- Ты что себе позволяешь?! Как смеешь так обращаться со мной? Я из Роренброков и не потерплю...
- Давай избавимся от меня - и делу конец, - подсказал Эфриэл, располагаясь в кресле.
- Мы уже говорили об этом. Нет.
- Что ж, тогда не надо мешать мне развлекаться.
- Развлекаться?! По-твоему, это называется - развлекаться? Мне до сих пор кажется, что на ладонях грязь. Фу! - она демонстративно вытерла руки об одеяло.
- Не такой брезгливой ты была там, внизу, - поддразнил Эфриэл. - Кстати, если я здесь надолго, то есть две проблемы.
- Только две? - с иронией отозвалась Бранвен.
- Пока - да. Первая. Хоть я и дух в твоем понимании, но, как ты заметила, нуждаюсь в еде. А воровать с ваших столов - это не в моих правилах. Голодно и утомительно. Поэтому придется тебе заказывать трапезу сюда, в спальню. Имей в виду, я не ем все эти ваши дамские стряпушки с кремом. Мясо, хлеб, горячая похлебка и вино - вот что меня устроит.
Бранвен сложила руки на груди, пораженная подобной наглостью.
- Вторая проблема. Когда я в нужнике, мне вовсе не хочется, чтобы кто-то залез туда и сел мне на колени. Поэтому будешь стоять перед дверями и караулить.
- Ты предлагаешь мне стоять возле... - Бранвен не верила ушам. - Пока ты там... Да как ты смеешь!
- Значит, придется пойти на крайние меры. Очень жаль.
- Что ты намерен сделать? - встревожилась Бранвен, глядя, как Эфриэл подходит к ее столу с письменными принадлежностями и выбирает перо.
Сид с преувеличенным старанием заточил перо и достал из ящика пергамент.
- Что я сделаю? - он уселся за стол и разгладил пергамент ладонью. - Я напишу письмо твоему жениху, что ты так скучала в его отсутствие, что вызвала духа для удовлетворения плотских желаний. Думаю, чтение его позабавит.
- С ума сошел! - Бранвен подскочила и выхватила у Эфриэла перо. - Конечно же, ты не сделаешь ничего подобного!
- Кто же мне запретит? - спросил сид с опасным спокойствием.
- Я не позволю!
- Значит, можно рассчитывать на мясо за обедом и спокойствие во время нужды.
- Ты наглый, мерзкий...
- Ты же не хочешь, чтобы я написал письмо любезному лорду Освальду? - небрежно спросил Эфриэл.
- Не хочу, - вынуждена была признать Бранвен. - Но и караулить тебя не стану!
- Значит, я пишу письмо.
- Нет!..
После яростных споров было решено привязывать на ручку снаружи ленточку, о чем были оповещены все обитатели замка. Ленточка означала, что домик уединения (именно так деликатно в Роренброке называли отхожее место) занят леди Бранвен, и беспокоить ее никто не осмеливался.
Что же касается обильных завтраков, обедов и ужинов в спальне, Бранвен объяснила это страшным волнением перед свадьбой. Дескать, она так переживает, что постоянно голодна. Эту ложь она выдала, не моргнув глазом, но вечером долго каялась перед алтарем в фамильной церкви и сделала сто поклонов, чем вызвала приступ безудержного веселья у сида. Вот его-то никакие правила приличия не волновали. В ответ на просьбу Бранвен носить хотя бы набедренную повязку, хотя бы в спальне, когда они остаются наедине, он ответил грубостью и разразился потоком таких ругательств, что бедная девушка не помышляла и заикнуться об этом.
Такая уступчивость сподвигла сида и на другой шантаж - он попытался принудить Бранвен отправить его домой под угрозой письма лорду Освальду, но не преуспел. Бранвен побледнела, задрожала, но осталась тверда - она хранит верность жениху, а если ей придется быть опозоренной, то предпочтет окончить дни в монастыре, не нарушив девства.
Сид обозвал ее полоумной монашкой, но о письме жениху больше не заговаривал.
Новым испытанием стало принятие ванны перед сном.
Бранвен привыкла принимать ванну три раза в неделю, а перед церковной службой, накануне вечером, топили мыльню. С появлением нового жильца в спальне, все усложнилось. От мыльни придется отказаться, это Бранвен поняла сразу, и страшно нервничала, ожидая вечернего омовения.
После ужина закрыли ставни, принесли деревянную ванну и наполнили ее горячей водой, добавив несколько капель ароматической эссенции. Зеркало запотело, запахло весенними цветами. Это был любимый запах Бранвен - так пахли синие цветы, растущие на склонах. Весной их сушили впрок, а потом добавляли в ароматические мешочки, в нюхательную соль или изготовляли настойку.
Эфриэл, наблюдая за приготовлениями лежа на лавке, не сделал даже попытки прикрыть глаза.
- Не мог бы ты отвернуться, пока я моюсь? - шепотом попросила Бранвен.
- Отвернуться? И пропустить все самое интересное? Ну нет, - Эфриэл насмешливо улыбался.
- Недостойно подглядывать за женщиной...
- Вы что-то сказали, миледи? - спросила служанка, заворачивая в простынь разогретые камни.
- Да, сказала. Я буду купаться в рубашке! - объявила Бранвен.
Эфриэл зашелся от смеха, а лицо служанки вытянулось.
Обычно Бранвен любила полежать в ванне в свое удовольствие, но в этот раз купание было особенно коротким. Слушать, как язвительный дух сыпет шуточками по поводу ее исключительного целомудрия, было невозможно. Стащив с себя мокрую рубашку, которая немилосердно прилипала к телу, Бранвен быстро завернулась в простыню.
Засыпая, она глотала слезы, ругая и жалея себя. Чем прогневила она яркое пламя, если ей была уготована такая западня? Мысленно она взывала к Айфе, умоляя ее поскорее приехать. Айфа придумает что-нибудь и избавит ее от духа, который оказался страшнее, чем проклятье Роренброков. У Эфриэла на этот счет было другое мнение, но Бранвен не желала его слушать. Если не надеяться на помощь Айфы, то проще сразу выбрить макушку и отправляться в монастырь, забыв о свадьбе, Аллемаде и лорде Освальде.
Глава IV
Теперь у Бранвен началась другая жизнь - странная и ни на что не похожая, и даже старинные баллады не могли бы похвастаться подобным сюжетом. Просыпаясь, девушка первым делом смотрела в угол спальни, где стояла лавка для рукоделий, молясь, чтобы она оказалась пустой. Но там неизменно оказывалось хамоватое, храпящее существо, не желающее прикрывать свою наготу и не утруждавшее себя хорошими манерами. Постепенно Бранвен становилась не хозяйкой, а сторонней особой в своей собственной спальне, потому что командовал всем гость, девушке же оставалось только подчиняться. Он отказывался покидать комнату, чтобы предоставить Бранвен время для утреннего туалета. Он ругал каждый обед, завтрак и ужин, хотя съедал все с отменным аппетитом, предпочитая есть руками и облизывать пальцы, поглядывая при этом на Бранвен так, словно желал и ее съесть на закуску. Кроме насмешек над самой Бранвен, ее слугами и подружками, он нашел еще одно развлечение - измарал все пергаментные листы из письменного стола непристойными картинками, изображая мужчин с непомерно огромными возбужденными членами, или языческую богиню красоты перед зеркалом, которой слуги пудрили жирный зад. Бранвен бросало в холодный пот, едва она представляла, как Матильда, сестры или мать могут обнаружить сии художества в ее комнате, и немедленно уничтожала рисунки, разрезая их на тонкие полоски или сжигая в камине.
Кроме того, Эфриэл не оставлял попыток соблазнить ее. Не проходило дня, чтобы он не лез к Бранвен с поцелуями, объятиями или не говорил пошлости, радуясь, как ребенок, когда девушка заливалась румянцем.
Бранвен сильно подозревала, что сид делает это умышленно, желая довести до такого состояния, чтобы она согласилась отправить его домой любым способом. Приходилось стискивать зубы и терпеть.
Все это не могло не сказаться на ее душевном состоянии. Она стала нервной, испуганно подскакивала при любом стуке и шорохе, и заикалась, если приходилось кому-нибудь отвечать. Леди Дерборгиль, впрочем, не придавала этому большого значения, приписывая подобное поведение обычному предсвадебному волнению.
Не сразу Бранвен вспомнила и о книге, которую бросила в Северной башне. Решено было перенести фолиант в спальню, и пришлось немало потрудиться, чтобы достать его - Матильда оказалась верна себе и велела плотникам крепко-накрепко заколотить двери в башню. После долгих просьб и уговоров Эфриэл согласился пройти сквозь стены и сбросить книгу в окно. В этот же вечер Бранвен просмотрела все заклинания в надежде найти что-то похожее на «возвращение сидов в родную норку», как выразился Эфриэл. И ничего не нашла, разумеется. Книга была спрятана в самый нижний ящик комода, под простынями, и наволочками, и должна была дожидаться приезда Айфы. Вдруг Айфа сможет заметить то, что проглядела Бранвен?
