– Я работал в ГБ? – спросил Теодор у Зверя, и тот молча пожал плечами. – Как много можно узнать о себе нового и интересного.

– Эт чё ещё за ботва? – спросил Швед, всматриваясь в зеркальце заднего вида. – Ещё и сигналят, козлы.

Действительно, откуда-то сзади доносились вопли клаксонов, словно нас догонял свадебный кортеж. Оглянувшись, я увидел два джипа, преследующие нас на огромной скорости, причём ведущая машина показалась мне очень знакомой. И не только мне.

– Узнаёшь? – спросил у Шведа Зверь, точно так же, как и я, разглядывая преследователей. – Тачка тех лохов, одного из которых уделала Вобла в кабаке. Очень настойчивые ребята.

– Хотят забить стрелу? – рассмеялся водитель. – Тогда мы – это то, что им нужно.

– А ну, подвинься, – бросил Зверь нарику и, отодвинув его мощным плечом, запустил руку в хвостовую часть машины, откуда достал массивный баул типа «мечта оккупанта», который так обожают туристы. Какие-то угловатые предметы, вроде клюшек для гольфа, оттопыривали ткань сумки. – Швед, ты что-нибудь имеешь при себе?

– Лишний хрен заднице не помеха, – пожал плечами лысый водитель, – особенно если собираешься тереть со всякими отморозками.

– Как я понимаю, намечается грубый вариант? – поинтересовался Теодор. – Ну, добро, будь по-вашему. – Он достал передатчик. – Заодно проверим готовность наших людей к нештатным ситуациям.

Пока Емельянович что-то вполголоса объяснял передатчику, Зверь открыл позвякивающий баул и потянул к себе гладкую рукоять. До этого я слегка заторможенно наблюдал за переговорами попутчиков, не совсем понимая, к чему идёт дело, и лишь в этот момент до меня дошло окончательно. Зверь аккуратно вставил в короткоствольный автомат обойму и легко передёрнул затвор. Стало быть, намечалась стрельба. Сердце мгновенно рухнуло в глубокую яму и теперь слабо трепыхалось на дне, затрудняя дыхание.

Открыв рот, я смотрел, как первый «калашников» перекочевал к Шведу, продолжавшему вести машину одной рукой. Второй автомат отправился к Теодору, взявшему его так небрежно, словно это был всего лишь муляж. Достав третье оружие, Зверь бросил взгляд на меня, потом на соседа и, тяжело вздохнув, закрыл молнию на сумке. Никакого чувства обиды я не испытал – одно облегчение. Слава богу, мне не придётся лезть под пули!

Два преследующих нас джипа пронеслись мимо и, обогнав головную машину, резко затормозили, перекрыв дорогу. Водители сильно рисковали: если бы скорость наших автомобилей была немного выше, их тачки могли бы пострадать. Впрочем, судя по всему, преследователям было наплевать на подобные мелочи. Теодор отдал команду, и наши джипы остановились, выстроившись в одну линию.

Из автомобилей, преградивших путь, выбрались рослые парни в пальто из тускло блестящей кожи и кашемира. Среди них я сразу узнал братка, нокаутированного Воблой в кафе. На его багровой физиономии красовались тёмные очки, а пухлые губы кривились в усмешке. В руке он держал пистолет. Из шести «бригадовцев» оружие было у четверых – два пистолета, автомат и помповое ружьё. Судя по той небрежности, с которой они держали средства самообороны, братки намеревались типа побазарить. К большому для них сожалению, с нашей стороны никто такого намерения не имел.

– Стрелять на поражение, – скомандовал Теодор в передатчик. – Сразу же, как только выберетесь из машин.

Чувство реальности происходящего изменило мне: я просто смотрел очередной сериал из жизни крутых, только в неведомой глубинке. По экрану телевизора забарабанил мелкий дождик, превращаясь в размытые водяные пятна, медленно ползущие вниз. Рядом крутил головой, позабыв прикрыть рот, наркоман в грязном плаще, а люди с автоматами открывали дверцы машины. Съёмка эпизода, видимо, шла в рапиде, поскольку люди двигались очень медленно. Один из братков, приехавших на разборку, так же медленно шагал в нашу сторону, сутулясь под моросящим дождём и пряча руки в карманах пальто. Прелюдия всё тянулась и тянулась, напоминая уже не замедленный эпизод, а какое-то кошмарное сновидение. Сердце на дне зловонной ямы растворилось в тошнотворной луже страха, и мне захотелось ударить кулаками по тусклому стеклу реальности, чтобы расколотить его вдребезги и вырваться наружу. Выпустите меня! Я хочу проснуться!

В отличие от завязки развитие сюжета происходило с такой скоростью, что я с трудом успевал ловить сменяющиеся кадры. Дверцы трёх джипов распахнулись, выпустив наружу семёрку вооружённых автоматами людей. Братки продолжали неподвижно стоять, недоумённо взирая на это непонятное им зрелище. Обиженный братан успел поднять свободную руку и растопырить пальцы, унизанные гирляндами тяжёлых гаек. Звонкие удары казались непонятным лязгом металла. Люди падали на дорогу, словно куклы, которых неведомый шутник сбросил с неба. Если они умирали, то делали это крайне неестественно. Станиславский, увидев такое, закричал бы в негодовании своё знаменитое: «Не верю!»

Не прошло и полминуты, а все братаны уже лежали на грязном асфальте.

Один из джипов выпустил струю чёрного дыма и попытался дёрнуться, но подскочившая Вобла вогнала в приоткрытую дверь короткую очередь. Судя по всему, и последнему «стрелочнику» пришёл кирдык. Наши бойцы неторопливо шагали между трупов, внимательно всматриваясь в мёртвые лица. Приятель Воблы остановился и одиночным выстрелом прекратил едва заметную судорогу одного из лежащих.

– Хана, – коротко сказал нарик, шумно сглатывая слюну.

Вдруг в открытой двери появилась физиономия взбешённого Зверя.

– Вам что, вашу мать, особое приглашение надо?! – рявкнул он и выдернул меня наружу под короткие уколы холодных дождинок. – А ну, бегом жмуров таскать! Или, может, я их сам должен перетаскивать?!

События приобретали совсем неприятный оборот: с трудом поднимая заплетающиеся ноги, я захромал к лежащим в грязи телам, от которых в кювет медленно стекали ярко-красные полосы. Юрик и Серёга уже были здесь: схватив покойного братана за руки за ноги, они впихивали промокший труп в один из джипов. На лице Юры застыло тихое отчаяние. Сергей, повернув лицо ко мне, едва слышно матюгнулся. На большее он не решился, покосившись на одного из водил с автоматом на изготовку, стоявшего рядом.

– Ну, потащили? – деловито осведомился нарик, остановившись около покойничка.

Взглянув в стекленеющие глаза мертвеца, я ощутил сосущее чувство в животе, но делать было нечего, приходилось подчиняться. Ухватив труп за лодыжки около дорогих туфель, измазанных грязью, я с трудом приподнял тяжёлое тело. Наркоман, дыша, как накуренный паровоз, топал сзади, бормоча нечто неразборчиво-неприличное.

Труп мы кое-как уложили на пол машины, и, пока нарик, посапывая, выбирался наружу, я успел прихватить кое-что любопытное, а именно: тяжёлый тупоносый пистолет, выпавший из кармана кожаного пальто. Его я тотчас сунул за пояс джинсов и огляделся – никто не успел заметить мою находку? Вроде никто – Швед махал рукой, дескать, быстрее, а больше никому до нас не было никакого дела. Подстёгиваемый сокрушительными ударами сердца, я едва не вылетел наружу. Удары ледяных дождинок перестали меня раздражать, а все мысли занимал только тяжёлый предмет, оттягивающий пояс.

Иметь оружие, как мне кажется, сокровенное желание каждого индивидуума, носящего штаны и бреющего физиономию. К сожалению, это желание вступает в определённое противоречие с некоторыми статьями Уголовного кодекса, за соблюдением которых следят люди, имеющие оружие. Жуткая несправедливость!

Остальные тела мы загрузили так быстро, что единственное, сохранившееся в памяти, – ловкость, с которой нарик содрал золотой браслет с мощной руки одного из покойников. Чувствовался профессионализм.

– А ну, валите отсюда! – скомандовал Швед и, отдав автомат Зверю, полез за руль осиротевшей машины.

Два джипа, доверху набитые покойниками, съехали на обочину. Вряд ли кто-то подойдёт к этим крутым тачкам и поинтересуется, чем конкретно заняты их хозяева. А когда содержимое летучих голландцев будет обнаружено, отыскать убийц окажется очень непросто. Такие мысли приходили мне в голову, пока я занимал место в уютном салоне, нервно поглаживая пистолет, упирающийся в бедро. Единственное, чего я сейчас опасался, так это что смертоносная машинка может сама по себе бабахнуть, продырявив ногу. Зато в игре появился никем не учтённый фактор, который я мог использовать для самозащиты. Если только успею… С братанами расправились очень быстро. Никто не пытался поговорить, объясниться, извиниться, в конце концов. Щелчок затвора – треск автоматов. Вот и весь разговор.