— Папа, я не хочу ехать в Нью-Йорк, — тихо возразила Кейт, — я хочу работать здесь.

— Здесь? — Он снова просмотрел страницы на экране. — Между прочим, Нигель Хэммонд позвонил мне и спросил, что я думаю о твоей затее.

У Кейт перехватило дыхание.

Нигель Хэммонд?

— Ты его знаешь? — спросила она дрожащим голосом.

— У меня много знакомых, Кэтрин, — ответил Освальд посмотрев на нее из-под очков. — Я кое-чего достиг в жизни, и поэтому люди с уважением относятся к моему мнению.

— И что ты ему… ответил?

Освальд отложил ноутбук и глянул на дочь, видимо, испытывая острое удовольствие от сознания своей власти над ней.

— А что я мог ему ответить? Хм… Тебя уволили совсем недавно из журнала. Кто захочет вкладывать деньги в проект неудачника? Я посоветовал ему поговорить с Уильямом Уолтоном. Я думаю, он даст ему исчерпывающую характеристику. Нигель очень дотошен, инвестиции — дело серьезное.

Она смотрела на отца растерянно и укоризненно. Ей казалось, что он совершил возмутительное предательство по отношению к ней.

— Но ты же знал… — пробормотала она, — ты знал, что…

Она не могла продолжать, ей все вдруг стало безразлично, она просто уставилась прямо перед собой невидящим взглядом.

— Ты не хочешь, чтобы я добилась успеха! — вдруг выкрикнула она так громко, что сама не ожидала. — Что такого плохого во мне? За что ты ко мне так относишься? Что, черт возьми, я тебе сделала?

Освальд кисло улыбнулся:

— Разве я не давал тебе двести тысяч фунтов на твое образование? Чем я заслужил твои упреки? Я уже сказал тебе, что считаю целесообразным, чтобы ты уехала. И закончим на этом, я опаздываю на ужин.

Когда Кейт услышала звук отъезжавшего «бентли», ее охватила безудержная ярость. Она, конечно, знала, что у отца скверный характер, что он часто бывает груб и жесток, но предположить, что он станет портить жизнь собственной дочери, она никак не могла. Выйдя из галереи, она отправилась пешком по улицам Лондона, надеясь, что прогулка хоть немного развеет ее дурное настроение, но слезы ручьем бежали по ее щекам. И вдруг она услышала слабый сигнал мобильника. Голубой экран высветил незнакомый номер. Она быстро вытерла слезы и, всхлипнув, ответила:

— Слушаю?

Это был Ник.

— Привет, Ник, — она попыталась говорить бодро, — я только что услышала, что вы звоните. Где вы?

— В баре, и я ужасно пьян. Кейт, вы не поверите! Мы получили эти чертовы деньги!

Она застыла на месте.

— Не может быть! Но как? Нигель Хэммонд говорил с моим отцом, и тот посоветовал ему обратиться к Уолтону. Вот так!

Ник рассмеялся в трубку.

— Я знаю, мне сказал Дэвид. И Хэммонд действительно беседовал с Уолтоном, но остался недоволен им. Он назвал его «полное ничтожество». Ваше увольнение стало нашей гарантией. Понимаете? Это так забавно вышло. Кейт, вы меня слушаете? — не умолкал счастливый голос Ника. — Вы были просто великолепны!

Она вытерла глаза. Ну что ж, это уже победа.

17

— Она будет в восторге, — сказала Камилла, осматривая кенсингтонский дом Венис. Интерьер одного из самых стильных домов лондонского Уэст-Энда был превращен в сад роз. Все стены были украшены шпалерами с розовыми цветами, двери убраны кремовыми атласными шторами, а на потолке укреплены многослойные тюлевые лилии. Везде стояли огромные чаши с ароматной водой под неяркой подсветкой, а в другом конце зала помещалась сцена, усыпанная лепестками роз, где должен был играть джаз-оркестр. Дженни Норрис расхаживала с папкой бумаг в руке и в наушнике от телефона и отдавала последние распоряжения тоном, не терпящим возражений. Около тридцати человек носились от столика к столику с подносами, на которых уже были приготовлены коктейли из розового мартини с корицей и чайные чашки с розовым цветочным узором.

Венис довольно улыбалась. Она не была бы сама собой, если бы не обставила эту вечеринку по высшему классу. На джем-сейшен были приглашены Энди и Пэтти Вонг, а также Элтон Джон. Всем было известно, что Венис Бэлкон каждый август организует самые лучшие летние концерты в Кенсингтонском парке.

С такой серьезной репутацией хозяйке дома никак нельзя было ударить лицом в грязь — ведь это были проводы ее сестры Серены, и они должны стать запоминающимся событием. Конечно, Венис не слишком радовалась, что ее младшая сестра уезжает в Нью-Йорк, да еще в компании с этим Майклом Саркисом, но устроить для нее прощальный вечер в лучших семейных традициях было делом чести.

Камилла взяла одно из приглашений.

— «Прощай, английская роза», — хихикая, прочла она надпись, сделанную золотыми буквами на первой странице. — По-моему, розам еще не время цвести? Может, лучше было бы устроить тюльпановую вечеринку? Тюльпан — цветок удачи, а?

Венис засмеялась. Действительно, тюльпаны напомнили бы всем о прекрасном Амстердаме.

— Так было бы — «Прощай, наш английский тюльпан»? Серене бы это не понравилось.

Обе сестры прошли в спальню Венис, чтобы хоть немного отдохнуть от суеты, царившей в зале, и в тишине выпить бутылку шампанского. В запасе — еще полчаса. Гости приедут после семи, так захотела сама Серена. Венис, несмотря на весь свой организаторский опыт, почему-то на сей раз сильно нервничала и была счастлива, что сестра решила составить ей компанию. Камилла тут же ошарашила ее известием о том, что она порвала с Натом.

Венис открыла бутылку шампанского и предложила сестре.

Камилла покачала головой. Настроение у нее было не праздничное. Два часа назад она пережила крайне неприятное объяснение с Натом. Они встретились в дождь на пристани.

— Почему ты назначила мне встречу здесь, Кэм? — поинтересовался Нат, чувствуя себя неуютно из-за того, что ему пришлось покинуть стены своего теплого комфортного офиса, — он быстро промок. — Мы что, не едем к Венис?

Камилла тяжело вздохнула. Ей предстояло объяснить ему, почему они не поедут к Венис, почему он не поедет туда с ней. А главное, нужно сказать, что свадьбы не будет. Камилла специально выбрала для этого разговора нейтральную территорию и дождливую, холодную погоду, которая не располагала к страстным объятиям и бурным сценам. Дождь каплями катился по ее щекам, но она не сомневалась в правильности своих действий. Трудно сказать ему правду, но решение было принято, она готова к разрыву. По возвращении из Межева она побывала на приеме, который устраивала партия тори, и окончательно убедилась в том, что дорога ведет ее не под венец. Она хотела стать не просто членом парламента, мечтала войти в кабинет министров. Да, она ставила перед собой серьезные цели, наверное, слишком смелые, но чтобы осуществить их, ей нужен был партнер, который бы ее поддерживал, а не перечил во всем; ей требовался муж-политик, а не Нат с его друзьями и кокаиновыми вечеринками, которые бы только бросали тень на ее репутацию. Поворачивать назад она не собиралась.

— Ну развеселись же, — сказала Венис, протянув бокал с шампанским сестре. — Ты все сделала правильно, не раздумывай.

— Точно? — спросила Камилла, почувствовав внезапный укол сомнения. — Вот теперь я осталась одна на празднике.

Камилла подошла к окну и посмотрела на сумрачный парк, затем резко повернулась к Венис.

— Представляешь, Нат сказал папе, что мы решили сыграть свадьбу в сентябре. Он явно поспешил.

— Ох, — вздохнула Венис, — я уверена, что он мечтал всего лишь получить доступ к счетам Бэлконов. Наверное, твой отказ сильно испортил ему настроение?

— Испортил? Да нет, я думаю, это было неожиданно, — заметила Камилла.

— А я уверена, что он разозлился, — продолжала Венис. Ее лицо внезапно помрачнело. — И наверняка он притащится сюда.

— О да, скорее всего, — сказала Камилла, взяв флакон духов с туалетного столика и вдыхая тонкий цветочный аромат. — Он не упустит шанса побыть в центре всеобщего внимания.