Неожиданно стало очень тесно, потому что на узком пространстве грязевого пятачка, вытоптанного ногами десятка людей, злые индивидуумы с лопатами в руках начали остервенело вгрызаться в тело земли. Со всех сторон доносились громкие команды и ещё более громкие ругательства.

Нам предстояло разрыть участок трёх метров в диаметре и глубиной не менее полутора метров. Это был тихий ужас, заполненный тяжёлым дыханием, ледяным ветром, забирающимся под куртку, и водопадом холодной воды, вновь хлынувшей с неба. Со стороны эта картина должна была очень напоминать ускоренное воспроизведение давнего клипа Сергея Галанина, в котором несколько психопатов зачем-то роют яму в пустынном месте.

Я не обращал внимания на темноту, окутавшую нашу компанию, пытаясь удержаться на ногах в потоках плещущей грязи, и при этом заставить непокорную лопату выполнять возложенную на неё работу. На какой-то период в нашей компании самым употребительным стало короткое словечко, обозначающее девицу лёгкого поведения. Оно произносилось непрерывно, слившись в единое непристойное бормотание. Будь земля посуше, мы уже давно прорыли бы тоннель к самому центру планеты, а сейчас просто бесполезно топтались на дне неглубокого грязевого бассейна.

Люди, орущие вокруг меня, временами поскальзывались и падали в мутную жижу, поднимая фонтаны брызг. И вообще попытка устоять на ногах отнимала намного больше сил, чем сама работа. Некоторое время мне удавалось сохранять вертикальное положение, пока какие-то грязевые боги не решили, что незачем делать для кого-либо подобные уступки. Обе мои ноги одновременно поехали вперёд, в то время как задница, засомневавшись в компетенции Ньютона, решила проверить действие закона всемирного тяготения на практике. Короче, я упал в жидкую грязь, холодную, словно лёд. Едва не захлебнувшись, я ощутил под своей пятой точкой какую-то твёрдую хрень вроде камня. Кто-то, стоявший рядом, автоматически воткнул обросший комьями грязи штык лопаты рядом с моей головой.

– Мать твою! – прохрипел я, выныривая из грязи и отплёвываясь. – Ты чё, не видишь, на фиг, куда втыкаешь?!

Но меня никто не слушал: стук о твёрдую поверхность услыхали все копатели и в свете автомобильных фар (когда они успели поставить джипы вокруг ямы?) в лужу воткнули длинный гофрированный хобот, содрогающийся от натужного рёва. Насос оказался весьма мощной штукой, и, пока я вылезал из ямы (честно говоря, оказавшийся рядом Зверь просто выбросил меня наружу, ухватив грязной лапищей за капюшон куртки), машина успела высосать половину слякоти.

Выбравшись на твёрдую поверхность, я огляделся, попытавшись привести себя хотя бы в относительный порядок. Оказалось, вся наша группа выглядит точно так же, напоминая бурых грязевых снеговиков. Единственным чистым человеком во всей компании остался Теодор Емельянович, замерший в свете фар, словно ангел в окружении демонов. Он поднял руку и посмотрел на циферблат массивных часов, после чего на его физиономии появилась довольная усмешка – стало быть, всё шло по плану.

У меня тоже всё было о’кей – пистолет лежал на своём месте, оставшись единственным фактором, который в это отвратительное время продолжал согревать мне душу.

Кто-то подошёл ко мне и что-то спросил. Помотав головой, я с некоторым трудом привёл мысли в порядок и посмотрел на Серёгу, грязевые полосы на лице которого весьма напоминали боевую раскраску коммандос.

– Чё ты спросил? – поинтересовался я, стряхивая с ушей комья застывающей грязи. – Извини, я слегка затрахался.

– Я вижу, – натужно рассмеялся он. – Кабздец какой-то! Как ты думаешь, какого мы рылись в этом говне? Я недавно слышал, типа один крендель нашёл клад. Скифский, кажется. На поллимона баксов. Может, и здесь та же фигня?

– Может, – пришлось повысить голос, перекрикивая рёв надрывающегося насоса, – хотя мне говорили о каких-то пещерах.

– Какие тут, на фиг, пещеры? – усмехнулся Сергей. – Кто бы их рыл в этой глине? И зачем?

– Вот он, – торжествующе сказал Теодор Емельянович, и его звенящий голос разорвал тишину, наступившую после того, как насос, заклокотав, остановился.

По-моему, начиналось самое интересное.

Все дружно подались вперёд, и я, пытаясь не упустить ничего из происходящего, вместе с ними подошёл к краю вырытой нами ямы. Вся липкая жижа исчезла, и нашим взорам открылась блестящая в свете фар каменная плита. Одна странная вещь тут же бросилась мне в глаза: обычно, как ты ни откачивай жидкую грязь, всё равно где-нибудь останутся лужицы, куски слизи, но не в этом случае. Плита выглядела так, словно её тщательно вымыли, а затем высушили. В центре камня выступало что-то наподобие идеально круглого люка около метра в диаметре. На поверхности этой крышки был начертан замысловатый узор из тонких линий, образующих нечто вроде спирали. Зверь попытался спуститься туда, но Емельянович властным жестом остановил его и зашептал в ухо, указав пальцем на нарика. Тот не обратил на это внимания, он просто стоял и, тяжело дыша, смотрел вниз.

Зверь, выслушав руководителя, пошёл к наркоману, осторожно огибая яму, словно приближение к ней могло ему чем-то повредить. На ходу он достал уже виденный мной в автомобиле длинный блестящий нож, напоминающий оружие спецназовца. На лице Зверя я заметил странное для этого человека выражение растерянности, точно он не мог понять, правильно ли он поступает в данную минуту. Подойдя к нарику, гигант остановился перед ним и твёрдо сказал, тыкая острием клинка в заляпанную грязью грудь:

– Теперь полезай вниз.

Тот вскинул голову и, выронив от неожиданности лопату, спросил:

– Это ещё на хрена?

– Объясняю для полных тормозов, – размеренно произнёс Зверь, продолжая тыкать ножом при каждом слове, – ты полезешь вниз и ощупаешь вон тот кружок. На нём имеются выступы, и ты будешь на эти выступы нажимать до тех пор, пока этот люк – а это именно люк – не откроется. Всё понятно или повторить?

– А почему именно я? – проблеял нарик, сглатывая слюну. Видимо, у него возникли какие-то сомнения относительно этого приказа. – У тебя учёные есть? Пусть они и лезут.

– Ты свои деньги получить хочешь? – грозно осведомился Зверь, сведя брови к переносице. – Ты как думал, тебе за них ни хрена делать не надо будет? Или ты задницей собирался отрабатывать? А ну, ползи вниз, и побыстрее!

Тяжело дыша, наркоман затоптался около края, прикидывая, как лучше спуститься, и тут произошло ещё одно странное событие: Зверь неловко повернулся, опуская руку с ножом, и случайно задел ладонь нарика, разрезав её в кровь.

– Ах ты, падла! – выкрикнул тот, в испуге глядя на струящуюся кровь. – Ты меня порезал, урод!

Я решил – всё, несчастному пришёл конец, и его немедленно разорвут на куски, но великан лишь мрачно ухмыльнулся, вытирая лезвие клинка извлечённой из кармана тряпицей.

– Ползи, ползи, – почти добродушно проворчал он и спрятал оружие. – До свадьбы заживёт.

Привлечённый каким-то непонятным движением, я поднял глаза и увидел, как Теодор быстро листает страницы толстого фолианта, невесть откуда появившегося в его руках. Обнаружив в книге нужное место, наш руководитель начал нараспев читать нечто непонятное, но явно угрожающее. Под эти завывания нарик сполз вниз и, прижимая раненую руку к груди, стал ощупывать сверкающую поверхность каменного люка. Зверь досадливо поморщился и, склонившись над ямой, крикнул:

– Обеими щупай, урод! Иначе не найдёшь.

Теперь и окровавленная ладонь опустилась на камень, оставляя на нём красные отпечатки, пересечённые линиями загадочного орнамента. Из ямы доносились громкие проклятия и всхлипы. Люди, стоявшие вокруг, подошли ближе, пытаясь лучше рассмотреть, как скрюченная фигура ползает по метровому кругу, намереваясь найти нужные выступы.

Внезапно меня словно ударило: я поднял голову, охватив взглядом ВСЮ картину. Воистину нереальное зрелище. Набросок серых теней на тёмном полотне сумерек. Если до этого был криминальный сериал из жизни бандюков, то он незаметно сменился какой-то мистикой. Неглубокая яма, по дну которой ползло странное согбенное существо и тёмные в свете ярких фар фигуры без лиц, окружившие её. Высокий человек с толстенной книгой в руках, звенящим голосом выкрикивающий непонятные фразы.