Это очень больно.

Глаза застлала пелена, поэтому я прекратила печатать, судорожно вдохнула, пытаясь справиться с тяжестью, сдавившей грудь, уперлась локтями в выдвинутый лоток с клавиатурой, спрятала в ладонях лицо.

В какой момент обычный будний день превратился в сумятицу, хаос из эмоций, сказанных и прожигающих мозг слов, уколов боли и бега по лабиринту решений?

Через минуту убрав от лица повлажневшие ладони, проглотив сухой репейник комка, навязчиво застрявший в горле, я потянулась к лежащему у монитора сотовому, выбрала из списка один-единственный возможный сейчас номер.

- Эй, привет! Чего молчишь? – голос Люси звучал хрипло и тихо.

- Привет, - выдавила я. – Ты спала, что ли?

- Угу. У тебя что стряслось?

- Да ничего. – Я поправила лезущие в лицо волосы, сделала глубокий вздох. – Сделала себе перерыв, решила с тобой поболтать. С чего ты вдруг решила поспать под вечер?

- Арин, не дури, - в голосе сестры зазвучали твердые напористые нотки. – Не пудри мне мозги. Твой козел Дима пришел на тренинг, и вы снова говорили? Так?

Я облизала губы, покатила по столу ручку, оставленную мною с утра, не убранную в органайзер.

- Нет, конечно, не придумывай. Так куда вы с Русланом ходили вчера?

- Арин. – В трубке прошуршал долгий выдох сестры. – Я тебя с рождения знаю. Ты никогда не звонишь мне с девчачьими разговорами ни о чем. Что у тебя случилось?

Пустяки, по сути. Пережила сложный тренинг, получила пару критических замечаний, еще раз пересмотрела свои поступки, подойдя к ним уже с иным мерилом, и, похоже, потеряла самоуважение. Что самое ужасное…

- Да ничего страшного, Люсь. Просто не знаю, что делать, растерялась чуть-чуть.

Ребра ручки ощутимо врезались в ладонь, пока я катала ее от лотка с файлами до органайзера и обратно. Кусала губы и старалась сосредоточиться лишь на сделанных вдохах и выдохах, глаза выжигали подступающие слезы.

- Рассказывай, - безапелляционно отрезала Люся. – Давай вместе разбираться.

- Просто выдался тяжелый день, - я мерно цедила слова. – На тренинг пришел мой начальник. Вадим Савельев.

- Старший брат? Он вернулся? Ох, ни черта себе…

- Вернулся.

- Он в курсе, да?

- Конечно.

Растерев лоб, начинающий пульсировать мигренью, я дотянулась до органайзера, вернула в него ручку. У входа в офис послышался шорох. Вернулся Кожухов? Что-то забыл? Я на секунду обернулась, вгляделась в темный проем – видимо, в приемной, соседствующей с помещением для менеджеров, света не зажигали – никого.

- Что он сказал тебе? – голос сестры прозвучал достаточно жестко. – Уволил?

На экране моего вдруг погасшего монитора замелькала надпись, то плавно ползла вниз, то поднималась вверх. Магически гипнотизирующие буквы, цветные квадратики.

- Сказал правду. Нет, не уволил. У меня еще месяц испы…

- Какую правду он тебе сказал? – Людмила раздраженно и нетерпеливо оборвала меня на полуслове.

Подавив вздох, я заставила себя откинуться на спинку кресла, обвела взглядом пустой офис, уже практически уплывший в насыщенно-синий мрак зимнего вечера: ваза с искусственным сухостоем в углу, столы, черные торцы мониторов, заборчики папок с файлами, органайзеры, ощетинившиеся пиками ручек и карандашей. Все казалось причудливо незнакомым, наощупь узнаваемым памятью, но уже потерявшим свою суть.

- Ну? Ты молчишь потому, что не можешь придумать, как и его выгородить, или почему, а?

Поддевая уголок ногтем, я затеребила край листа со списком промоутеров и карандашными росчерками их оценок. Ощутила пощипывающий влажный след, протянувшийся от уголка глаза до щеки, жестко уничтожила его ладонью, ровно ответила:

- Сказал, что я пока как профессионал не состоялась, но как привлекательная особа – более чем.

Люся прошипела:

- Вот урод моральный.

- Люсь, - голос дрогнул, я сделала паузу. – Он совершенно прав.

- А если прав, то я балерина! Чушь полная! Ты это сама знаешь. – Сестра распалялась с каждым словом, но весь поток ее раздражения словно шел мимо меня. Я слушала знакомый голос, хрипловатый, сбивчивый, но не вникала в суть произносимого. Рассматривала ныряющие линии букв, залитые ярким цветом квадратики на экране передо мной и … все больше погружалась во всеохватный сумрак апатии.

Просто устала. Выматывающий, тягостный, насыщенный информацией день. Колоссальные усилия сдержать эмоции, колоссальное давление их изнутри. Жжет глаза, в сердце сосет пустота.

- Арин, послушай. Может, у мужика день выдался тяжелый. Может, с братом только что поругался, а ты крайней осталась. Вот и не бери в голову, бери в ноги – быстрее пройдет. Не прав он в отношении тебя. Как может быть прав, если только сегодня в первый раз, так сказать, лицезрел воочию? Ну да, работа эта для тебя новая, но четко по тому профилю, который ты всегда хотела. И ты справишься! Ты ж так вгрызаешься в то, что тебе интересно, что аж завидно. Вот и справишься. Нет ничего такого, с чем ты бы не справилась. Так что Вадим твой еще пожалеет обо всех своих словах и обратно их возьмет. Хочешь поспорим, а? На новую пару туфель, к примеру? А?

Люся… Всегда полна бесхитростного сочувствия, пусть и не понимания… Но она всегда рядом, готова протянуть руку даже в те моменты, когда этого не нужно, когда это, возможно, навредит…

- Спасибо, - отозвалась я, чувствуя, как чуть теплее становится в груди, легче дышать. – Люся… Мы потом поговорим.

Надо вернуться к делам. Я проявила слабость и несобранность, этот разговор с сестрой должен был состояться дома, но не здесь, не в офисе.

- Поговорим. Я позвоню тебе завтра вечером. А лучше давай в аську выходи. И помни, сестренка, все, что ни делается, то к лучшему, - Люся уверенно чеканила слова, но меня отвлекло внезапно появившееся чувство дискомфорта – давило на затылок, пускало холодок по спине. Стресс? Сквозняк? Ведь сижу как раз напротив вечно открытой входной двери…

- Вот Вадим выпорол тебя, что называется, фигурально выражаясь, зато ты так взлетишь, что он рот раскроет от изумления.

- Нет, не думаю, - рассеянно ответила я, выпрямилась в кресле, поежилась, пытаясь проанализировать, откуда это ощущение…

- А ты подумай! – с добродушным раздражением надавила сестра.

Ссутулившись, уперевшись локтем в столешницу, я коснулась прохладными пальцами лба. Свет настольной лампы ударил в лицо – прикрылась от него. Сердце билось гулко, словно через силу. Усталость, беспомощность, разочарование – это все против воли дрожало в моем голосе, вырвалось наружу:

- А если так… Если все, что ни делается, то к лучшему, то почему, Люсь? Где оно – лучшее? Будь оно так, почему я села в машину именно к Диме? – вдох, не хватает воздуха, горло будто обожжено. – Будь у меня возможность все вернуть назад, предпочла бы не знать его, опоздать на это собеседование… Вообще предпочла бы здесь не работать.

- Аришка…

Люся на несколько секунд умолкла, засопев в трубку. Я также не знала, что сказать.

Все так неправильно. Все провально, потеряно.

- Короче, так, - Людмила отрывисто задышала в трубку. – Что случилось, то случилось. Обещай мне, что как следует отдохнешь, выспишься, ни о чем думать вообще не будешь. А завтра будет новый день, вот он-то и приведет к тебя к лучшему. Вот увидишь! Подожди секунду…

Я услышала шорох и отдаляющийся голос сестры:

- Русик, ты чего потерял?... Глянь там, слева на полке… Да не там!

Отвлеклась на мужа. Но она права: мне нужен перерыв. Найти новую точку опоры, отсчета. Эмоции… Сейчас не справляюсь с ними, они сделали меня отчаявшейся слепой, волоча то в одну сторону, то в другую.

Все очень неправильно. Не устроено.

Элементарно – переключить внимание, забыть о своих проблемах.

- Ага, Ариш, я здесь, - сестра запыхалась.

- Да, думаю, надо нам прощаться, - я вложила в свой тон максимум спокойствия и уверенности. – Ты нужна мужу, а мне нужно закончить работу и действительно отдохнуть.

- И правильно!