В следующем номере «Еврейской трибуны»[245] вышла заглавная статья, подписанная С. Л. Поляковым, без сомнения, евреем или, по крайней мере, преданным еврейским интересам христианином, под названием «Свет пролит. О “Воспоминаниях” г. А. дю Шайла».

В этой статье г. С. Л. Поляков писал: «“Воспоминания” г. дю Шайла о Нилусе, опубликованные в N° 72 “Еврейской трибуны”, примечательны во всех отношениях.

Во-первых, в них ощущается редкая искренность и простота; весь их тон гармоничен со всем, что мы знаем об их авторе. В Оптину <пустынь> его привели мировоззренческие взгляды и религиозные стремления. Лишь этого обстоятельства было бы достаточно для читателя, чтобы стать осторожнее, но по мере чтения рассказа г. дю Шайла доверие к нему растет... Ценность сведений, которые дает г. дю Шайла, заключается в следующем:

1. Нилус и его подруга г-жа К. ... сами подтверждают, что получили “Протоколы” от Рачковского; он передал рукопись г-же К. .

2. Доказано, что тетрадь желтоватой бумаги с большим чернильным голубым пятном на первой странице, которую видели княгиня Радзивилл и г-жа Херблат в Париже, – не миф, но реальность. Подтвердилось, что в этой тетради был текст “Протоколов”, написанных по-французски несколькими людьми, а также что Нилус считал ее оригиналом, выкраденным у “масонов” в Париже. В глазах Нилуса данная тетрадь являлась неопровержимым доказательством существования еврейского заговора. Именно эту тетрадь передал Рачковский Нилусу с помощью г-жи К. ...

3. Все это приводит нас к Головинскому, роль которого была разъяснена княгиней Радзивилл, чьи слова были подтверждены г-жой Херблат. По приказу Рачковского Головинский составлял “Протоколы” в Национальной библиотеке, которые, по его мнению, должны были однажды “перевернуть мир”; закончив свой “великолепный” труд, Головинский с гордостью показывал в салоне княгини Радзивилл свою рукопись – тетрадь желтоватой бумаги с голубым чернильным пятном на первой странице. Очевидно, что Головинский писал по-французски хуже, чем Босуе; г. дю Шайла действительно рассказывает, что от французского текста “Протоколов” у него, настоящего француза, сложилось впечатление, будто их написал иностранец, так как в тексте было слишком много нефранцузских оборотов.

С этого момента прекрасно известен дальнейший путь тетради с голубым чернильным пятном; Головинский, Рачковский, г-жа К., Нилус – все звенья на месте.

Рассказ княгини Радзивилл получил неожиданное подтверждение со стороны очевидца и собеседника Нилуса. Как мы всегда и говорили a priori, “Протоколы” созданы сотрудниками охранки – фальсификаторами, погромщиками, карьеристами и помешанными...».

Так в мажорном тоне писал о «Воспоминаниях» г. дю Шайла г. С. Л. Поляков в статье «Свет пролит». И эта, искренняя или деланная, радость евреев, безусловно, понятна.

Но... более глубокий анализ порождает вопрос, который г. Поляков полностью обходит, исследуя сведения, предоставленные г. дю Шайла.

Вот этот вопрос. Если, как утверждает г. дю Шайла, «С. А. Нилус явился в 1901-1902 гг. в Царское Село, уже имея в руках “Протоколы”», тогда что за рукопись «Протоколов» составляли в Париже в 1904-1905 гг. агенты Рачковского и видели в то же время княгиня Радзивилл и г-жа Херблат, ту самую рукопись, которая, как описывает г. дю Шайла, имела на первой странице большое голубое чернильное пятно, также была написана на желтоватой бумаге, также по-французски и разными почерками?

Это самый важный вопрос, который г. Поляков, без сомнения, не мог не заметить, но который он обошел полным молчанием.

Конечно, возможно, хотя и с трудом, что обе – и княгиня Радзивилл, и г-жа Херблат, – не сосредоточившись на этом вопросе заранее, совершили одну и ту же ошибку, объявив в интервью “American Hebrew”, что они были в Париже в 1904-1905 гг., в то время как на самом деле они там были в 1900-1901 гг., и именно тогда они рассматривали произведение Головинского, Рачковского и Мануйлова-Манусевича и рукопись сфабрикованных «Протоколов» на желтоватой бумаге с огромным голубым чернильным пятном на первой странице. Но в 1900-1901 гг. как раз происходила Трансваальская война и княгиня Радзивилл была в Южной Африке с Сесилем Родсом, после чего сидела в тюрьме за подделку чека. Таким образом, полностью отпадает даже само предположение, что имела место невольная ошибка в 5 лет, допущенная княгиней Радзивилл и г-жой Херблат.

Напротив, из этого логически можно сделать прямо противоположный вывод. Княгиня Радзивилл и г-жа Херблат лгали, лгали сознательно от первого до последнего слова и, по всей видимости, в соответствии с полученными указаниями, принимая во внимание, что их ложь полностью совпадала с тем, что писал в 1920 г. о «Протоколах» г. Люсьен Вольф в своей статье «Еврейская угроза».

Перейдем теперь к «Воспоминаниям» г. дю Шайла.

В них нет ни малейшего упоминания о княгине Радзивилл, и их нельзя было бы заподозрить в обмане, если бы они не содержали... описания рукописи «Протоколов» с огромным голубым чернильным пятном на первой странице, на желтоватой бумаге, написанной разными почерками.

На самом деле, если мы пришли к выводу, что княгиня Радзивилл и г-жа Херблат лгали, то возникает вопрос: каким образом они могли выдумать то же описание рукописи с огромным голубым чернильным пятном и т. д... что и г. дю Шайла, который видел ее в 1909 г. в Оптиной пустыни, и описать ее также до того, как г. дю Шайла (с которым они никоим образом не были знакомы) опубликовал это описание в прессе?

Возможны только два варианта ответа на этот вопрос.

1. Княгиня Радзивилл и г-жа Херблат имеют дар ясновидения, даже когда они лгут, так как, наврав по всем пунктам в отношении «Протоколов», тем не менее, они, находясь в Америке, дали внешнее описание рукописи, которую г. дю Шайла видел в Оптиной пустыни.

2. Второй вариант: г. дю Шайла лжет так же, как и княгиня Радзивилл и г-жа Херблат. И в этом случае все трое лгут, имея одинаковые указания.

Который из двух выводов ближе к истине? Решать читателю.

Автор настоящего сочинения склоняется ко второму ответу. Помимо того, что написано выше, он объясняет свое предпочтение следующими аргументами:

1. Во вступлении к своим «Воспоминаниям»[246] г. дю Шайла писал:

«В первых числах апреля 1921 г. после эвакуации из Крыма и четырехмесячного пребывания в Константинополе я прибыл в Лион. Каково было мое удивление, когда я увидел среди новинок, выставленных в окнах книжных магазинов на “Place Bellecour”, французское издание “Протоколов сионских мудрецов”, т. е. ту самую книгу, которая была издана моим знакомым Сергеем Александровичем Нилусом в 1902 г.

Обширное предисловие, составленное французским издателем монсеньором Жуеном, пытающимся дать критический разбор предыдущих изданий, установить происхождение самого документа и определить личность русского издателя, содержит, впрочем, немало вполне понятных неточностей.

Далее. При чтении издаваемых в Париже русских газет я убедился, что вокруг “Протоколов” в различных частях света, да и в среде самой русской печати, завязалась полемика.

Совокупность этих наблюдений побудила меня поделиться воспоминаниями о С. А. Нилусе и его писательской деятельности... поскольку это требуется для установления правды...».

Г-н дю Шайла утверждает, что он прибыл в Лион из Крыма через Константинополь в первых числах апреля: однако удивляет фантастическая скорость его действий, направленных на «выявление правды», принимая во внимание, что к 14 мая он успел:

а) «случайно» увидеть на витрине в книжном магазине Лиона сочинение монсеньора Жуена;

б) купить и прочитать это значительное по объему сочинение;

в) по прибытии в Париж прочитать газеты и ознакомиться с полемикой вокруг «Протоколов» в различных частях света;

г) написать огромную статью, напечатанную мелким шрифтом почти на семи страницах формата «Еврейской трибуны»;