— Вообще-то мы знакомы почти шесть недель, — поправил ее Ник, заглянув на страницу, — но вы правы, я очень изменился с тех пор, как встретил вас, вырос на целую голову.

Она кокетливо стукнула его кулачком в плечо и взяла несколько миндальных зерен из вазочки.

— Может, пойдем пообедаем? Я проголодалась, — сказала она, глянув на небо в окно кафе. Розоватые облачка плыли над шпилем Дуомо, и это была идиллически прекрасная картина. — Хотя я предпочла бы снять с себя эту надоевшую одежду респектабельной леди, — кивнула она на свой серый деловой костюм.

— Хорошо, давайте, — согласился Ник, положив пятьдесят евро в маленькую папку со счетом, — вернемся сначала в отель.

Они остановились в «Булгари». Отель очень дорогой, но иначе поступить было нельзя — их партнеры должны знать, что имеют дело с людьми, заслуживающими доверия.

— Сколько денег за всю эту чепуху, — ворчал Ник, — и за что — непонятно.

Он был по-своему прав. Отель находился в старом монастырском здании, приемная была отделана черным мрамором и выглядела довольно элегантно. Мрамором отделаны в номерах и ванные комнаты с белоснежными полотенцами и дорогой туалетной бумагой, но больше ничего примечательного там не было.

Поскольку они договорились встретиться в баре в половине седьмого, у Кейт еще было время поплавать в бассейне, отделанном золотой мозаикой. Вернувшись в номер, она впервые с момента приезда в Милан позволила себе просто отдохнуть, полежав в ванне. Затем, завернувшись в теплый пушистый халат, опустилась на постель и закрыла глаза.

Боже, как это было приятно! Никогда еще она не чувствовала такой гордости и уверенности в себе — даже когда ее приняли на работу в журнал «Нью-йоркер», даже когда «Класс» побил рекорд продаж, выйдя на рынок. Теперь все было иначе — у нее будет собственное издательство, своя команда и многое-многое другое, о чем она не могла мечтать раньше. И вдруг ей пришла в голову странная мысль — а чем сейчас занят Ник в своей спальне? Она посмотрела на часы — пора собираться. Но мысль о Нике продолжала волновать ее — принимает ли он душ, или моет руки с мылом, или расчесывает свои темно-русые волосы? И почему вдруг она с таким любопытством стала относиться к его персоне?

Неужели он стал интересовать ее как мужчина? Она встала с постели и подошла к шкафу. Следовало выбрать что-нибудь подходящее для ужина. Она нерешительно взяла бутылочно-зеленое платье от «Миссони» с глубоким асимметричным вырезом, но, примерив его, убедилась, что все в порядке. Платье ее стройнило и прекрасно гармонировало с цветом волос. К нему идеально подошли бежевые туфли от Маноло Бланика на высоких каблуках. Подобрав волосы и закрепив их бриллиантовой заколкой, она закрыла дверь номера и спрятала ключи в сумочку. Кейт Бэлкон готова показаться на публике.

В ресторане «Багутта» было много посетителей. Славился он тосканской кухней и главное — стейками, которые стремились попробовать все гурманы, приезжавшие в Милан.

— Каковы будут пожелания? — спросил Ник, пролистав меню. — Я рискнул заказать розовое шампанское.

— Конечно, шампанское — самое правильное решение, а розовое — тем более, — согласилась Кейт, — и мясо. Я хочу наконец узнать, что это за легендарное блюдо.

Она посмотрела на Ника и удивилась. Впервые он попытался выглядеть празднично, даже расстался с джинсами и свитером. На нем были серые брюки и черный шерстяной джемпер.

— Ну что ж, за нас! — Он поднял бокал.

— И за наш журнал! — добавила она.

В словах Ника была какая-то двусмысленность. Он посмотрел на нее с восхищением.

— Вы рисковали, отказавшись от работы в «Харперс базар», — заметил он.

Кейт смешалась:

— Откуда вы об этом узнали?

— Мне рассказала Серена. Вчера на вечеринке. Она очень расстроилась, что вы не поедете с ней в Нью-Йорк.

Он медленно глотнул шампанского и спросил:

— Почему вы это скрыли от меня?

Кейт обмакнула кусочек хлеба в оливковое масло.

— Я думала, это совсем не важно для вас. А вы считаете, что я совершила ошибку?

— Нет.

Они взглянули друг на друга.

Кейт бросило в жар: так могли смотреть друг на друга только любовники.

— Скажу правду: я бы приняла это предложение, если бы мы не добыли деньги, — призналась она, — но я уже работала и жила в Нью-Йорке и, даже не будучи уверена в нашем успехе, старалась под любым предлогом избежать возвращения туда.

— Почему вы туда уехали?

Она посмотрела на Ника, и вдруг ей страшно захотелось открыть ему свою тайну. Они так много времени уже провели вместе, что ей казалось нечестным скрывать от него такой немаловажный факт своей жизни, как сложные отношения с отцом.

— Я хотела побыть подальше от дома.

Ник ничего не сказал. Он просто продолжал внимательно наблюдать за ней.

— Мой отец… всегда считал меня неудачницей, поэтому, когда у меня появилась возможность расстаться с ним, я ею воспользовалась.

— Но почему он так обращался с вами? — Ник протянул руку и коснулся ее запястья. — Вы должны рассказать мне все — или вечно будете мучиться и винить себя в том, в чем не виноваты.

Она помолчала и затем вздохнула, не зная, стоит ли посвящать его в семейные тайны. Но выпитое шампанское и хорошее настроение, а самое главное — зарождавшаяся обоюдная симпатия, располагали ее к тому, чтобы нарушить привычные правила.

— Вы хотите знать, с чего все началось? Со смерти матери. — Кейт нервно повертела кольцо на среднем пальце. — Моя мама была удивительной женщиной, доброй, красивой, — тихо произнесла она. — Работала моделью в доме «Диор» в шестидесятые годы. Меня она очень любила и старалась сделать все, чтобы мне было хорошо. Представляете, читала мне «Волшебника страны Оз» несколько раз подряд только потому, что мне книга нравилась, хотя она сама терпеть ее не могла. — Кейт печально улыбнулась, не замечая, что Ник не сводит с нее глаз. — Когда мне исполнилось семь, она повезла меня с Камиллой в Лондон на «Оливера». Венис тогда занималась верховой ездой, а Серена была еще маленькой и осталась дома с няней. — Кейт засмеялась, но внезапно ее лицо омрачилось. — Я помню, папа хотел тоже ехать с нами, но он был занят. Он всегда был занят. У него была назначена встреча в Лондоне. Мы посмотрели спектакль и остались на ночь в нашем доме в Челси. Был очень жаркий вечер. Я поливала цветы, а мама отдыхала. — Голос Кейт дрогнул, но Ник не стал перебивать ее и задавать вопросы. — И мама упала прямо там, в саду. Я не знала, что делать. Мне было только семь лет, Ник. — Она посмотрела на него с таким отчаянием, точно умоляла понять ее и простить. — Я не знала, как позвонить отцу. Нашла телефонную книжку и стала звонить по всем его номерам, которые там были, но ни один не отвечал. Тогда я вызвала «скорую» и побежала к соседям, чтобы попросить у них помощи. — Она глотнула вина и вытерла слезы. — Ночью приехал папа. Он вошел и сказал нам, что мама умерла. Это было чудовищно. Он так быстро сообщил это, что я не могла поверить, что все вот так внезапно закончилось, и еще он сказал, что это я виновата… — Она судорожно вздохнула, не в силах продолжать.

Ник разглядел на ее лице румянец, разгоревшийся от неприятных воспоминаний. Ему захотелось встать из-за стола и обнять ее, утешить, заставить позабыть те страшные мгновения.

— Это трагическая история, Кейт, — заговорил он.

— Да. Но я рада, что рассказала ее вам. — Она провела пальцами по щеке. — А теперь я хочу большой-пребольшой кусок мяса.

Ник понимал, что она пытается отстраниться от ранящих ее событий прошлого, в ее шутливом тоне было что-то болезненное.

Кейт засмеялась, сначала тихо, потом громче, затем заговорила о совсем посторонних вещах, и так постепенно они завершили ужин, заметив, что ресторан почти пуст.

— Хотите, возьмем такси и вернемся в отель? — предложил Ник.

Допив шампанское, Кейт ощутила прилив бодрости.

— Может, лучше прогуляемся? Ну хотя бы половину пути? Я терпеть не могу ложиться спать не протрезвев.