Курс израильского правительства на прямую вооруженную конфронтацию с Египтом окончательно определился после того, как 18 июня 1956 г. М. Шарет, выступавший против силового решения проблемы и укрепления военного сотрудничества с Францией, ушел в отставку с поста министра иностранных дел. Его сменила Г. Меир, разделявшая взгляды Бен-Гуриона.
Отношение США к Синайской кампании
Администрация Эйзенхауэра старалась всячески удержать Израиль от эскалации конфликта с Египтом. Президент опасался советского вмешательства и даже возможности ядерной войны в случае военных действий против Египта, находящегося под покровительством Советского Союза[82]. Узнав о военных приготовлениях Израиля, Эйзенхауэр инструктировал Даллеса передать израильтянам, что США «намерены применить санкции, обратиться в ООН и вообще готовы сделать все, чтобы остановить израильтян»[83]. В письме к сыну Джону он откровенно пожаловался: «…Если израильтяне продолжат продвижение… я очевидно буду вынужден применить силу, чтобы их остановить… Но я проиграю выборы…»[84] Эйзенхауэр решил через посредника обратиться к Бен-Гуриону. Он поручил американскому сионистскому деятелю раввину Сильверу передать Бен-Гуриону, что если тот публично объявит об окончании своей миссии – ликвидации баз федаинов и вернется к своим границам, то он, Эйзенхауэр, в своем публичном выступлении по национальному каналу радиовещания публично подтвердит чувства глубокой признательности и дружбы в отношении Израиля[85]. Бен-Гурион был болен гриппом, но тут же ответил, что ему нужно посоветоваться со своим правительством и своими союзниками – Францией и Британией. А вскоре пришел ответ. В нем говорилось, что Израиль вынужден повторить свою срочную просьбу к ООН – призвать Египет, который находится в состоянии войны с Израилем, изменить свою позицию, прекратить политику бойкота и блокады, отказаться от организации террористических вылазок «шаек убийц» на территорию Израиля и т. д. Заканчивалось послание так: «Я знаю, что ваши слова о дружбе исходят из глубины сердца и хочу уверить Вас, что вы всегда почувствуете готовность Израиля совместно с Соединенными Штатами внести свой значительный вклад в ваши усилия по укреплению справедливости и мира во всем мире[86]. В этом письме премьер-министра было все, кроме информации о том, что израильские части уже были в полной боевой готовности. Последняя надежда у американского президента была теперь на Генерального секретаря ООН.
24 января 1956 г. Генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршельд прибыл в Иерусалим. Это был первый визит в Израиль персоны столь высокого ранга. Он посетил также Египет и беседовал с Насером. Оценив ситуацию, Хамершелд призывал Израиль к сдержанности. Ему вторил Эйзенхауэр. В апреле того же года американский президент послал Бен-Гуриону письмо, в котором в очередной раз призывал к «сдержанности, даже под угрозой экстремистских провокаций», считая, что ответные акции Израиля могут только ухудшить ситуацию с безопасностью[87].
Этот нажим вызвал возмущение Бен-Гуриона. В ответном письме Эйзенхауэру премьер-министр заявил, что американский президент просто плохо проинформирован о создавшейся ситуации, и подчеркнул, что в случае продолжающихся египетских атак правительство не сможет бросить свою страну и свой народ в руки кровожадных террористов. В заключении Бен-Гурион писал: «…Я не сомневаюсь в искренности заявления Белого дома о том, что Соединенные Штаты будут выступать против любых атак (террористических. – Т.К.) в регионе. Однако я не был бы искренним с вами и моим народом, если бы чистосердечно не сказал вам, что такое заявление не сможет заменить нам столь жизненно необходимую для нас безопасность Израиля»[88].
Теперь Британия была готова к военным действиям. Премьер-министр Иден 27 июля 1956 г. послал телеграмму Эйзенхауэру, в которой утверждал, что Запад не может позволить Насеру захватить Суэц и что нужно действовать сообща, иначе американское и британское влияние на Ближнем Востоке будет «непоправимо» подорвано[89]. Однако Эйзенхауэр после долгих колебаний констатировал, что «…власть суверенного права государства – отчуждать частную собственность на своей собственной территории – вряд ли может быть подвергнута сомнению», и «Насер действовал в пределах своих прав»[90].
Между тем, еще 25 мая 1950 г. США, Великобритания и Франция подписали «Тройственную декларацию», направленную на обуздание гонки вооружений на Ближнем Востоке. Документ подчеркивал недопущение использования силы или угрозы ее применения в решении проблем региона. Три державы высказались также за предотвращение попыток нарушения линий перемирия и за то, чтобы поставки оружия государствам Ближнего Востока определялись их потребностями в законной самозащите. Декларация подчеркивала недопустимость нарушения арабо-израильской линии прекращения огня с обеих сторон. Декларация была нацелена на контроль над вооружениями во всем регионе, хотя в условиях «холодной войны» она не была достаточно эффективной. В Израиле же считали, что в полной мере эмбарго применялось только против их страны[91].
Великобритания и Франция после подписания соглашений в Севре негласно приступили к концентрации своих сил в районах, из которых можно было нанести удар по египетским берегам и аэродромам. Большое количество оружия было срочно доставлено в Израиль. Французская армия начала высадку на израильских аэродромах, а французские корабли заняли позиции у берегов Израиля. Израиль объявил о полномасштабной мобилизации резервистов, объясняя свои действия «возможным входом иракских войск в Иорданию»[92]. Тем временем, по данным американской разведки, обнаружилось (с помощью нового по тому времени самолета разведчика U2), что Израиль уже провел мобилизацию и имеет на вооружении французские танки и около 60 французских реактивных самолетов «Мистэр»[93]. Эйзенхауэр вспыхнул – это нарушало вышеупомянутую трехстороннюю декларацию. Ранее Франция просила разрешения у американцев – и получила его – продать «Мистэры» Израилю, но только 26, а не 60. Британия и Франция надеялись, что Эйзенхауэр на пороге своей избирательной кампании не сможет уделять достаточного внимания развитию событий на Ближнем Востоке. Франция пыталась убедить Бен-Гуриона выступить первым, подчеркивая при этом, что, если он хочет получить полную поддержку Франции, то Израиль должен начать атаку на Египет непосредственно накануне американских президентских выборов (6 ноября 1956 г.). Бен-Гурион был в ярости от этого ультиматума[94].
Одновременно ЦРУ проинформировало Эйзенхауэра, что Израиль намерен напасть на Египет. Таким образом, только за несколько дней до начала тройственной агрессии американский президент узнал, что французы вооружали Израиль в нарушение соглашения 1950 г. и лгали американцам в этом вопросе[95].
Британия и Франция считали отсрочку начала войны недопустимой. Но, учитывая стремление США не допустить или хотя бы отложить начало военных действий до окончания президентских выборов, оба правительства решили в качестве повода к войне использовать готовность Израиля к превентивной военной операции против Египта. «Политический альянс» (термин М. Даяна. – Т.К.) между Британией, Францией и Израилем сложился окончательно, и был выработан план действий: две параллельные военные операции – англо-французская операция «Мушкетер» и израильская «Кадеш» (операция получила свое название в честь руин Кадеш Барнеа на Синае, памятных со времен Исхода евреев из Египта). В октябре 1956 г. сложилась и антиизраильская коалиция: к уже заключенному союзу между Египтом и Сирией присоединилась Иордания. Был подписан Аманский пакт, предусматривавший военное сотрудничество. Было создано единое командование и назначен египетский главнокомандующий вооруженными силами в случае войны с Израилем.
