Бранвен ждала, что сейчас он посмотрит на нее, но лорд Освальд продолжал говорить с графиней,

- Он не очень-то щедр на взгляды и любезные речи, - заметил Эфриэл. - Не так ли, маленькая гусыня?

- Зато излагает свои собственные мысли, а не сыплет книжными стихами! - прошептала в ответ Бранвен. Мать и жених ее не услышали, потому что занялись обсуждением эскорта невесты. - Не то что некоторые, цитирующие Ктувим без запинки!

- Я понятия не имею, что такое Ктувим, -  насмешка задела сида, хотя он и постарался это скрыть. - Вообще, это мои собственные стихи, которые твои клирики записали, как божественное откровение.

Бранвен подергала себя за мочку уха, показывая, насколько она верит такому стечению обстоятельств.

- Десять девушек - вполне достаточно, - говорила между тем леди Дерборгиль. - Я отправлю с Бранвен еще и Алейну, она большая искусница по поводу причесок...

- Десять служанок - это слишком много, мама, - воспротивилась Бранвен. - Алейну я возьму только если она захочет поехать...

- Благодарю, графиня, но служанки вашей дочери не понадобятся вовсе, - лорд Освальд говорил мягко, но непреклонно. - Не беспокойтесь, миледи Бранвен, ваш будущий супруг обо всем позаботился. Я привез трех прекрасных девушек - они расторопны и развлекут разговором и музыкой любую утонченную особу.

- Но хотя бы камеристку, милорд? - заволновалась леди Дерборгиль. - Со знакомой девушкой леди Бранвен будет куда веселее, чем с тремя незнакомыми. А когда устроитесь, отправите служанку обратно. Она привезет мне вести о дочери, расскажет, как моя крошка прижилась в чужом краю. Это очень утешит мое сердце.

- Для этого вполне достаточно письма, миледи, - вежливо улыбнулся жених. - Если же вы сами захотите убедиться, что вашей дочери по нраву жизнь со мной, я буду рад приветить вас в Аллемаде. Настоятельно прошу вас уступить.

На сем обсуждение невестиного эскорта закончилось. Вторым неприятным сюрпризом оказалось то, что лорд Освальд настаивал, чтобы свадьба была через три  дня, а отъезд в Аллемаду пришелся бы на четвертый. Леди Дерборгиль ужасалась такой поспешности, но жених остался непреклонен.

- Я забочусь о безопасности вашей дочери, к тому же, задержался дольше, чем рассчитывал. А вы же знаете, дорогая леди, что хороший хозяин никогда не оставляет свой дом надолго.

В конце концов, вдовствующая графиня согласилась, а мнения Бранвен никто не спрашивал. Впрочем, даже если бы лорд Освальд и соизволил поинтересоваться у невесты, что ей больше по нраву, она ответила бы, что ей по нраву решение будущего мужа.

Эфриэл прислушивался к разговору с интересом, а по окончании презрительно сказал:

- Он еще не накинул на тебя ярмо, а уже понукает. На твоем месте я бы не стерпел.

«В отличие от тебя, я - существо воспитанное и знающее свое место, - мысленно ответила ему Бранвен. - Покорная жена - мужу госпожа, а строптивая - во всю силу сама роет себе могилу».

Вслух же она сказала:

- Я рада подчиниться вашей воле, милорд. Вы решили все разумно и заботясь обо мне. Благодарю вас за это.

- Еще и в ножки ему поклонись, - посоветовал Эфриэл.

Весь вечер после пира сид только и делал, что злословил лорда Освальда, высмеивая его внешность, манеры, речи и свиту. Бранвен гневалась и сначала пыталась защитить жениха, но потом махнула рукой, отвернулась к стене и уснула или сделала вид, что спит. Но если она не понимала, почему сид с таким упорством выказывает неприязнь к лорду Освальду, сам Эфриэл все понял и злился из-за этого еще больше. Глупо, но он ревновал эту смертную дурочку к ее смертному жениху. Стоило представить, как она ляжет в постель к напыщенному гусаку, все в нем переворачивалось. И - зачем себя обманывать? - он завидовал. Завидовал, что недостойный человечишко получит без труда то, чего он тщетно добивался уже месяц. Никогда раньше девственность не прельщала его. Наоборот, он предпочитал женщин опытных и искушенных в любви. Такие не будут пищать от страха, лежать бревном или плакать по утраченной чести, когда все сделано. Подобные слезы он считал лицемерными. Хотела бы сохранить, не отдала бы так легко. А леди Бранвен... Как она оберегала себя для своего жениха. Такая верность в женщине уже сама по себе заслуживает уважения. А выпить из сосуда, который столь ревностно охраняется, и из которого никто еще не пил...

В конце концов, красноречие Эфриэла иссякло, но уснуть он не смог. Ворочался с боку на бок, ворча, что подстилка комковата, что от очага дымно, но причина была в другом. Он размышлял об этом и диву давался - чтобы он, Эфриэл из Финнеаса потерял сон из-за обыкновенной человеческой девы? Впрочем, едва ли она обыкновенная. Смогла же призвать его в этот мир? Кто знает, может ей известны не только призывающие заговоры, но и любовные, и он, Эфриэл, стал жертвой этих заговоров.

Три последующих дня прошли в чудовищной суматохе, и замок стал похож на пирог с маком - столько людей понабилось сюда. Бранвен сбилась с ног, принимая гостей, бегая к швеям на примерки платья и наблюдая за сборами в дорогу. Вечера она проводила подле жениха, поддерживая учтивые беседы и музицируя. Эфриэл ненавидел вечерние посиделки, о чем рассказывал Бранвен часто и в очень ярких, постоянно новых выражениях.  Накануне свадьбы он совсем разошелся, и Бранвен, сославшись на усталость, сбежала к себе.

- По мне, так лучше бы жених уступил невесте и взял Алейну, - ворчала Матильда, последний раз укладывая Бранвен спать в ее девичьей спальне. - Маленькая девчонка каравана не обременит. А отправить вас одну с этими южанами-горлопанами...

- Он сказал, что теперь у меня начинается новая жизнь, - вступилась Бранвен за жениха. - И что все старое я должна оставить в Роренброке.

- Меня ты точно не оставишь, - заметил Эфриэл, который наблюдал за приготовлениями ко сну.

Бранвен уже привыкла к его присутствию и даже перестала краснеть, когда Тильда переодевала ее в ночную рубашку. К тому же сегодня девушка думала совсем о другом и была охвачена мечтами, надеждой и нетерпением. Завтра состоится ее свадьба, а потом она отправится на юг, где станет хозяйкой огромного замка. Она так радовалась этим переменам, что постоянно напевала, и не сразу заметила, какое угрюмое лицо у Эфриэла.

- Все, нянюшка, иди отдыхать, - поторопила она Матильду. - Я еще немного посижу над вишиванием и лягу сама.

Закрыв за старушкой двери на засов, Бранвен повернулась к сиду.

- У тебя лицо, словно завтра похороны, - заявила она. - А это - моя свадьба. Изволь не портить мне настроения.

- Как прикажете, ваша светлость, - ответил он, саркастически.

- Ты как будто недоволен...

- Я просто счастлив, - сказал он саркастически.

- Почему ты злишься?

На сей раз он посмотрел на нее почти с ненавистью:

- С чего бы мне злиться на тебя, маленькая глупая гусыня? Просто я хочу спать. А ты мешаешь мне восторженным воем. Сделай одолжение - радуйся молча.

Но заснуть он так и не смог. Говорят, что сидам неведомы сердечные страдания, но сегодня он готов был поверить, что это всего лишь лживая легенда - в груди давило, словно ребра превратились в железные обручи.

Бранвен так и не поняла, что могло обидеть Эфриэла, но расспрашивать не стала. Невесте положено сиять, а сиять не получится, если не выспишься. Поэтому она легла в постель с чувством выполнения долга и не позволила никаким страстям беспокоить душу. Яркое пламя приняло ее мысленную жертву и послало скорый сон без сновидений.

Глава VIII

И этот день наступил. Бранвен показалось, что она только смежила веки, а ее уже тормошили в четыре руки.

Тигриша и Киарана во главе молоденьких дочерей соседских джентри уже хозяйничали в спальне невесты. Веселые голоса звучали все громче, и Бранвен села в постели, протирая глаза.

- Что за шум? Еще птицы спят, - пробормотала она зевая.

- Птицы спят, а невеста спать не должна! - заливалась соловьем Тигриша, прихлопывая ладонями и стуча каблуками в ритме джиги. - Будь я невестой, не сомкнула бы глаз до утра, а моя сестричка спит-поспит!