Глядя вслед удаляющейся матери, Бранвен держалась за щеку.

- Матушка, зачем вы так... за правду? - сказала она со слезами в голосе.

Леди Дерборгиль круто обернулась:

- Если грешишь - то греши тайно, сохраняя лицо добродетели.

- Но ведь это - лицемерие. Разве вы учили меня этому?

- Это не лицемерие, это - благоразумие. А я еще защищала тебя! Выставила себя полной идиоткой перед королем. Я думала, моя дочь невинна, как голубка, и вдруг такое!.. - графиня посмотрела на Бранвен с ненавистью. - Я добра и не стану тебя выгонять, но больше ты мне не дочь, хоть и носишь фамилию Роренброк.

Леди Дерборгиль осталась верна себе. Отныне Бранвен запретили выходить к общей трапезе и отобрали всех служанок. Только Матильда по-прежнему будила свою взрослую девочку утром, справлялась о ее здоровье, носила лакомые кусочки из кухни и заплетала косы на ночь. Тигрише, Киаране и Найси было строжайше запрещено общаться с опозоренной сестрой, и даже встречая Бранвен в коридоре, близняшки низко опускали головы и пробегали мимо.

Случись такое год назад, Бранвен пришла бы в отчаянье, потому что человек не может быть один, а когда он становится изгоем в семье - это тяжело вдвойне. Но она была не одна. У нее была ночная тайна, ночной гость, князь из иномирья. С наступлением темноты она читала заветное заклинание, и он приходил - горящий нетерпением, красивый, с отблеском неземного света на челе. Его не могли сдержать ни стены, ни двери, ни высота, ни глубина. И с ним Бранвен позабыла обо всем и обо всех, ибо все кроме него стало неважным.

***

Проснувшись на рассвете, Эфриэл привычно потянулся, чтобы обнять Бранвен, но рука его ощутила пустоту.

- Бранвен? - позвал он, позевывая.

Его любимая сидела за столиком для рукоделия и что-то плела.

- Проснулся? - спросила она ласково. - Как твоя рука?

- Пока на месте. Папаша долго хохотал, когда меня увидел. Сказал, что было бы смешно, появись в Финнеасе двое одноруких.

Эфриэл смотрел на смертную женщину, и неудержимо расплывался в улыбке. Именно так он и хотел бы всегда просыпаться - чтобы сразу видеть ее. Отбросив одеяло, сид подошел к Бранвен и обнял со спины, заглядывая через плечо.

- Почему ты поднялась в такую рань? Что это? - он засмеялся. - Новое колдовство?

- В наших краях, - серьезно сказала Бранвен, продолжая плести тонкую косичку из собственных обрезанных прядей, - есть такой обычай - женщина дарит возлюбленному косичку из своих волос, чтобы покрепче привязать его.

Она доплела пряди до конца, обернула ими шею Эфриэла почти под горло и связала кончики суровой ниткой.

- Я набрасываю это ярмо на тебя, мой бык. Как бы мне хотелось, чтобы ты не сбросил его вовеки, - сказала Бранвен медленно и торжественно.

Эфриэл понял, что она повторяет какой-то старинный заговор и улыбнулся - настолько это показалось ему трогательным.

 - Вот, теперь ты крепко ко мне привязан, - сказала Бранвен шутливо, но глаза смотрели настороженно и пытливо.

- Глупышка, - Эфриэл взял ее лицо в ладони. - Хочешь проверить, нет ли у меня женщины в моем мире?

Бранвен покраснела быстро и жарко, и это лучше всех слов сказало об ее истинных намерениях.

- Нет никого, только ты. Клянусь всем, что свято для меня.

Она улыбнулась, но взгляд ничуть не потеплел. «Что же для тебя может быть свято?» - читалась в ее глазах.

- Женщинам нужны слова, - сказал сид, целуя ее. - Но чем больше я говорю, тем больше ты сомневаешься.

- О, я такая глупая, - вздохнула она. - Но что же будет с нами? С тобой и со мной? Мы разделены даже не расстоянием, а волей небес...

- Что будет? - переспросил Эфриэл. - Не знаю, моя маленькая возлюбленная. Знаю только, что не надо думать об этом, пока мы вместе. Помнишь, как говорила девчонка из школы тавропол? Если жизнь, как тот бык, подставила спину, не надо думать, что будет, если вдруг попадешь на рога. Надо просто продолжать танцевать. Задумаемся о печальном, когда печаль найдет нас.

Здесь заканчивается первая повесть о Бранвен из Роренброка.