И попутно хочется отметить: насколько же история Акета похожа на историю Синдбада-Морехода! Спутники Синбада нашли яйца птицы Рух (судьбы), разбили и съели. Синбад умолял их этого не делать. В результате — те погибли. А Синбад — путешествовал дальше.

       И небольшой вывод из этой истории: если человек намеревается становиться бессмертным, ему нужен корабль. Нужно строить корабль. Учиться передвигаться по морю, ориентироваться по звёздам. И — поступать правильно: узнать бога (когда доведётся с ним столкнуться), заступиться за него. Тогда есть шанс.

ИСТОРИЯ НАРЦИССА.

       История Нарцисса весьма впечатлила меня. До недавнего времени я думал, что история Нарцисса — это история человека, влюблённого в себя. Есть же даже термин — нарциссизм. Имя стало нарицательным. И подразумевает крайную степень себялюбия.

       А оказалось, что история совсем не об этом. Оговорка: об этом, конечно, тоже. Но история этим, на мой взгляд, не исчерпывается. На мой взгляд, есть в этой истории — ценное зерно. И весьма, мне кажется, — ценное.

       Попутно хочу отметить, с какой обстоятельностью Овидий рассказывает эту историю. Как подробно! Я очень впечатлён.

       Хочу отметить, что характеризуя источник, ручей, в который смотрелся Нарцисс, Овидий подчёркивает, что ни звери, ни птицы, ни человек раньше из этого источника не пили. Это был — совершенно незамутнённый источник. И говорится даже — что листья с деревьев, которые его окружали, ни разу не падали на его поверхность. Ни разу его не замутили. Вот насколько он был чистым!

       А какой из этого обстоятельсва вывод? А такой, что это источник — не физической природы. Это — не земное место. Нет места на земле, где бы ни проходили звери, где бы ни пролетали птицы, где бы лист ни слетал с дерева, где ни опускался бы на поверхность воды.

       Итак, перед нами — аллегория. Вот этим обстоятельством, что никто к источнику такого рода раньше не приходил, определяется, что перед нами — аллегория. А это значит, что нужно не спешить с оценкой Нарцисса. Нужно не спешить осуждать его за себялюбие. Тут речь — о другом.

       Я назову этого красавца, которого разглядывал Нарцисс и с которым никак не мог соединиться. Это — духовная сущность человека. Это — внутреннее 'Я'. Это — наше отражение. Оно же — наша основа. Это — наш внутренний стержень. Наша сущность. И что же это такое?

       Немногие подходят к этому чистому источнику. Немногие заглядывают в него. Некоторые вовек этого источника не найдут. Проживут жизнь. И за целую жизнь никогда себя не спросят: «кто я?»

       Например, я, Андрей Велигжанин, сижу за компьютером. Набираю текст. Вижу свои руки на клавиатуре. Но кто я? Я — эти руки? Я — этот человек, который набирает этот текст? Безусловно. Но только ли он? Я могу похлопать этого человека по плечам. Себя самого. Но только ли эта физическая сущность является мной? Разве 'я' — только эти руки, плечи и всё остальное? Кто я? И где я? Когда мои плечи и руки будут принадлежать трупу, где буду я? Исчезну? Или останусь?

       Немногие задают себе эти вопросы. Немногие задумываются над тем, что их оживляет. Что составляет основу их жизни. А те, кто задаёт себе такие вопросы (как Нарцисс), не сразу могут обнаружить себя. Жизни может не хватить для того, чтобы осознать свою духовную сущность. Обнаружить её. И обнять себя. То есть: я могу, конечно, сейчас обнять себя за плечи. Обнять того, кто набирает текст на клавиатуре. Но он (тот-который-набирает) ещё не весь 'я'. А тот-кто-я-есть, — его пока я не вижу. Вижу — что он есть. Вижу — что это я и есть. Но кто он? И где он? Сказать пока не могу. И обнять 'его' (себя самого, внутренную свою сущность) тоже не могу.

       Вот в чём состоит настоящая трагедия Нарцисса — он заглянул в себя, увидел свою духовную сущность. А понять её до конца; разобраться с тем, что она (духовная сущность) из себя представляет, — не в состоянии. Не может понять до конца — кто он есть. Не может осознать Загадку Жизни. И так и умирает — не разобравшись.

       Ну так в таком случае, при такой постановке вопроса эта история, история Нарцисса, — чуть ли ни о каждом первом живущем человеке.

       Причём же здесь нарциссизм и себялюбие, спрашивается?

       (Хотя, конечно, нарциссизм и себялюбие — это зло. И мы, безусловно, вынесем им общественное порицание).

       Однако, надеюсь все-таки, что размышление над вопросами "кто я? где я?", попытка осознания своей духовной природы, своего я — есть первый, начальный шаг к подлинной жизни. Первый шаг на пути к бессмертию. Маленький такой, но необходимый, шажок.

       Воодушевляяет меня вот это место:

...И наконец, он утих. Утомлённый. Усталый.

Смерть успокоила юношу. В царстве Аида

Тоже смотрел, говорят, на своё отраженье.

В водах печального Стикса кого-то искал.

       Попросту говоря: не всё в истории Нарцисса было печальным. Ведь что такое Стикс? Это река, которая отнимает память. А забвение — это зло, которое отнимает нас у себя. Памяти нет. И мы не знаем, кто мы. И где были раньше. И боимся смерти.

       Так вот в истории с Нарциссом — память отнялась не полностью. Ибо он продолжает вглядываться в воды. Другими словами: процесс осознания собственной природы продолжается! Продолжается даже Там, по ту сторону существования. А это значит: что, находясь там, он всё-таки что-то помнит о том, что было здесь. Что-то помнит о вопросах, которые он задавал себе здесь. А это, в свою очередь, означает, что есть надежда, что процесс осознания не будет напрасным. Есть надежда, что память — будет-таки сохранена! Каким образом, уж не знаю.

       Но! Если человек сумеет сохранить память о прошлой жизни, перейдя через Стикс, если человек помнит о непрерывности своего существования, такой человек и является — бессмертным. Этим-то, полагаю, бессмертные и отличаются от смертных — умением сохранять память (ещё, правда, замечу в скобках, всезнанием и всемогуществом, но это такие мелочи по сравнению с вечностью существования: за миллионы-то лет вечной жизни и не то ещё приобретёшь).

       И это умение, умение сохранять память, — много стоит. Недаром для бога клятва водами Стикса является ненарушимой. Ни Феб не мог её отменить. Ни Юпитер. Хотя для Феба (в случае с Фаэтоном) дело чуть не закончилось вселенской катастрофой. Да и Юпитер — не совсем бесчувственный чурбан. Понимал, что любимая сгорит. Но — что делать? Поклялись водами Стикса, — и отменить клятву не могут. А почему? Потому что эта клятва — есть основа бессмертия.

       И ещё замечание. В царстве Аида тоже смотрел, говорят, на своё отраженье. Кто может об этом говорить? Если кто его и видел, в царстве Аида, кто может помнить, что тот сидел и смотрел в воды Стикса? Ведь воды Стикса — на то и воды Стикса, что память отнимают. Так что наблюдать его, смотрящего в воды Стикса, и сообщить о том, что видели, могут только — бессмертные.

       Вывод: Овидий из бессмертных. Он проходил той дорогой. И видел Нарцисса. И рассказал.

       А кстати: кто видел, что происходило с Нарциссом? Если, как говорится в тексте, "ни пастухи, ни звери до той поры об этом ручье не знали"? Каким образом люди узнали обо всей этой истории? И, узнав, стали почитать Тиресия, а? Ну, лежит себе в лесу человек и лежит. Смотрит в ручей и смотрит. Никого же рядом не было! Никто же не видел, что с ним происходило.

       Вопросы на засыпку, как говорится. Для дополнительного размышления.

       А может быть, Овидий всё выдумал? Всю историю, от начала до конца? Не думаю.

       Я очень впечатлён Овидием. Две тысячи лет тексту? Уму непостижимо! У меня от взаимодействия с Овидием — чувство безмятежности и спокойствия. Хотя рассказываются грустные, печальные истории. В основном. Но пока так. У меня — чувство безмятежности и спокойствия.