях. Потому я заранее позаботился сделать приличный запас. Проверив сумку, я принялся собирать вещи. Фляги из тыквы, запас пищи на несколько дней, мой кинжал и две обсидиановых сабли (страшно вспомнить сколько я расплачивался с мастером за их создание, счастье что зачаровывали мы их вместе с учителем) духовую трубку, запас отравленных игл, веревку, фонарь с заключенным лоа огня, четки из человеческих клыков, многочисленные талисманы и обереги, набор красок, запасную одежду (сменял у французов на несколько монет)и еще кучу различных мелочей. Получилось два приличных тюка. Выглянув наружу, я позвал стоящих по сторонам от входа зомби и погрузив тюки им на спину приказал ждать внутри... Погладив Пирата по голове (эта скотина даже не соизволила проснуться) я подхватил бубен, копье и вышел к ожидавшему меня Уго. - Сегодня поохотимся. Получив в ответ молчаливый кивок я отправился к выходу из долины, сопровождаемый взглядами и молчаливыми, но почтительно-испуганными приветствиями туземцев. Прожив рядом с ними шесть лет из которых два года я был уже полноценным колдуном, я так и не стал для них своим. Да я был колдуном, - весьма почтительным человеком в среде туземцев. Ведь, кто как не колдун вылечит болячку, усмирит духов, отведет зверей от дома, присмирит стихию, зачарует оружие? Правильно - никто! Уважали колдунов все без исключения, и даже вождь был менее авторитетен чем мой учитель, Унанга. А вот меня, отмеченного Самеди, боялись. Мои умения лежали несколько в другой области - метка Самеди давала мне ошеломляющие способности к подъему и управлению духами и мертвыми и боевым аспектам колдовства, но напрочь отсекала мирные аспекты такие как предсказание, управление погодой (за это отвечала Мама Бриджит, и целый сонм мелких лва)) и исцеление - и звали меня, лишь в самых тяжелых и... грязных случаях: усмирить злых духов, убить зверя или помочь в битве, во всех остальных случаях сторонясь, приветствуя не менее уважительно... но не разговаривая. Они считали (весьма небезосновательно!) что отмеченный меткой Самеди мог исторгнуть душу из тела любого кто был с ним непочтителен и предпочитали молчать. Молчать и обходить стороной. Глупо, ведь молчанием зачастую можно нанести больше обиды чем словами, но в чем-то разумно. - На охоту собрался? - правда и среди них были свои исключения. Манно, был лишь начинающим учеником Унанги, но отличался непосредственностью в общении и живостью характера. - Да, вернусь к вечеру. - А правду говорят что тебя посвящают в боккоры? Я лишь улыбнулся, ничего не ответив. Манно, в силу природного любопытства, не в первый раз подслушивал разговоры учителя, за что был неоднократно бит и предупрежден, и откровенного говоря, мне казалось что очень скоро он нарвется. Учитель терпел его выходки за великолепный талант к исцеляющей ветви искусства, но его терпение было подобно тонкой нити над пропастью. Рано или поздно, но все равно оборвется. Остановившись, я без тени усмешки посмотрел ему в глаза. Парень испуганно отшатнулся назад, но взгляд убрать не осмелился, намертво прикованный моей волей. - Манно, приумерь свое любопытство. Терпение учителя не бесконечно, а что случается с теми кто вызвал его недовольство, ты знаешь. - он вздрогнул вспомнив судьбу одного из учеников не способного продолжать обучение и использованного учителем в качестве пособия по проклятьям, а я, по прежнему с толикой угрозы продолжил: - Много знать тебе не положено, но если хочешь умереть - скажи и я с радостью выполню твою просьбу! - продержав его взглядом еще несколько секунд я разорвал контакт и направился к выходу из деревни через несколько шагов, услышав за спиной шум падения тела. Общение с темными духами многое дало мне, и умение завлекать и подчинять взглядом, далеко не самая страшная часть моих новоприобретенных талантов. Миновав ворота мы спустились в долину, затем, преодолев несколько расщелин по веревочным лестницам покинули и ее, спускаясь к подножию и направляясь к побережью. Для пищи и простых ритуалов нам могло хватать и той живности что водилась в долине, но вот для ритуала посвящения требовалась немного другая жертва. Разумная жертва. И я знал где можно достать ее. Устроив лагерь я отправил Уго на охоту и принялся искать. Предварительно начертав атамом охранительный круг, устроился в середине и пробежался кончиками пальцев по загудевший коже бубна. Усмехнулся, вспомнив сколько усилий стоило мне подготовить этот могучий инструмент и сколько переловить французов на материалы и легонько стукнул в центр. Удар, удар, удар, ладони бьют по коже отдаваясь в руках могучим, угрожающим гудением, ритмом войны разносясь по притихшим джунглям донося мой зов до мельчайших и незримых обитателей иного мира. Мир выцветает превращаясь в серое полотно, и лишь я сам остаюсь в нем светлым пятном. Звенит, взмывая в воздух ожерелье на груди, каждый его клык, полученный мною в от поверженного врага, пылает белым светом. Искры белизны отрываясь взмывают, закручивая вокруг меня слепящий вихрь, вовлекая в свое движение прилетающий на зов мельчайших лоа мелких животных, закручиваясь воронкой. Угрожающе гудит подчиняясь ритму ударов... Со звоном разорванной струны обрываю мелодию и вихрь вспухает взрывом, проноситься по окрестностям призрачной волной неся на своем гребне мириады духов. Закрыв глаза я жду, и спустя несколько минут, лоа возвращаются ко мне, забирая в плату крупицы силы и отдавая взамен сведения. Деревья, кусты, лианы, звери, птицы, закрытое от взора духов место - очевидно церковь либо капище, опять звери, птицы, много людей, деревья, закрытое место... группа людей далеко в джунглях, еще одна группа людей, спящий могучий лоа смерти... Кусты зашелестели и выпустили на поляну невозмутимого Уго. Неся на плече небольшого кабанчика фа`тане, окинув взглядом круг, убедился что помощь мне не нужна и принялся потрошить добычу, аккуратно складывая внутренности в сторону, - для подношение лоа. - Уго, - мой голос отвлек его. Подняв голову, страж замер в ожидании приказа. - Заканчивай. Я нашел жертву. *** Все прошло как нельзя лучше: тихо и незаметно. Отряд французов, неизвестно с какой целью направившись в джунгли был относительно невелик - с полсотни человек, и нам оставалось дождаться лишь одного из них, решившего отлучится в кусты по нужде. А дальше, дальше чернокожий дьявол служивший мне, в очередной раз доказал неудачнику, почему никогда нельзя пренебрегать правилами и приказами, и если командиры сказали соблюдать осторожность - значит надо ее соблюдать! Французы на собственной шкуре убедились что расслабляться здесь на Карибах, рядом к колдунами вуду и старыми шаманами очень опасно. Но как это зачастую случается, новички часто пренебрегали приказами и советами более мудрых, а потому доживших до своих лет товарищей, до тех пор пока не чувствовали их правоту на собственной шкуре. И этот стал не исключением, отойдя всего на три шага за пределы лагеря но... без сопровождения товарищей. И Уго, свой шанс не упустил. Вырос пред солдатом угольной статуей, заткнул рот ладонью и вырубив одним движением, исчез вместе с добычей в чаще, оставив французов испуганно метаться и готовиться к нападению. Все очень быстро закончилось, а вечером, вечером был ритуал. И я лично принес жертву своему покровителю, ощущая обращается ко мне взор могучей сущности, меняется что-то внутри меня и неуловимо, но быстро изменяется отношение ко мне духов. Становиться более... уважительным, сменяется признанием. Как будто я, меняю свой статус с новичка не заслуживающего внимания, на равного великим и обладающего властью им приказывать мастера. И это было правдой. Я стал боккором, и знак моего признания Самеди - маска в виде лицевой части черепа, заняла свое место на лице, а ритуальные шрамы - на груди. Но помимо этого, я ощутил внимание еще одной сущности и мама Бриджит, пришедшая на приглашение своего супруга, разбавила смерть во мне частицей жизни, давая шанс, крохотный, но шанс на возможность чуть измениться, стать чуточку выше в иерархии колдовства... После этого, собрав свои вещи, я попрощался с учителем и взяв от него в подарок еще одного зомби-носильщика, направился вместе с Уго в открытый мир. И потерявшее всякие краски жизни лицо Манно, гармонично констатировало с тяжелым тюком на его спине.